– Сейчас мы разойдемся, – сказал Генерал. – Копыто идетс Лесником, Мак – с Зеленым, я – с Птицей. Встреча в двадцать один ноль-ноль умежевой отметки, идти только лесом, без дорог. Парам не разлучаться, каждыйотвечает за каждого. Идите. Первыми уходят Мемо и Лесник. – Он собрал окурки налист бумаги, свернул и положил в карман.

Лесник потер колени.

– Кости болят, – сообщил он. – К дождичку. Хорошаянынче будет ночь, темная…

От лесной опушки до проволоки надо было ползти. Впереди ползЗеленый, он волочил шест с удлиненным зарядом и едва слышно ругал колючки,впивавшиеся в руки. Максим, придерживая мешок с магнитными минами, полз следом.Небо было затянуто тучами, моросил дождь. Трава была мокрая, и в первые же минутыони оба промокли до нитки. За дождем ничего не было видно, Зеленый полз покомпасу и ни разу не отклонился – опытный был человек, этот Зеленый. Потомрезко запахло сырой ржавчиной, и Максим увидел проволоку в три ряда, а запроволокой – смутную решетчатую громаду башни, а приподняв голову – разглядел уоснования башни приземистое сооружение с прямоугольными очертаниями. Это былкапонир, там сидели трое гвардейцев с пулеметом. Сквозь шорох дождя слышалисьнеразличимые голоса, потом там зажгли спичку, и слабым желтым светом озариласьдлинная амбразура.

Зеленый, шепотом чертыхаясь, просовывал шест под проволоку.«Готово, – шепнул он. – Отползай». Они отползли на десяток шагов и стали ждать.Зеленый, зажав в кулаке шнур детонатора, глядел на светящиеся стрелки часов.Его трясло, Максим слышал, как он постукивает зубами и сдавленно дышит. Максиматоже трясло. Он сунул руку в мешок и потрогал мины, они были шероховатые,холодные. Дождь усилился, шуршание заглушало теперь все звуки. Зеленыйприподнялся и встал на четвереньки. Он все время что-то шептал, то ли молился,то ли ругался. «Ну, гады!» – сказал он вдруг громко и сделал резкое движениеправой рукой. Раздался пистонный щелчок, шипение, и впереди ахнуло из-под землиполотнище красного пламени, и взметнулось широкое полотнище далеко слева,ударило по ушам, посыпалась горячая мокрая земля, клочья тлеющей травы,какие-то раскаленные кусочки. Зеленый рванулся вперед, крича чужим голосом, ивдруг стало светло, как днем, светлее, чем днем, ослепительно светло. Максимзажмурился и ощутил холод внутри, и в голове мелькнула мысль: «Все пропало», новыстрелов не было, тишина продолжалась, ничего не было слышно, кроме шуршания ишипения.

Когда Максим открыл глаза, он сквозь слепящий свет увиделсерый капонир, широкий проход в проволоке и каких-то людей, очень маленьких иодиноких на огромном пустом пространстве вокруг башни, – они со всех ног бежалик капониру, молча, беззвучно, спотыкались, падали, снова вскакивали и бежали.Потом послышался жалобный стон, и Максим увидел Зеленого, который никуда небежал, а сидел, раскачиваясь, на земле сразу за проволокой, обхватив головуруками. Максим бросился к нему, оторвал его руки от лица, увидел закаченныеглаза и пузыри слюны на губах, а выстрелов все не было, прошла уже целая вечность,а капонир молчал, и вдруг там грянули знакомый боевой марш.

Максим повалил этого разгильдяя навзничь, шаря одной рукой вкармане и радуясь, что Генерал такой недоверчивый, что он и Максиму дал навсякий случай болезащитные пилюли. Он разжал Зеленому сведенный судорогой рот изасунул пилюли глубоко в хрипящую черную глотку. Потом он схватил автоматЗеленого и повернулся, ища, откуда свет, почему столько света, не должно бытьстолько света… Выстрелов все не было, одинокие люди продолжали бежать, один былуже совсем недалеко от капонира, другой немного отстал, а третий, который бежалсправа, вдруг с размаху упал и покатился через голову. «Когда в бою гвардейскиеколонны…» – ревели в капонире, а свет бил сверху, с высоты десятка метров,наверно, с башни, которую нельзя было теперь разглядеть, Пять или шестьослепительных бело-синих дисков, и Максим вскинул автомат и нажал на спусковойкрючок, и самодельный автомат, маленький, неудобный, непривычный, забился унего в руках, и словно в ответ засверкали красные вспышки в амбразуре капонира,и вдруг автомат вырвали у него из рук, он еще не попал ни в один изослепительных дисков, а Зеленый уже вырвал у него автомат и кинулся вперед, исразу же упал, споткнувшись на ровном месте…

Тогда Максим лег и пополз обратно к своему мешку. Позадиторопливо трещали автоматы, гулко и страшно ревел пулемет, и вот – наконец-то!– хлопнула граната, потом другая, потом две сразу, и пулемет замолчал, трещалитолько автоматы, и снова захлопали взрывы, кто-то завизжал нечеловеческимвизгом, и стало тихо. Максим подхватил мешок и побежал.

Над капониром столбом поднимался дым, несло гарью и порохом,а вокруг было светло и пусто, только черный сутулый человек брел возле самогокапонира, придерживаясь за стенку, добрался до амбразуры, бросил туда что-то иповалился. Амбразура озарилась красным, донесся хлопок, и снова все стихло…

Максим споткнулся и чуть не упал. Через несколько шагов онснова споткнулся и тогда заметил, что из земли торчат колышки, толстые короткиеколышки, спрятанные в траве… Вот оно как… вот оно как здесь… Если бы Генералпустил меня в одиночку, я бы сразу размозжил себе обе ноги и сейчас валялся бызамертво на этих гнусных ехидных колышках… хвастун… невежда… Башня была ужесовсем близко. Он бежал и смотрел под ноги, он был уже совсем близко. Он бежали смотрел под ноги, он был один, и ему не хотелось думать об остальных.

Он добежал до огромной железной лапы, бросил мешок. Емуочень хотелось тут же прилепить тяжелую шершавую лепешку к мокрому железу, нобыл еще капонир… Железная дверь была приоткрыта, из нее высовывались ленивыеязыки пламени, на ступеньках лежал гвардеец – тут все было кончено. Максимпошел вокруг капонира и нашел Генерала. Генерал сидел, прислонившись к бетоннойстенке, глаза у него были бессмысленные, и Максим понял, что срок действиятаблеток кончился. Он огляделся, поднял Генерала на руки и понес от башни.Шагах в двадцати лежала в траве Орди с гранатой в руке. Она лежала ничком, ноМаксим сразу понял, что она мертва. Он стал искать дальше и нашел Лесника, тожемертвого. И Зеленый тоже был убит, и не с кем было положить живого Генерала…

Он шел по полю, отбрасывая множественную черную тень,оглушенный всеми этими смертями, хотя минуту назад думал, что готов к ним, иему не терпелось вернуться и взорвать башню, чтобы закончить то, что ониначали, но сначала надо было посмотреть, что с Копытом, и он нашел Мемо совсемрядом с проволокой. Мемо был ранен и, наверно, пытался уползти и полз кпроволоке, пока не свалился без сознания. Максим положил Генерала рядом и сновапобежал к башне. Странно было думать, что теперь эти несчастные двести метровможно спокойно пройти, ничего не опасаясь.

Он принялся прилаживать мины к опорам, по две штуки накаждую опору для верности, он торопился, время было, но Генерал истекал кровьюи Мемо истекал кровью, а где-то уже неслись по шоссе грузовики с гвардейцами, иГая подняли по тревоге, и теперь он трясся по булыжнику рядом с Панди, и вокрестных деревнях уже проснулись люди – мужчины хватали ружья и топоры, детиплакали, а женщины проклинали кровавых шпионов, из-за которых ни сна, ни покоя.Он чувствовал, как моросящая тьма вокруг оживает, шевелится, становится грознойи опасной…