Я хочу, чтобы каждая деталь была продумана и отмечена. Чтобы была учтена каждая травинка на лужайке перед замком.

Халвар кивнул.

У меня оставалась последняя просьба.

– Ари, Каспер. Сегодня вечером вы сядете на корабль. Отплывайте к нашим друзьям на востоке. Торопитесь, как можете. Используйте магию воды, пока не сможете стоять, пока не сможете дышать, – мне все равно. Но доберитесь до Джунис без промедления.

Ари сразу же поднялся.

– Что передать?

Я уже начала царапать письмо на потрепанном куске пергамента, но повторила послание вслух.

– Скажи ей, что они нужны нам здесь, сейчас. Скажи ей, что нам нужен тот, кого она называет Повелителем теней. Его судьба связана с нами, так что наша битва может наконец закончиться… когда начнется его.

Глава 19

Ночной принц

В зарешеченной карете меня прижимали лицом к полу, пока щека не онемела. Впрочем, зная Ярла Магнуса, я вообще ожидал, что меня будут тащить по земле за колесами до самого Воронова Пика.

Рядом со мной на животе лежал Гуннар. Впервые с момента знакомства племянник показался мне ужасно маленьким. Здесь, в темноте, на воняющих блевотиной досках, его мальчишеские черты особенно ярко бросались в глаза. Каждый раз, когда он вздрагивал от страха, когда морщился от того, что ворон стучал по прутьям решетки, все мое существо рвалось на защиту сына моей сестры.

– Гуннар, – я подождал, пока он откроет глаза. – Когда мы подъедем к воротам, не говори с ними, но, если придется, скажи, что у тебя есть хаос. Наша магия.

– Я не похож на фейри.

Уши. Проклятье.

– Тогда говори, что солгал о своем даре, чтобы спасти мать. Не говори, что ты один из этих альверов.

– Они убьют меня.

– Они не тронут тебя.

– Мама рассказывала мне о путах, которые на тебя надели. Я знаю, что они убивают твою магию. Что ты можешь сделать?

– Запомни, наша семья всегда сражается друг за друга. Я буду сражаться за тебя. Путы не остановят меня. Я клянусь.

Карета остановилась. К голове прилила кровь. В одиночку мне было бы нечего бояться. Я нашел бы Сола, и мы выбрались бы из этих треклятых стен. Теперь же на нас лежала ответственность за жизнь Гуннара, притом что его магия дорогого стоила на Востоке.

– Держись меня, Гуннар, – поспешил сказать я. – Они чуют страх, как собаки, а потом используют его против тебя. Ты должен быть сильным.

Он бодро кивнул. Кулаки в цепях за его спиной сжались.

– Они отведут нас в подземелья. Будь готов к боли. Ты справишься. Ты сын Херьи Ферус. Ты слеплен из чертовски крепкого теста.

Гуннар заметно напрягся, когда задние двери распахнулись и жадные руки схватили его за руки и ноги, заставляя мальчика встать. Меня охватила гордость за его стойкость. Перед воронами он не дрогнул. Его голова была поднята – он был королевской крови и вел себя как подобает.

Три ворона потянулись ко мне и совершенно неаккуратно потащили меня за ноги от задней стенки кареты. Голова ударилась о землю, и стражник пнул меня по бедру, давая понять, чтобы я встал.

Я не успел. Перед моим лицом оказались два сапога из грубой кожи.

Надо мной возвышался Ярл.

– Добро пожаловать домой, Ночной Принц, – я подобрался – такие трусы, как он, бьют ногами, чтобы показать свое превосходство, – но острый нос его сапога все равно попал по животу. – Вставай.

Ярл был ниже меня ростом, и ему пришлось схватить меня за волосы, чтобы наши лица стали вровень.

– Я вижу в тебе так много от Легиона Грея – человека, на которого я так отчаянно пытался произвести впечатление. Каким хитрым ты, должно быть, себя считаешь. Одурачил целое королевство. Но ты не знаешь ни одного из истинных секретов, которые хранит Воронов Пик. Ты не знаешь того, что мы теперь знаем.

Я злобно усмехнулся.

– Уверяю тебя, когда я служил выкупным распорядителем, я и не думал тебя выбрать. Все усилия были тщетны.

Он ударил меня по челюсти. Какой же идиот. Потерять голову от нескольких колких замечаний. Так открыто показывать, насколько задевают дурацкие слова.

– Похоже, тебя беспокоит не то, что я одурачил королевство, – сказал я, сплевывая кровь, – а то, что я одурачил тебя. – Его глаза потемнели. Я не закончил. Если этот хмырь жаждал власти и при этом не мог выдержать натиска слов, я вскрою его внутренности тысячу раз, грубостью или колкостью, пока он не сойдет с ума в собственной черепной коробке. Я понизил голос. – Что тебя действительно беспокоит, так это Элиза. Женщина – меньшая в твоих глазах – не выбрала тебя. Даже после моей лжи она все равно выбрала меня. Ты никогда не победишь ее.

– Я сломаю ее, а тебя заставлю смотреть.

В отличие от Ярла, я умел скрывать чувства. Хотя его угроза жгла самые глубины моей души, я сохранял самодовольное и отстраненное выражение лица.

– Сомневаюсь. Твоя бывшая невеста теперь королева Этты, Ярл Магнус. Ты не сможешь сломить ее, а вот она тебя – запросто.

Бледные щеки Ярла вспыхнули красным, но свой гнев он обратил на Гуннара.

– Ты знаешь, что твоя мать мертва, мальчик? И ее маленькая крыса тоже.

Гуннар побледнел.

– Он лжет, – сказал я ему.

– Уверен? – усмехнулся Ярл. – Она нам больше не нужна. Достаточно и ее щенка. Зачем рисковать и подставляться под ее клинки. Ее повесили на дереве. Раздетой. Чтобы все королевство увидело, что осталось от легендарной Херьи Ферус.

Гуннар шагнул к Ярлу, но ворон с размаху ударил его концом рукояти в живот. Я сжал зубы, когда мальчик упал на землю.

– Ты не веришь мне, Ночной Принц? – спросил Ярл.

– Ни единому слову, – по правде говоря, я не был уверен. Они могли сделать что угодно после того, как забрали нас.

– Тогда ты идиот. Уведите их.

Нас окружил целый отряд воронов, и мы под конвоем прошли через главный двор. Гуннар вытер рот. На его молодом лице было написано страдание. Я подтолкнул его в плечо.

– Он нашел твою слабость. Теперь они будут использовать твоих мать и сестру против тебя. Не позволяй им этого.

– Что, если… – Голос у него надломился.

– Черт подери, – зашипел я. – Ты хоть немного знаешь свою мать? Думаешь, она не перебила бы половину отряда, чтобы защитить твою сестру? Она не успела, только потому что один великий защитник решил добровольно заковать себя в цепи.

– Кто бы говорил. Сам себя заковал, – проворчал он.

– Похорони свои страхи. – практически прорычал я. – Я больше не буду