– А если получится?

– Тогда вы не станете меня сдавать и суда не будет. Вы получите блестящее письмо в ваше личное дело, а я – медаль.

– И что же будет?

– Честно?

– Всегда.

– У него нет шансов. Считайте, что дело сделано. Солдат в самоволке, он и я в одном городе. Все равно как деньги в надежном банке.

– Вы всегда так в себе уверены?

– Был раньше.

– А сейчас?

– Еще больше.

– Вы спите со своим сержантом?

– Нет, не сплю. Это недопустимо. Такое поведение не приветствуется. И, прежде всего, ею самой.

– Она от вас без ума.

– Мы прекрасно ладим как друзья и коллеги.

Синклер промолчала.

В этот момент раздался стук в дверь. Пришла Нигли, и как раз вовремя, подумал Ричер; видимо, хотела проверить, не прикончила ли его Синклер. Или Бишоп, узнать, не прикончил ли Ричер Синклер. Джек открыл дверь, встав сбоку, чтобы не оказаться на линии огня.

Долгие годы тренировок.

Оказалось, что это не Бишоп и не Нигли.

На пороге стоял молодой американец в простом костюме, явно купленном в универмаге, и галстуке от «Брукс бразерс». В руках он держал резиновый мешок на молнии. По размеру и форме казалось, что внутри лежит бумажка толщиной в полдюйма.

– Для доктора Синклер из консульства, – сказал молодой человек. – Документ, который она просила доставить.

И правда, максимально быстро.

Джек взял мешок и отдал его Синклер, парень в костюме направился к лестнице и начал спускаться. Ричер и Синклер вернулись в ее номер, где их ждали Нигли и Бишоп.

* * *

Синклер открыла молнию, и Ричер почувствовал запах теплой бумаги, совсем недавно вышедшей из принтера. Сначала были телефонные звонки, потом цифровая передача данных на высокой скорости либо из Командования личным составом из дома, либо, возможно, из Штутгарта напрямую в гамбургское консульство. Там высокоскоростной принтер распечатал данные, и молодой атташе в галстуке от «Брукс бразерс» подхватил листки, скрепил их, закрыл молнию и сел в машину. Совет национальной безопасности работал даже быстрее, чем сержантский пресс-центр.

На листочках были четкие монохромные копии стандартного армейского личного дела рядового первого класса Хораса-нет-Уайли [13], тридцать пять лет, родившегося в Шугар-Лэнде, штат Техас. Он заканчивал службу по первому трехлетнему контракту, который подписал в тридцать два года. Пять футов восемь дюймов, телосложение как у бегуна на длинные дистанции.

На второй странице к правому верхнему углу была прикреплена фотография. Не крошечная, как на паспорт в прежние времена, а примерно три на два дюйма. Ксерокс слегка высветлил ее, точно жидкий неон, тени обрели пепельный оттенок, и лицо на снимке казалось каким-то радиоактивным.

Тот самый парень.

Недостатки печати придали фотографии вид сделанного от руки рисунка углем. Или карандашом художника. Как на фотороботе. Однако не вызывало сомнений, что это тот же мужчина. Вообще никаких. Брови, скулы, глубоко запавшие глаза. Нос, подобный клинку, точно параллельная морщина на щеке, жесткая челюсть, как будто он сжал зубы. Рот, похожий на тонкую рану, лишенный какого бы то ни было выражения.

Только другая прическа. Фотографию сделали три года назад. Когда Хорас-нет-Уайли подписал контракт, у него была стрижка под ежик, столь любимая деревенскими жителями и отвечающая армейскому уставу, пункт 670-3-2. Необычная, исключительно эксцентричная и вызывающая прическа появилась позднее.

– Мы покажем фотографию мистеру Клоппу, – сказала Синклер. – Но тут все и без него ясно. Мои поздравления, майор. И сержант. Великолепная работа. И это при том, что вы начали с двухсот тысяч.

– И все потому, что кто-то написал стандартный рапорт про дурацкий телефонный звонок, который прошел семь разных уровней бюрократии и не сгинул, прежде чем добрался до правительства США. Мы всегда стараемся сократить количество бумажной работы. Возможно, нам следует изменить к ней отношение.

– И что теперь?

– Теперь подождем, когда появится паренек саудовец в розовой футболке и ботинках с острыми носами, а потом решит немного прогуляться.

Уайли собирался назвать свое новое ранчо Шугар-Лэнд. Или в одно слово – Шугарлэнд. Впрочем, в его планы не входило выращивать сахар. В тех краях разводили скот. Он намеревался завести самое большое стадо в мире. И самое лучшее. Но сначала хотел придумать название, которое напишет на воротах из великолепного кованого железа. Может быть, не станет их красить и оставит естественный цвет. Шугар-Лэнд будет выглядеть на таком фоне просто отлично. Заглавными буквами. Или одним словом – Шугарлэнд. Имя станет его личной данью старым амбициям. Когда-то он пытался подняться в родном городе, но там царили жесткие законы, и у него не получилось. Теперь он купит ранчо в сорок раз больше родного административного округа.

Все хорошо.

Это как падение. Сначала он сопротивлялся, потом перестал, стал падать быстрее, и мир вокруг него начал набирать бешеную скорость. Вот почему он оказался готов к встрече слишком рано. Он чувствовал, что должен все предусмотреть. Особенно сейчас, когда конец игры совсем близко. Так всегда бывает – он наступает стремительно, и ты не успеваешь понять, что происходит.

* * *

Ричер позвонил Гризману в присутствии Синклер по телефону в номере, включив громкую связь. Он сообщил ему, что имя человека на фотографии – Уайли и еще что, насколько им известно, курьер уже прибыл; затем еще раз повторил, как Гризману следует с ним связаться, если что-то произойдет. И, главное, что они должны соблюдать максимальную осторожность и не проколоться возле дома. Но не настолько, чтобы пропустить что-нибудь важное. Трудное задание. Но голос Гризмана был полон энтузиазма, и он согласился с Ричером по всем пунктам. Говорил он убедительно, Джек увидел, что Синклер немного расслабилась и посмотрела прямо ему в глаза, очень спокойно. Он не мог понять, что означал ее взгляд. Либо в нем присутствовала определенная толика одобрения, потому что безумный план работал, либо она была недовольна, ведь он сделал ее соучастницей своих преступлений.

Бишоп отправился назад, в консульство, а Ричер и Нигли оставили Синклер в ее номере и зашли к нему, чтобы прочитать личное дело Уайли от корки до корки. Первый вопрос, который у них возник: почему он ждал до тридцати двух лет, прежде чем пойти служить в армию? Весьма необычное поведение. Но никаких записей вербовщика они не нашли. Ничего, что дало бы ответ. Нигли позвонила в Маклин помощнику Уотермена Лэндри и попросила его прямо сейчас покопаться в прошлом Уайли и выяснить, как он жил до тридцати двух лет с того самого дня, когда появился на свет, и до момента, когда надел зеленую форму. Без причины таких странных вещей не бывает.