Флетчер и исходящей от нее угрозе. Небо опалено огнями. Взрывы эхом отдаются в груди.

Я ушла – наверняка, этого никто не заметил. Фейерверк продолжался. Подхватила свою пляжную сумку и пошла домой. А сама пыталась сообразить – как мне выселить Руби? Первым делом надо запереть за собой дверь.

А вторым – запаковать ее вещички и выставить на крыльцо.

Около полуночи в дверь забарабанили. Я была наверху, запихивала в чемодан одежду Руби. Вернулась к себе в комнату и открыла ноутбук – глянуть через камеру, в каком состоянии заявилась Руби.

Но на экране оказалась Марго Уэллмен, сжатой в кулак рукой она барабанила в дверь, а сама оглядывалась по сторонам. Я услышала ее прерывистое дыхание, она даже всхлипнула.

– Иду! – закричала я и побежала вниз, вид у нее был напуганный, а сегодня ее черед дежурить – уж не натворила ли чего Руби?

Едва открыв дверь, я поняла – случилось что-то страшное. Это выражение лица я уже видела. Чейз поворачивается от кровати, в широко распахнутых глазах ужас, рот приоткрыт, слова застряли в горле…

Я положила ей руки на плечи, кожа липкая, холодная, вся в пупырышках.

– Что она натворила? – спросила я, чтобы заставить Марго говорить. А у самой в голове замелькало: вода в бассейне, вода в озере, нож под кроватью…

– Руби у бассейна, – выговорила Марго. – Все еще там.

Я еще крепче сжала ее плечи – с кем случилась беда? Все эти люди вдруг стали мне близки и дороги. Марго громко сглотнула.

– Она не дышит, Харпер.

Ее рука метнулась ко рту, пальцы дрожат… кто не дышит? Шарлотта, ее девочки, Тейт, Тина…

Марго побежала к бассейну, а я, прямо босиком, с колотящимся сердцем за ней.

Когда Чейз кинулся открывать окна в спальне, я мельком увидела…

В доме братьев Сивер горел свет, дверь распахнута, будто они учуяли – что-то случилось…

Чейз хриплым голосом кричит мне: «Звони 911! Шевелись!»

Дверь дома Уэллменов тоже приоткрыта, но свет погашен. В доме плачет оставленный без присмотра ребенок.

У бассейна крики.

– Положите ее на землю!

Первой в свете фонаря у края бассейна я увидела Тину, в пижаме. Пол Уэллмен помогал ей опустить кого-то с лежака. Но в нем же сидела Руби…

И тут до меня дошло. Это Руби все еще у бассейна, это она не дышит. Я споткнулась о бортик и упала на траву у входа в бассейн.

Завыла сирена, замелькали красно-синие огни, в их свете я увидела, что к нам быстро идет Чейз. Дальше все происходило как в замедленной съемке, я обмякла, с трудом понимая, что происходит:

Врачи из «Скорой», Тина отходит от лежака и случайно пинает мою голубую кружку-термос, которую взяла Руби. Тина стоит у калитки, ведущей в бассейн, смотрит прямо на нас с Марго, на лице ноль эмоций. Только качнула головой.

На улице у меня за спиной стали появляться люди. Сирена, огни, толпа. На нескольких машинах приехали полицейские, попросили нас отойти в сторонку.

Но мы продолжали смотреть, стоя на цыпочках, прижавшись друг к другу. Кто-то, пытаясь разглядеть, что происходит, подошел к бассейну со стороны тропинки.

Люди смотрели на нее во все глаза, даже сейчас. Ей всегда удавалось оказаться в центре внимания. Она умела притягивать к себе взгляды – живая или мертвая.

Пятница, 5 июля

СТРАНИЧКА ОБЩИНЫ ХОЛЛОУЗ ЭДЖ

Новых записей нет.

Глава 16

Тишина.

И вдоль дороги, и за углом. Двери не открываются, соседи друг друга не зовут, не слышно голосов из внутренних двориков или через открытые окна. Тишина нависла опасной тяжестью, ты ощущал ее всем телом, она словно предупреждала: будь начеку.

После смерти Труэттов все было не так, мы навещали друг друга, тянулись друг к другу, пытаясь успокоить и утешить. Рядом с тобой живой человек, значит, жив и ты.

Тогда доска объявлений пестрела записями. Все мы на ней отмечались: Что случилось? Кто-нибудь что-нибудь заметил? Боже мой, больше никто не пострадал? Звонки, сообщения, поначалу эта трагедия нас сплотила.

А теперь на доске объявлений – ничего. Мало того, кто-то удалил все предыдущие записи.

В моем доме тоже зловещая тишина. Капает вода на кухне, слышен какой-то металлический звук в стенах гостиной. Со смертью Руби вчера вечером время будто застыло. Ее фиолетовая кружка-термос, которую я бросила в раковину, когда пришла домой в первый раз, мои шлепки у входной двери, рядом сумка для бассейна. Что-то трогать просто нет сил.

Рядом со мной на диване зазвонил телефон – Мак.

– Как ты? – спросил он, едва я взяла трубку.

– Ну как. Не знаю. Вроде ничего.

Было странно слышать в тишине собственный голос.

– Я хотел вчера зайти, проверить, как ты, но там была полиция. Решил, лучше у них на глазах к тебе не заходить, они как раз только что всех допросили, – пояснил он.

– Нормально. Не страшно, – я прочистила горло. – А как ты?

Он задышал в телефон.

– Да ужас. Просто в голове не укладывается. Ты видела, как оно вышло?

– Нет, я же дома была. Ушла раньше.

– Я тоже. Сразу после фейерверка. Полиции так и сказал. Ничего не видел. Престон с девушкой и фейерверк с трудом выдержали, сразу ушли. И Шарлотта ничего не видела, – он помолчал. – Никто ничего не видел.

– Ты с кем-то разговаривал?

Дав показания, я на автопилоте пошла домой. Поднялась наверх, принимала душ, пока моя кожа не сморщилась от горячей воды. Потом очутилась у нее в комнате, села на кровать, уставилась в потолок.

– Да, кое с кем, на улице. Когда нас опросили. Слушай, – почти прошептал он, прижав губы к трубке, – никто ничего не сказал.

Повисла тишина. Что он имеет в виду? Что я схлестнулась с Руби? Что мы друг другу сказали или хотя бы на что намекали? Как она на всех нас накинулась с обвинениями?

– Никто ничего не собирается рассказывать, – заверил меня он, будто давая обещание.

К горлу подкатил ком. Вспомнилось, как Шарлотта сжала мое плечо, как Престон потрепал по подбородку, как у калитки ко мне доверительно наклонился Чейз.

– Что с ней случилось? Полицейские что-то сказали?

– Никто не знает. Может, перепила. Она же едва на ногах держалась. Тина сказала, что ее вырвало. Она лежала на спине…

Он умолк, и я снова ее увидела: голова откинута назад, на лице блики от фейерверка…

– И никто из нас не удосужился проверить, – сказала я.

– Харпер, – произнес он