– Галина по-прежнему готовит изумительно, много и разнообразно! Только вот есть это я не могу, понятно тебе?! Надеюсь, ты не станешь лезть в хозяйство, мы и без тебя как-то жили! С приездом, кстати! – с этими словами я откусила приличный кусок ватрушки и рванула из гостиной наверх, оставив отца и тетку в полном недоумении. Ну, папа-то все понимал, я думаю, а вот тетя Сара оказалась явно обескуражена приемом племянницы. Но это меня совершенно не волновало.

В комнате я упала на кровать и зарыдала, колотя по подушке руками. Силы, помогавшие мне держать себя в руках, закончились – ничто не вечно. Слезы не принесли облегчения, к тому же к тяжести на душе добавились еще угрызения совести. Не стоило так с теткой… Но вскоре это снова отошло на второй план. Я отдернула штору на окне, села на подоконник, закурила и принялась ждать Акелу. Слава богу, что он со мной, от этого хоть немного, но легче.

Он вернулся к вечеру – его машину я не перепутаю ни с чьей даже в полной темноте. Я все это время так и просидела на подоконнике, прикончив пачку сигарет. Отец не поднимался ко мне – понял, что нельзя трогать сейчас, я со временем сама все пойму. Но не сегодня, не теперь.

Возвращение мужа заставило меня спуститься вниз, хотя мне совсем не хотелось никого видеть. Но – няня. И разговор с ней должен был внести хоть какую-то ясность.

Няня уже сидела на диване, опухшая от рыданий – видимо, плакала всю дорогу до дома. Тетки видно не было, папа, скорее всего, отправил ее на свою половину, чтобы не мешала. Сам отец, развернув кресло, сидел спиной к камину и пристально вглядывался в лицо Лены. Акела стоял у окна в любимой позе и казался совершенно отрешенным от проблем.

Я заорала уже со входа, грубо, матом, и это заставило Сашку повернуться и быстрыми шагами пересечь комнату, обнять меня и вжать лицом в кожаную куртку:

– Успокойся, малышка, не надо кричать, этим не поможешь. Нужно разговаривать спокойно.

– Я не могу спокойно! – прогнусила я, не делая, однако, попыток освободиться.

– Значит, так, Ленка, – заговорил вдруг папа, и мы с Акелой умолкли, – либо ты сейчас выкладываешь, где, с кем и как долго лясы точила, либо я не посмотрю, что ты Монина родня, ясно? Они тебя искать не станут и мне предъявлять тоже не будут, усекла?

Раздался глухой стук, я вырвалась из рук мужа и повернулась к дивану – Лена без сознания лежала на полу.

– Ну, ты молодец! – зло заявила я отцу, присаживаясь на корточки около женщины. – Ей же не восемнадцать лет, здоровье-то не то уже, чтобы твои угрозы переваривать!

Акела успел сбегать за нашатырным спиртом, протянул мне флакон. От резкого запаха Лена расчихалась, бестолково замахала руками и села, непонимающе озираясь.

– Лена, вы меня хорошо понимаете? – Акела присел рядом на корточки и отодвинул меня плечом в сторону, давая понять, что я лишняя. Пришлось встать и отойти к окну.

– Д-да, – с запинкой произнесла няня, опасливо косясь на папу.

– Лена, постарайтесь вспомнить, это очень важно. От каждого вашего слова много зависит, понимаете? Вспомните, кто подходил к вам, когда вы вернулись из магазина? – спокойно и даже монотонно говорил Сашка, словно гипнотизируя няню единственным глазом. – Кто была эта женщина? Вы видели ее прежде?

– Нет, Александр Михайлович, клянусь, никогда не видела! – хватая Сашкину руку и прижимая ее к груди, затарахтела Лена. – Клянусь – никогда! Она сама меня остановила, в переулке у школы. Про парфюмерию какую-то начала говорить, про косметику. Я и поговорила-то с ней всего несколько минут, она мне какие-то баночки стала показывать, я сперва взяла одну в руки, потом вернула… белая баночка такая, как шампунь будто… – няня нервно облизала губы и продолжила: – Покрутила только в руках и отдала…

– Лена, – внушительно произнес Акела, не сводя с лица няни взгляда, – а теперь самое главное. Как выглядела женщина? Молодая, старая?

– Да так… средне… волосы у нее крашеные, не густые, по плечи. Пальто синее, расстегнутое было. А на шее под ним бусы… я такой дешевки в жизни не видела – пластик какой-то ядовито-розовый, на колбасу похоже…

– На что? – подала я голос, удивленная таким сравнением.

Лена повернулась ко мне:

– На кружки колбасы, Александра Ефимовна. Как будто сервелат нарезали и на цепочку подвесили. Я еще подумала: ну, надо же, такую безвкусную вещь на шею нацепить, ведь не девочка же.

– Лена, не отвлекайтесь, – мягко попросил Акела.

– Да-да… только… ничего я больше не заметила, бусы эти вот в глаза бросились, а остальное как-то… разве что… грудь большая, – сказав это, Лена чуть покраснела.

Папа громко хмыкнул, но не отреагировал. Акела поднялся и пробормотал:

– Яснее не стало.

– Погодите, – вдруг сказала Лена, переводя взгляд с Акелы на отца, – ей позвонил кто-то. Она ответила, а в трубке голос женский, вроде как молодая женщина, девочка почти.

– Вы не слышали, что она сказала? – напрягся Акела, и Лена, нервно облизывая губы, пробормотала:

– Только пару слов. «Все в порядке» – кажется, так она сказала.

– Ну а женщина эта?

– А она сразу банки свои в сумку покидала и попрощалась, пошла к остановке автобусной.

– Точно к остановке?

– Да. Там же дорога пешеходная только, машины не ездят, она как раз к остановке ведет.

– Понятно все, – подытожил Акела, сжимая пальцами переносицу, – Лену отвлекли разговором, а звонила, скорее всего, женщина, каким-то образом уговорившая Соню выйти с ней из школы. Понять бы только, как именно – Соня обычно с чужими не разговаривает. Должно было быть что-то такое, что заставило ее поверить постороннему человеку.

– Саша, это разве важно? – взмолилась я. – Сейчас не время копаться в психологии – ребенка нет! И нет никаких зацепок! Никаких, кроме этих чертовых колбасных бус! Но как их найти?!

– Аля, если ты успокоишься, то очень поможешь мне – я перестану отвлекаться на твою истерику и смогу спокойно подумать, хорошо? – спокойно, без единой эмоции в голосе попросил муж, и я замолчала.

Все-таки Акела умел, если нужно, найти слова, которые заставляли меня задуматься и прислушаться. Какое все-таки счастье, что я позвонила ему, потому что вообще неизвестно, что творилось бы сейчас в доме, не будь его здесь! Да еще тетка… Хорошо еще, что сидит на папиной половине и сюда не выходит. Интересно, он сказал ей?

– Значит, так, – после довольно долгого молчания проговорил Сашка, – нужно ехать в город, искать школьного охранника и вытрясать из него все, что тот видел за день. Женщина, забравшая Соню, вошла в школу, это очевидно – учеников начальной школы не выпускают на улицу без сопровождающих. Значит, она вошла и вышла с Соней, только вот кем сказалась?

– Я каждый раз паспорт показываю и доверенность, – пробормотала Лена, всхлипывающая на диване.