работников культпросвета было время подумать, то с рабочими должностями надо было что-то решать вот прямо сейчас. Как людей трудоустраивать? Что им обещать? И главное — кого нанимать-то?

Ой вэй…

Сколько раз я вспомнила за этот день товарища Сталина*, это ж даже представить себе невозможно.

*«Кадры решают всё!»

Может, на самом деле

и не он вовсе это сказал,

но приписывают ему.

Я металась со своим списком туда-сюда, везде таскала его с собой, а на следующий день… Нет, давайте по порядку.

22. ОБЩЕСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ БЫТЬ ВЫГОДНО

ТЕХНИКА — МОЛОДЁЖИ! ОПЯТЬ!

Не успели родственники разбежаться по своим плантациям, вернулся Вовка. Глаза горят! Даже обедать не стал, сходу забежал в нашу комнату, дверь за собой запер:

— Олька, у нас прямо сейчас есть три тысячи?

— Три тысячи? — я вспомнила годичной давности новость о снижении цен на отдельные марки машин и невольно поморщилась: — «Запорожец», что ли, хочешь купить?

Вовка плюхнулся напротив меня за стол и нетерпеливо застучал кулаком:

— Да почему «Запорожец»⁈ «Ниву!» Прикинь, их, говорят, брать никто не хочет. Три двери, запчасти найти сложно. Начальники «Волги» хотят, село — «УАЗы»…

Да, «УАЗы» же с хранения по осени начали распродавать! Такой ажиотаж был! Мы тогда никуда не полезли, потому что — ну куда нам пока «УАЗ»? Кто водить будет? У Жени жигуль с прицепом теперь, в лес он не сильно жаждет ездить, а до дачи и так хорошо. Да и деньгами впустую раскидываться не хотелось, а уазики, даже с учётом некоторого износа, дешевле пяти тысяч не продавались. Правда, можно было на три года рассрочку взять. А «Нивы» стоили девять тысяч, это даже после понижения! Очень уж прилично.

— Эх, знали бы, что так выйдет, лучше б по весне уазик схватили! — посетовала я. — Почему три тысячи-то просят? Первый взнос? В рассрочку, что ли, дают?

Вовка склонился над столом и громким заговорщицким шёпотом прошипел:

— Всего три!..

— Ты чё, гонишь, что ли?

— Говорю тебе! Ну, ладно — три четыреста шестьдесят восемь, один хрен. Для организаций и предприятий цены в два-три раза ниже!

— Чё, серьёзно⁈

Верилось с трудом.

— Да-а-а! Госпредприятие, труд на благо народа и всё такое. Две штуки осталось, не знают, куда их пристроить!

— Погоди, так мы-то не госпредприятие… Или они попутали там? А выяснится потом? Отберут?

— Да не кипиши. Гос — не гос… Мы у них там проходим как-то как полугос, что ли. Машина тебе нужна? Берём?

— Бляха муха, берём, конечно! Куда бежать, кому платить?

— Есть деньги?

— Да есть, есть! В крайнем случае, часть кормов попозже подкупим.

— Давай бумагу чистую, напишем заявку.

— Да давай лучше напечатаем, бабушка свою закорючку поставит.

Бабушка наша со вчерашнего дня числилась директором и могла подписывать всякие док у менты. Надо будет на всякий случай её факсимиле* сделать, чтоб с собой таскать.

*Это навроде печати,

точно копирующее

подпись руководителя.

Удобно в нашем случае.

Я выгребла из заначки денежки, и Вова полетел. Не было его долго, до самого вечера, я успела на удобрения известись. Нет, я понимаю, что по кабинетам ходить и всё это согласовывать долго, но если обещали уже???

Около восьми вечера Ирка с Наташкой закричали с улицы в два голоса:

— Вова едет! На машине!

Вся Шаманская детвора хлынула на дорогу наперегонки.

Как — «на машине»⁈ Уже на машине?

Я вылетела за ворота пулей. Вова может и за руль сесть, с него станется! Остановят его гайцы, чё мы им рассказывать будем? Что этот мальчик — водитель с шестидесятилетним стажем?

Однако, Вова оказался куда рассудительнее, чем я себе вообразила.

С ПРИОБРЕТЕНИЕМ!

Вовка оглядывал «Ниву», страшно довольный.

— Оформили, ты не поверишь, довольно быстро — ну, реально, час-полтора от силы ушло. А забирать как? Я — в Пивовариху. Пока деда дождался, пока за дядь Аркашей заехали, потом на стоянку…

— Так вы в ГАИ зарегистрировали?

— Куда там! Я заехал, узнал — без всех официальных лиц и документов никак не получится сделать. Пошлины заехал заплатил, какие надо. Узнал: на регистрацию пять дней дают.

— Ясненько.

Так что Аркадия Петровича посадили за руль «Нивы», дед поехал эскортом на своём «Урале» — назад-то потом дядьке как из нашей глухомани добираться, да ещё вечером? Лошадью? А регистрировать придётся завтра-послезавтра сгонять, с Женей, например. Тащить с собой меня (потому что я председатель «Шаман-камня») и обязательно бабушку (поскольку она всё-таки директор, а я вдобавок несовершеннолетняя, а с такими мелкими гражданами ГАИ дел не ведёт, пусть у них хоть сколько печатей есть). Каша полнейшая, одним словом.

Как вы понимаете, середина июня — уже началась пора отпусков, да и так старались за городом побольше времени проводить, хоть после работы. Родственников на даче было полно, плюс Шаманский «трудовой лагерь». Соседи любопытные повыглядывали. Явление «Нивы» произвело фурор. Вот так — раз и машина? Даже в очереди стоять не пришлось? Да пусть она даже трёхдверная! Это же машина!

Нет — МАШИНА!!!

Предел мечтаний советского человека. Дальше — только «хочу полететь в космос».

Взрослые, конечно, стали спрашивать про цену. Я толкнула Вовку под бок, и он очень скромно сказал:

— Девять. В рассрочку взяли, на три года — как организация. Правда, говорят, запчасти к «Нивам» трудно доставать…

Выданная информация разом снизила накал сгущающихся з а видков. Ах, как организа-а-ация… Так это не своя, получается? Ну, в рассрочку — понятное дело. Под какой процент? Под три??? Ого! Это сколько ж в месяц выйдет? Двести шейсят почти? Н-да-а-а, недёшево… Водилу надо хорошего искать, чтоб в моторах понимал, а то угробите машину, ещё рассчитаться не увпевши…

Вот это замечание было здравое. Советский автопром был в определённой степени лотереей — насколько тебе повезло со сборщиками и гуляющим качеством деталей. Зато ремонтопригодность — не в пример будущим набитым электроникой тачкам. Шофёра желательно бы нанять такого, чтоб мог в разумных пределах потянуть и за механика.

Я, как положено девочкам, обратила внимание на цвет. Спокойный светло-бежевый. И на дороге хорошо видать.

— Ну чё, обмыть надо? — выдвинул предложение дядя Валя.

Народ откликнулся с энтузиазмом. Вовка сделал хитрый вид, открыл новенький багажник и достал оттуда ящик лимонада, пару бутылок брусничной наливки (дамам), бутылку коричневатой сорокатрёхградусной «Старки» и бутылку беленькой «Байкальской» — с красивыми серебристыми экспортными этикетками, все дела.

Больше всех удивился Вовкин дед:

— Ты когда успел?

Вовка довольно расплылся:

— Я сразу подумал, что тебя ждать придётся — сгонял в «Кедр»*, там они прямо на территории магазин после ремонта открыли**. А лимонад в гастрономе купил, прямо рядом с Управой этой.

*Ликёро-водочный завод Иркутска,

который и в прошлой истории

в это время уже выпускал

элитную экспортную продукцию,

а в нашем случае — и подавно.

Стандарт экспортной бутылки

белой водки,

кстати, был 0,75 л,

а цветных («Зубровка»,

«Охотничья», «Перцовка») — 0,5 л.

**Что характерно, детям могли

спокойно продать спиртное.

Иногда просили

записку от родителей,

но иногда и так.

Народ одобрительно загудел.

— Подождите, огурчиков хоть нарежем, — заторопилась бабушка.

— Да чё огурчиков? — Вовка явно входил в кураж. — У меня вчера грудинка закоптилась, щас принесу. Девчонки, тащите рюмочки-стаканчики, хлебушка нарежьте к салу. Рашид — столик у нас в каптёрке раскладной…

— Ага! — Рашидка исчез в сарайках, Таня с подружками (как же, старшие!) побежали резать хлеб. Ирке с Наташкой досталось всё таскать и на столик ставить.

Название «фуршет» было не в ходу, однако ж, суть вполне вписывалась в происходящее. «Ниву» побрызгали беленькой в первую голову, как полагается. Около столика, выставленного рядом с новой машиной, тусовалась весёлая разновозрастная толпа. Шипела по стаканам газировка, мелодично звенели хрустальные рюмочки. Одной грудинкой, понятно, не обошлось — и сыр возник, и огурцы-помидоры, и омуль солёный, котлет целая сковорода… И ещё одна бутылочка откуда-то выплыла, никто не сознался — чья. Дед Петя махнул рукой и тоже выпил — чё уж мы, не найдём, куда гостей положить переночевать, что ли? Утром выспятся да поедут.

— Девочки, спойте уж для такого случая, — попросил кто-то из соседок, и тётушки мои запели.

На дачи спускались такие редкие для Сибири тёплые сумерки. Стояла макушка лета восемьдесят шестого, и всё было хорошо…

Так хорошо мы посидели, разошлись заполночь. Пока я гостей