– Сына? – Сол уставился на меня, потом снова на Гуннара. Он сделал несколько кругов по комнате, прежде чем правда ударила его прямо в лицо. Сол был тем старшим братом, который любил больше всех. Он был самым счастливым, самым добрым и, возможно, самым коварным. Но когда его семья или его хьярта оказывалась под угрозой, старший Ферус становился самым жестоким и опасным.

– Что ты знаешь о его отце? Где этот ублюдок?

– Мы найдем его.

Глаза Гуннара вспыхнули гневом, которого я раньше не видел.

– Мой отец не похож на других мужчин. Я знаю, вы, наверное, думаете, что он обидел маму, но это не так. Они любили друг друга много лет, а теперь они забрали его, – Гуннар задышал глубже, более рвано. – Все, чего он хотел, – это уберечь нас, а они… забрали его.

Сол стоял ближе к нему и осторожно положил руку на плечо мальчика.

– Кто его забрал?

Глаза Гуннара покраснели, но он изо всех сил старался выровнять голос.

– Мой отец – альвер. С востока. Они заставили его сражаться за валькирию, но он только притворялся. Он всегда говорил мне, что влюбился в маму в ту первую ночь. Она выслушала его, не убила, и несколько часов они знакомились и узнавали друг друга, хотя мама не могла говорить.

– Херья не могла говорить? – Сол посмотрел на меня. У меня не было ответов, поэтому я только пожал плечами.

– Впервые я услышал голос своей матери всего несколько месяцев назад. Что-то изменилось, мы все это почувствовали, и ее голос вернулся, – сказал Гуннар.

Сол взглянул на меня.

– Со мной было то же самое. В один момент я снова смог ясно мыслить, и их манипуляции начали давать сбой. Что изменилось?

Я задумался, пытаясь вспомнить.

– Ничего. После того, как мы оставили тебя здесь, когда я пришел за Элизой, мы вернули Раскиг, и, наверное, единственное, что случилось… – у меня округлились глаза. – Я занял трон.

Сол криво улыбнулся.

– Земля выбрала тебя. Многого мы еще не знаем о хаосе этой земли. Похоже, проклятия, наложенные на нас, не выдержали. Этта сопротивляется, Вален.

Волнение забурлило в крови. Если это правда, то на нашей стороне была сила самого чистого хаоса. Сила самих судеб.

Сол посмотрел на нашего племянника.

– Мальчик…

– Меня зовут Гуннар, – пробормотал он. – Ты – Солнечный Принц? Мой второй дядя? Мама часто рассказывала нам о вас обоих. Она всегда хотела, чтобы мы знали нашу историю, наш народ.

– Да, – ответил Сол. – Расскажи о себе. Сколько тебе сейчас лет?

– Летом исполнилось шестнадцать.

– Ты владеешь магией?

– Да. Я… Я могу манипулировать разумом.

– Не землей?

– Как все альверы, – начал я, – их магия повелевает телом.

– Восхитительно, – прошептал Сол. – Что ты можешь?

– Убеждать людей делать что-то. Вкладывать идеи в их умы, – сказал Гуннар. – Но… это больно. Я не могу держаться долго.

Я вспомнил зуд в черепе, настигший меня, когда мы встретились, – желание покинуть палатку. Он сказал мне, что я хочу уйти, и я захотел уйти.

– Но я могу сражаться, – настаивал Гуннар. – Стрелять у меня получается лучше, чем у мамы. Почти никогда не промахиваюсь, если вообще промахиваюсь.

– Не сомневаюсь, что твои дары будут очень полезны, – рассмеялся Сол.

– Возможно. Я не хочу раскрывать его магию ложному королю, – я сложил руки на груди. – Я хочу знать больше о твоем отце. Ты говоришь, он был хорошим человеком? Он заботился о Херье?

– Да. Они были вместе почти восемнадцать лет. Они хорошо разыграли победу над Молчаливой Валькирией, поэтому в награду Магнус разрешил отцу посещать ее дважды в год.

– Магнус причинил тебе вред?

– Семья моего отца – какие-то важные шишки на Востоке, и я думаю, Стор Магнус торгует с ними. Он не бил и не пытал нас из страха, что одно слово моего отца разрушит их дела.

– Если так, почему он не освободил тебя?

– Он пытался, – стиснул зубы Гуннар. – Всегда пытался. Я плохо знаю Восток, но он сражался против своего народа на тех берегах и против нашего на этих. Лучшей сделкой, которую он выторговал, было то, что мы с Лайлой останемся невредимыми и нас не продадут. Он пытался использовать свою магию, чтобы освободить маму. Когда они узнали об этом, я не видел его в течение целого года. Он знатный, но не такой свободный, как вы думаете.

Я был не удивлен. Этот человек был альвером, а Джунис говорила, что на Востоке, как и здесь, за магией шла жестокая охота.

– Но когда отец вернулся несколько месяцев назад, у мамы уже появился голос. Она сказала ему, что что-то изменилось. Умоляла его забрать нас. Она понимала, что на этих землях происходит что-то опасное. Он обещал вернуться за ней, но мы смогли добраться только до северного залива, прежде чем они нас поймали. Он не позволил мне использовать месмер – так он называет мою магию. Он не хотел, чтобы они знали, что я из альверов, и все для этого сделал. Его магия блокирует и гасит дары других альверов. Я мог бы защитить его, – Гуннар закрыл глаза и покачал головой. – Человек с Востока был там, в доках, как будто они знали, что мы бежим. Я… Я думаю, это был его отец. Они были похожи. Папа сказал мне, что все будет хорошо, но я знаю, что это не так. Он всегда пишет нам, но с тех пор, как он уехал, – ни одного письма. Мы не знаем, где он.

Это было… неожиданно. Часть меня задавалась вопросом, знал ли Гуннар всю правду, или ему показали только то, что этот человек хотел показать. Он мог строить из себя заботливого любовника для своих детей, но, возможно, наедине с Херьей он был жесток. Хотя это не укладывалось в голове. Херья никогда бы не оставила его в живых и не позволила бы ему приближаться к своим детям, если бы он был жесток.

Я посмотрел на Сола.

– Магнус притворился, что не знает этого человека, назвал его мистиком с Востока. Если они в переписке, мы могли бы найти его.

Сол почесал подбородок.

– Добавь поиски любовника Херьи в список задач, которые нам еще предстоит решить. Имя бы помогло, Гуннар.

– Хаген Штром, – сказал он, настороженно глядя на нас.

– Ты знаешь что-нибудь о его жизни или семье?

– Не очень много. Он не любит говорить о доме, но однажды упомянул, что, если мы когда-нибудь приедем на Восток, он познакомит нас с одним человеком. С младшей сестрой, но он не назвал