Огги усаживается на табурет и опирается локтем о витрину, а я замечаю огромную черную муху, ползающую по пятну на его рубашке.

– Я же предупреждал, что тебе небезопасно сюда возвращаться, девочка.

– У меня нет выбора. Там внизу моя сестра, Огги. Я не могу ее бросить.

Он качает головой.

– Что бы ты ни планировала, это самоубийство. – Муха взлетает в воздух и начинает кружить надо мной. Я отмахиваюсь от нее, но она упорно возвращается. – Здесь были еще землетрясения, – сообщает Огги.

– Серьезные? – уточняет Кай.

– В основном подземные толчки. Но я не могу ни с кем связаться в Летнем крыле. Должно быть, электричество отключили. Обсерватория самоуничтожится, и тебе не захочется находиться рядом, когда это произойдет, уж поверь мне. Этот парень, Лаускс, понятия не имеет о том, что натворил…

Я поворачиваюсь, чтобы прихлопнуть муху, когда она снова с жужжанием проносится мимо меня, но рука Огги взлетает вверх и сжимает мое запястье.

– Не делай этого.

Его хватка крепка, в глазах застыло убийственное выражение. Муха еще раз облетает вокруг меня и садится на плечо Огги. Только тогда я, наконец, понимаю, кто это – или, точнее, кем она была в прошлом. Летом. Возможно, в мухе заключена магия самого Огги.

Когда он отпускает меня, я поднимаю руки вверх, чтобы показать, что не замышляю вреда.

– Прости, сразу не догадался.

Кай трогает его за рукав, привлекая внимание.

– Нам нужно всего несколько вещей, – говорит она, указывая на стопку коробок позади него. – И тогда мы уйдем.

Огги встает со стула и отступает за витрины, отодвигая груду картонок, чтобы открыть панель в стене. Она ведет на темную лестницу. Жестом веля нам следовать за ним, Огги начинает спускаться. Я наклоняю голову, чувствуя, как деревянные ступеньки скрипят под моим весом, а низкий потолок почти задевает голову, когда мы входим в подвал. Комната тускло освещена лампами, вдоль стен выстроились стеллажи с деревянными полками. Похоже на арсенал подготовки к судному дню: все поверхности загромождены примитивным оружием.

Кай снимает гладкий черный изогнутый лук с вешалки на дальней стене и ощупывает его, осматривая при свете. Я замираю, когда она оттягивает тетиву, настолько сосредоточенная, что кажется, забыла о моем присутствии. Наши взгляды встречаются над нацеленной на меня воображаемой стрелой, и Кай густо краснеет.

– Этот сгодится, – объявляет она, прочищая горло, и кладет лук рядом со своим рюкзаком. Потом берет с полки колчан и набивает его стрелами. Серебряные наконечники увенчаны зловещими выдвижными зазубринами, от одного вида которых меня начинает подташнивать.

– Ты не можешь разгуливать с этой штукой по Гринвич-парку, – журит ее Огги и, порывшись в шкафу, достает нечто, с виду похожее на чехол для тромбона. Очевидно, большинство людей предположили бы то же самое. Кай упаковывает лук и закидывает футляр себе за спину. Расхаживая вдоль длинных полок, она выбирает также охотничий нож с зазубренным лезвием. – Как насчет него? – спрашивает Огги, когда она застегивает ремешок чехла на ноге.

Кай указывает на меня движением подбородка.

– Ну же, не стесняйся. Бери все, что хочешь. – И добавляет, обращаясь к Огги: – Запиши на мой счет.

– Ты не проживешь достаточно долго, чтобы заплатить, – ворчит он, и она, дразняще улыбнувшись, шарит у себя в кармане и вкладывает что-то ему в руку. – Что это? – спрашивает он, и краска отливает от его лица.

– Твои деньги. – Кай похлопывает его по плечу. – Я не проживу достаточно долго, так что они мне больше не понадобятся, так ведь? – Она снимает с витрины еще один нож и засовывает его в карман.

В глазах Огги бушует пламя, но выражение лица остается каменным, когда он поворачивается ко мне.

– Давай, парень. Ты слышал, что сказала леди. Выбери что-нибудь себе по вкусу.

Пока Кай набивает рюкзак снаряжением, я снимаю куртку и просовываю руки в кожаную наплечную кобуру. Два охотничьих ножа плотно прижимаются к ребрам, их рукояти в пределах досягаемости. Формой они напоминают нож, который Эмбер когда-то подарила Вуди, и, убирая оружие обратно в кобуру, я вновь ощущаю знакомую боль от потери друга.

Исследуя стеллажи и витрины, захожу в соседнюю комнату, отгороженную от первой бисерной занавеской. Здесь тесно прижатые друг к другу ряды полок завалены походным оснащением: консервы, фляжки с водой, батарейки и генераторы, фонари, аптечки, компасы, зажигалки. Я останавливаюсь перед пустой стеклянной витриной, и у меня глаза лезут на лоб, когда понимаю, на что смотрю: это же куполообразная крышка стазисной камеры! Похожая на Франкенштейна, она собрана из частей моделей, которые я не видел в Обсерватории с начала нового тысячелетия.

– Красота, правда? – говорит Огги, подходя ко мне сзади. – Слышал, что новые оснащены причудливыми звонками и свистками. Но эта – действительно стоящая вещь. Я нашел все детали и собрал ее своими руками.

– И работает? – спрашиваю я, проводя пальцем по поверхности.

– Сама камера работает просто отлично. Но без передатчика трудно определить ее истинный функционал. – Он пожимает плечами. – Я хорошо владею плоскогубцами и отверткой, а вот по компьютерам не спец. Никогда не мог ни единой вещи в Интернете заказать. Когда закончите с той ерундой, которую затеяли, может быть, вернетесь и покажете старику, как это делается. – Печально кивнув, он поворачивается, чтобы уйти, и бисерный занавес с шуршанием смыкается за ним.

Я засовываю в карманы куртки спички, фонарик, рулон изоленты, горсть дымовых гранат и небольшой складной нож, но все же чувствую себя недостаточно экипированным.

Мое внимание привлекает какое-то движение. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы, прижав к груди, поймать черный кожаный футляр, брошенный в мою сторону.

– Я слышала, ты хорошо умеешь с ними управляться, – говорит Кай.

Футляр тихо дребезжит, когда я переворачиваю его и расстегиваю молнию, являя взору набор самых красивых отмычек, которые когда-либо видел. – Кто тебе это сказал?

– Лайон, возможно, упоминал однажды, – признается она, глядя в пол, и добавляет с вымученной улыбкой: – Идем же! Не хочу заставлять Дуга ждать.

Закрываю футляр и прячу в карман. Я не собираюсь говорить Кай «спасибо», но впервые с тех пор как сел в самолет прошлой ночью, чувствую, что почти готов к стоящей передо мной невыполнимой задаче.

Поблагодарив Огги, начинаю подниматься по ступенькам, давая Кай время рассчитаться. Слышу, как они шепчутся на прощание, хлопают друг друга по плечам, обнимаются. До меня доносится всхлип – должно быть, Огги расчувствовался.

Кай догоняет меня на выходе, как раз когда я толкаю дверь в туманную черноту переулка.

– В нескольких кварталах к северу отсюда есть парк, – говорит она. – Там мы можем поймать такси.