– Это не точно, – сказала Синклер.

– Но достойно рассмотрения, – ответил Ричер. – Клопп и Бартли видели одного и того же парня. Думаю, фоторобот получился очень хорошим. – Он достал и развернул собственную копию. Брови, скулы, глубоко запавшие глаза, волосы цвета соломы или сена летом. Нормальные по бокам, но намного длиннее наверху. Как будто какая-то прическа. Как будто, когда он вертел головой, волосы разлетались в стороны. Как у Элвиса Пресли.

– Как получается такая прическа? – спросил Ричер.

– Думаю, сначала ты отращиваешь волосы, а потом говоришь парикмахеру, какой они должны быть формы, – ответила Синклер.

– Или начинаешь с ирокеза и даешь ему отрасти. Через четыре месяца волосы становятся нормальными по бокам, но слишком длинными на макушке, потому что там они начали расти раньше. В самом начале ты носишь шапку, пока твоя прическа перестает быть необычной.

– Бейсболку с красной звездой спереди, – добавила Нигли.

– Скорее всего, «Хьюстон астрос» [12], потому что ты из Техаса. Тебя зовут Уайли, и четыре месяца назад ты покинул зенитную часть в сотнях миль отсюда.

Синклер молчала.

– Ты купил новый паспорт, и тебе не нужно пользоваться собственным, – продолжала Нигли. – Таким образом, военная полиция никогда тебя не поймает.

– Не слишком ли большая ставка на прическу? – спросила Синклер.

– Прикажите доставить сюда его личное дело, и покажем фотографию Клоппу, – сказал Ричер.

* * *

В этот момент новый курьер стучала в дверь квартиры, первой, в которую ей довелось стучать в своей жизни. И первой, которую она видела. Но она знала, как все будет. Ей объяснили. У нее появится ощущение, что дверь не открывают слишком долго, но на самом деле она успеет сосчитать до пяти. Ей все рассказали, всему научили. Она приехала в город на автобусе. Тоже первый раз в жизни. Но после многих часов инструктажа, являвшегося чем-то вроде потока сознания, знала, что нужно делать. Она была готова. Она не привлекала к себе внимания. Споткнулась раз или два, но так случается со всеми, кто проделал долгий путь и устал с дороги. Безошибочное поведение было бы значительно хуже.

Один, два, три, четыре, пять.

Дверь открылась.

– Ты кто такая? – спросил молодой саудовец.

– Я ищу убежище и приют. Наша вера, а также старейшины и те, что стоят над нами в этом деле, требуют, чтобы вы мне его предоставили, – ответила она.

– Заходи, – сказал саудовец.

Он закрыл за ней дверь, потом остановился и спросил:

– Подожди минуту. Правда?

Нового курьера обучили и на этот случай.

– Да, правда. Высокий вырабатывает стратегию, толстый обтачивает углы. В этом деле никто не заподозрит в женщине курьера.

– Толстый?

– Тот, что сидит слева. Вокруг него больше мух.

Ее тщательно обучали.

– Ладно, – сказал паренек. – Просто потрясающе. Впрочем, мы всегда подозревали, что это важно.

– Как? – спросила она. Это была ее первая квартира, но не первая опасность, с которой она столкнулась, и не первое предательство. Она родилась в районе, населенном племенами. – Как вы поняли, что это важно?

Молодой саудовец промолчал.

– Вам сказал первый курьер? – спросила она.

– Он назвал нам цену.

– Он мертв. Они его убили. И отправили меня вместо него. Приказали не спрашивать про цену. Им не нравится, когда кто-то ее знает. Так что тебе следует забыть все, что ты слышал, прямо сейчас.

– Как долго ты пробудешь? – спросил паренек.

– Не долго.

– У нас довольно тесно.

– Великая борьба требует великих жертв. Но забудь про честолюбие. Я слышала, что моего предшественника убили молотком. То же самое произойдет и с тобой. Мне достаточно сказать одно слово. Или если я не вернусь.

Ее всему научили.

* * *

Синклер сделала, как попросил Ричер. Она открыла свой чемодан и достала предмет, который выглядел хуже первого беспроводного телефона и был похож на кирпич.

– Спутниковый телефон, – сказала она. – Закодированный. Прямо в офис.

Затем нажала на несколько кнопок и стала ждать ответного сигнала.

– Мне нужно личное дело рядового первого класса американской армии Уайли, – сказала Мэриан. – Имя неизвестно, четыре месяца назад самовольно покинул зенитную часть в Германии. Отправить мне, в Гамбург, максимально быстро.

Затем она отключила связь.

Совет национальной безопасности. Ключи от королевства.

В дверь кто-то постучал.

На короткое безумное мгновение Ричер подумал: «Вот это да, действительно максимально быстро».

Но нет.

Дверь открылась, и в номер вошел мужчина. Деловой, оживленный, шестьдесят с небольшим, среднего роста, серый костюм, жесткий ремень, дружелюбное лицо. Розовое и круглое. Бьющая через край энергия и легкая улыбка. Человек, который получает то, что ему нужно, благодаря своему обаянию. Вроде продавца. Нечто сложное, как финансовый инструмент или «Роллс-Ройс».

– Прошу прощения, – сказал он, обращаясь исключительно к Синклер. – Я не знал, что вы не одна.

Американец. Акцент янки, появившийся много поколений назад.

Все молчали.

– Извините, – сказала наконец Синклер. – Сержант Фрэнсис Нигли и майор Джек Ричер, армия США; позвольте представить вам мистера Роба Бишопа, главу отделения ЦРУ при консульстве Гамбурга.

– Я только что проехал мимо того дома, – сказал Бишоп. – По параллельной улице, куда выходит окно нашего паренька. Он переставил лампу.

Бишоп не позволил им посмотреть собственными глазами. Он сказал, что проехал мимо, а потом в обратную сторону, сразу, и это больше, чем следовало. Но ему пришлось, поскольку там что-то не так. Однако третий раз недопустим. Он знает, на какое окно нужно смотреть, а они – нет. Ему придется ехать очень медленно, чтобы показать им. Проезжающая мимо дома в третий раз подряд машина, в которой сидят четыре человека и, вытянув шеи, пялятся на дом? Слишком очевидно. Так рисковать нельзя, и он на это ни за что не согласится.

– А что было не так? – спросил Ричер.

– Мы условились, что наш парень передвинет лампу с края подоконника на середину. Но она стоит на полпути до центра. То есть совсем не тот сигнал, о котором мы договаривались.

– И что это может означать?