– Ну и что? – как можно равнодушней спросил адвокат.

– Так может это он Вас попросил? – настаивал на последнем «белом пятне» Сергей Иванович.

– Вот Вы у него и спросите – уклончиво ответил защитник.

– А ему то это зачем? – оперативник сделал вид, что не расслышал совета.

– Вы очень странный, если не сказать надоедливый собеседник, – начинал терять последнее терпение Илья Ильич, – Вам получается дело есть до Круглова, хотя Вы его не знаете, а Городецкому, который с эти Кругловы сидит в одной камере нет ни какого дела?

– Вы не обижайтесь, просто Борис Семенович человек важный, образованный, а Круглов «пустышка» для него ни чего не значащая – попытался объяснить адвокату свою дотошность Бодряков.

– Вы, Сергей Иванович, в тюрьме ведь еще не были? – заранее зная ответ поинтересовался адвокат.

Бодряков три раза сплюнул.

– Так ни чего не меняет людей, особенно такие неординарные личности как Городецкий, как тюрьма – защитника явно обрадовала его реакция, – разве нельзя допустить, что ему по человечески стало жалко невиновного парня. Он ведь тоже сидел по ложному обвинению.

– Может Вы и правы – Бодряков понял, что он не получит от Харчевского ни какой ценной для себя информации, и решил закончить бесполезный разговор.

Окончив разговор с адвокатом, он позвонил Ивану Хорину в оперчасть Бутырки. Старый приятель, узнав кто звонит, обрадовался, но когда Бодряков стал напрашиваться к нему в гости, насторожился.

– Чего на этот раз?

– Да просто так поболтать, по рюмки хряпнуть… – пытался усыпить его бдительность Сергей Иванович.

– Ты просто так ни когда не зайдешь – не поддавался на провокации своего коллеги с «земли» Хорин – говори чего надо.

Узнав, что приятель хочет уточнить местопребывании в его епархии одного мелкого вора, он успокоился и радушно согласился.

«Что-то у него не ладно» – сработала интуиция Бодрякова, почувствовав сильное различие в голосе всегда приветливого Хорина.

Иван встретил друга с натянутой улыбкой, и сославшись на серьезную занятость спросил кто его интересует. Узнав, что Бодрякова интересует Круглов Егор из 202 камеры, а точнее день его освобождения, он выругался нецензурной бранью.

– Я ведь предчувствовал, что твой визит сегодня будет связан с прошлым твои приходом.

– Да нет, он ни как не связан – удивленный поведением Хорина, немного опешил его коллега – при чем тут моя встреча с Городецким?

– Вот и я думаю – при чем? Можешь ты мне ответишь? – Иван повысил тон, словно вел диалог не со своим приятелем и коллегой, а с одним из местных обитателей – Что ты ему говорил, когда я уходил?

– Да какая тебе разница? Я пришел узнать был ли освобожден Круглов? У меня заявление от его матери о его пропаже сына после освобождении из Вашего учреждения. – Начинал злиться Сергей Иванович.

– Ну так ищи, я чем тебе могу помочь, если ты мне не отвечаешь? – зло отрезал Иван, всем своим видом давая понять, что разговор состоится только по его правилам.

– Иван, ты пойми, разговор с Городецким – это мое очень личное дело. А потом, его же все ровно выпустили за отсутствием состава преступления, что тебе до него сейчас. Он уже не твой подопечный – все ни как не мог понять Бодряков поведение друга.

– Ошибаешься, приятель – Хорин заиграл желваками, и на его лице выступили красные пятна – ни кто его не выпускал. Он как сидел так и сидит в 202 камере.

Сергей Иванович нервно хохотнул. Если бы он не знал, что у Хорина лицо покрывается красными пятнами когда он уже готов броситься на собеседника в драку, он бы решил, что друг просто обкурился травкой.

«Почему он врет и так напрягся» – свербило у него в голове.

– А можно мне с ним тогда еще разок пересечься? – задал провокационный вопрос Сергей Иванович, уверенный, что сейчас уличит приятеля во лжи.

– После того как ты мне обьяснишь цель твоего первого визита. При чем без прощлого вранья.

– Чего ты блефуешь? Я же знаю, что его отпустили – Бодряков не спешил расставаться со своими «козырями».

– Позвони в спецчасть… – как можно равнодушнее предложил уставший коллега, придвинув к Бодрякову телефонный аппарат.

Сергей Иванович набрал телефон спецчасти СИЗО и, назвав пароль, спросил девушку об обвиняемом Городецком.

– 202 камера, но свидания запрещены – там сейчас карантин, – ответила работница изолятора.

– Постойте, так его несколько дней назад освободили из-под стражи. Посмотрите еще раз – ошеломленный ее сообщением, Бодряков надеялся на какую-то ошибку.

– Чего мне смотреть. Был бы освобожден так бы Вам и сказала – недовольным голоском урезонила его работница и повесила трубку.

Сергей Иванович анализируя поток противоречивой информации откинулся на кресле.

– Может рюмочку? – язвительно, словно беря реванш, подметил его состояние Хорин.

– Лучше чифирчика – попросил Бодряков.

Пока он пил горячий крепкий чай, мысли стали приводиться в порядок, подобно встревоженному улью, вернувшемуся к своей работе. Хорин понимая, что Бодрякову нужно время для принятия решения, тактично перебирал рабочие бумаги.

«Так кто же врет? Хорин или Надежда с Харчевским? На нее не похоже, но в то же время я Городецкого у нее не увидел. А Замутилов? Он же присутствовал при выходе Городецкого. Правда его толком невозможно расспросить из-за травмы, а теперь и операции. А Ивану зачем врать, да и тем более работница спецчасти отрицает освобождение Городецкого» – чем больше думал Сергей Иванович тем больше запутывался в этой хитросплетенной паутине фактов.

– А ты вообще-то чего-нибудь мне можешь интересного сказать про Круглова Егора, если я тебе расскажу все о моем первоначальном визите к Городецкому – старался не прогадать Бодряков при обмене информациями.

– Серж, ты не на рынке. Одно обещаю будешь честен – рассчитывай и на мою порядочность и полноту информации – серьезным тоном заверил приятеля Хорин.

Сергей Иванович понял, что сейчас вопрос о месте пребывания Городецкого является ключом ко всему остальному. К похищению сына и всей этой истории с миллионами долларов, к отъезду Максима со своей матерью из страны, к роли Эдика и Харчевского во всем этом запутанном представлении, и наконец к поиску пропавшего Круглова.

«Клубок распутывается по ниточке» – вспомнил он любимую поговорку Петра Замутилова.

Он стал рассказывать с самого начала его поисков. С первого звонка своего сына. Иван недоверчиво щурился, но слушал очень внимательно. По мере продолжения рассказа, а особенно с момента их разговоров с женой Городецкого о похищении Максима и шифре, он стал более серьезным, и начал кивать головой, что говорило о совпадении его информации по делу Городецкого с пересказом Бодрякова. Сергей Иванович не остановился на своей беседе с Городецким в тот прошлый визит на Бутырку, решив дать более исчерпывающую информацию коллеге о организаторе вымогательства и организованной за ним слежке. Услышав про несчастье Замутилова, он выругался в адрес уголовных «тварей», а когда Бодряков завершил свой рассказ отъездом Надежды с ребенком, он разочаровано покачал головой.