— Прежде чем соглашусь, я хочу увидеть её. Я должен знать, что она в порядке.

Малкон отрицательно покачал головой.

— Тебе придётся поверить мне на слово. Она жива и здорова. Но если мы с тобой не договоримся… — чернокнижник растянул губы в вежливой улыбке.

— Хорошо, — Андриан кивнул. А что ему было терять? Он уже принял эту силу, и рано или поздно она бы всё равно разрушила его жизнь. Так не лучше ли самому разнести её на части?

— Прекрасно! — воскликнул Малкон, одновременно ударяя ладонью по столу. — На нашей стороне наконец-то появился Высший маг. Теперь мы готовы к Акрон-энум.

— А при чём здесь Акрон-энум? — спросил Андриан, насторожившись.

— А как иначе спасти север от разрухи? Жалкие потуги Теодора всё равно ни к чем не приведут. Скоро южане навоюются у себя и придут к нашим границам. А чем мы ответим? Войска остались только в самых крупных герцогствах. А магии в северянах больше нет. Ну, если не считать нас, чернокнижников.

Андриан не мог поверить тому, что слышал. Несколько поколений назад, когда Нотрэм был ещё почти чист, престол передавался по древнему обычаю — Акрон-энум. От Высшего мага к Высшему магу, а выбирал престолонаследника Королевский совет.

— Вы же не собираетесь устроить переворот? — спросил Андриан, догадываясь, каким будет ответ. Эти фанатики решили под видом спасения севера развалить его окончательно.

— Конечно, собираемся! Теодор слепец и трус, север заслуживает другого правителя. Того, кому престол принадлежит по праву Акрон-энум.

— Это сумасшествие. Обычай отжил своё ещё до появления скверны. Он больше не имеет силы.

Но слова Андриана ни капли не задели Малкона.

— Пока не имеет, — ответил тот спокойным тоном. — Но всё изменится, как только мы его возродим. Ты же понимаешь, что свою Розалин не увидишь, если не согласишься. Для нас она ценности не представляет. Так что её жизнь только в твоих руках.

На чаше весов оказались жизнь его возлюбленной и судьба целого государства. Пожертвовать страной ради Розалин, как он мог на такое решиться? Пожертвовать любимой, которая пострадала из-за его эгоизма и безрассудной страсти, как он мог на такое пойти?

Казалось, время замерло, дожидаясь ответа. Но Андриану нечего было сказать. Он не мог. Просто не мог сделать этот выбор.

— Мне нужно время, чтобы подумать.

Хотя что могли изменить простые размышления? Сколько бы он ни взвешивал своё решение, принять его не стало бы проще.

— Я облегчу тебе задачу, Андриан, — сказал Малкон, не скрывая злорадной улыбки. — Правление Теодора закончится вне зависимости от твоего ответа. И это случится раньше, чем снег успеет накрыть каменистые земли Айира. Вопрос только в том, кто из магов взойдёт на престол вместо него. Но нам, как ты понял, выгодно, чтобы это был Высший маг. Тогда его правление люди примут лучше.

Вместо беспокойства о судьбе страны и участи её нынешнего правителя Андриан почувствовал облегчение. Чернокнижники совершат переворот с его помощью или без, ведь они готовились к этому не один год. Возможно, всё началось, когда погибли его супруга и сын. Теперь, видя, как чернокнижники поступили с Розалин, разве мог он сомневаться? Та карета упала со склона не случайно.

— Другого Высшего мага вы переманить не сумели? — спросил Андриан, даже не надеясь, что найдётся другой доброволец, готовый возглавить целую ватагу чернокнижников.

— Им оказалось сложнее вменить что-то в вину, — ответил Малкон. — Решайся, Андриан. Что ты теряешь?

И впрямь, что ему оставалось терять, кроме Розалин?

— Я соглашусь при одном условии. Вы оставите Теодора и его семью в живых. Я клялся ему в верности и не могу нарушить эту клятву.

— Теодор будет убит, — голос Малкона был твёрд. — И это не обсуждается. Ты не в том положении, чтобы торговаться.

— Тогда не трогайте хотя бы его сына. Он всё равно ещё ребёнок.

Малкон усмехнулся.

— Ребёнок… Этот ребёнок через несколько лет начнёт собирать сторонников, чтобы вернуть себе престол.

— Радгар и его мать останутся живы! — Андриан вновь почувствовал, как в нём закипел ядовитый гнев.

Малкон пожал плечами.

— Останутся так останутся. Взойдёшь на престол и сам ещё передумаешь.

— Раз мы обо всё договорились, приведите Розалин. Ей незачем во всём этом участвовать.

Чернокнижник откинулся на спинку стула и не торопился отвечать. Молчание тянулось и разливалось по комнате, окутывая и забираясь под кожу. Оно настырно лезло в душу.

— Здесь её нет. Ты увидишь её после седьмого омовения, — ответил Малкон. В то же мгновение комната начала наполняться чёрным туманом.

Андриан вскочил на ноги и схватил Малкона за грудки.

— Сейчас! Вы приведёте её сейчас.

— После седьмого омовения, — повторил Малкон совершенно спокойным тоном. К нему потянулись жгуты из тьмы, оплетая тело и дотягиваясь до шеи. — Ти-ихо, Андриан. Не совершай того, о чём будешь жалеть, — предупредил чернокнижник.

Адриан, на секунду усилив хватку, разжал кулаки. Если бы на кону стояла только его жизнь, он порвал бы этого Малкона на куски и сбросил бы их с обрыва. Но до тех пор, пока от его решений зависела жизнь Розалин, он не мог позволить себе такое безрассудство.

После седьмого омовения… Но тогда может быть слишком поздно. По обычаю Акрон-энум взошедший на престол Высший маг после коронации обязан семь дней спускаться к источнику Нотрэм, чтобы набраться силы. Так он закрепляет своё право на трон.

Но если раньше северный источник даровал королю чистую магию, то теперь он мог напитать его только скверной. После семи омовений эта ядовитая сила способна изменить мага до неузнаваемости.

— Нет, — Андриан покачал головой, — вы приведёте её сразу после коронации.

— А какие гарантии, что ты не предашь нас, как только получишь свою ненаглядную Розалин? Ты думаешь я не вижу, что ты принял скверну не полностью?

— А какие у меня гарантии, что она жива и с ней всё в порядке? — спросил Андриан в ответ. — Правильно, никаких. Поэтому трёх омовений будет более чем достаточно, чтобы вы начали мне доверять. Если вы не приведёте её после третьего, наша сделка потеряет силу.

— Хорошо, — ответил Малкон. — После третьего мы привезём её во дворец, но покинуть она его сможет, только когда ты окунёшься в исток в седьмой раз.

— Договорились.

Лучше так, чем не знать, что с ней и где она.

Когда экипаж вёз Андриана в Айир, с неба порхал первый, неуверенный снег. Он кружился, извиняясь за своё раннее появление, и таял, едва прикасаясь к почве. Переворот случился три дня назад, и теперь Андриану предстояло стать свидетелем казни правителя, которому он когда-то присягал на верность.