Мальчик изучил ее лицо, ища правду в карих глазах, обрамленных длинными ресницами.

– Понимаю, – ответил Бруно самым серьезным тоном.

– Хорошо. А теперь рассказывай, что ты видел!

Бруно пролистал блокнот и объяснил, что находился тогда в полусонном состоянии.

– Я видел, как около полуночи Алан Арчер вошел в дом Раттеров.

– Через входную дверь?

– Да.

– И как же ему это удалось?

– Я точно не знаю, но мне известно, что у него есть запасной ключ от дома номер двенадцать! Он лежит в вазе на каминной полке.

Инспектор сделала пометку.

– Ты видел, как Алан выходил из дома?

– Нет.

– Что еще ты можешь рассказать об Алане Арчере?

– Много чего, – произнес Бруно, откашлявшись.

– Это не игра! – напомнила инспектор Скиннер.

Мальчик заметил, как в уголках ее глаз обозначились «гусиные лапки»: безнаказанность гарантирована!

– Он извращенец, помешанный на женском бюсте! Каждую неделю у него бывают по крайней мере две проститутки!

– Бруно! – воскликнул Джим. – Довольно!

– У меня есть доказательства, – невозмутимо ответил мальчик.

– Продолжай, – вздохнула инспектор.

– За последние несколько месяцев я наблюдал за молодыми женщинами, которые в разное время приходили к Алану. Чаще всего каждая женщина была одна или в компании подруги.

– Этого недостаточно, чтобы делать столь драматические выводы.

– Кроме того, – продолжил Бруно, игнорируя протест отца, – в доме у Алана полно изображений бюстов! Вы сами видели картины и скульптуры в гостиной. Когда Алан готовил чай, я обыскал ящики под телевизором. Там полно фотографий: груди маленькие, черные, белые, похожие на яичницу!

Джим издал звук, напоминающий свист, который раздается, когда воздух выходит из шарика.

– Еще что? – спросила инспектор Скиннер.

– На одной из фотографий была Поппи Раттер. И тоже обнаженная до пояса. Это фото у меня с собой. – Бруно протянул фотографию женщине-полицейскому.

Инспектор Скиннер изучила изображение, а затем дала фото Джиму.

– Ты взял это в комнате Алана Арчера? – спросила она у Бруно.

– Да.

– У нас с тобой состоится серьезный разговор! – возмущенно произнес Джим.

Инспектор Скиннер просмотрела свои заметки и поинтересовалась:

– Что еще тебе известно об Алане Арчере?

– Посреди ночи он грузил в машину какие-то прямоугольные свертки.

– Хм, – протянула инспектор, переглянувшись с Джимом. – И как ты думаешь, что там внутри?

– Они слишком маленькие, чтобы там могли быть трупы.

– Бруно! – взревел Джим. – Хватит!

– Я не успел обыскать второй этаж его жилища, – продолжил мальчик, спеша все рассказать. – Могу лишь посоветовать обыскать дом Алана от пола до потолка. В книгах часто встречаются упоминания о соседях со странными пристрастиями. Может быть, Алан продает самодельные увеличители для груди? Но о женских бюстах он знает много, это точно!

– Как раз сейчас моя команда обыскивает его дом, – сказала инспектор.

– Правильно, – кивнул Бруно. – Отличная работа.

Через несколько минут инспектор Скиннер и Джим вышли из комнаты, явно для того, чтобы обсудить гениальность Бруно и моральное падение Алана Любопытного. Мальчик сидел, раздумывая о том, сколько же людей сейчас разглядывают его через стекло.

Когда инспектор Скиннер вернулась, на ее лице не было и следа материнского участия.

– Я тебя спрошу в последний раз, – сказала она, присаживаясь. – Скрываешь ли ты какие-либо обстоятельства смерти Поппи Раттер? И, прежде чем ты ответишь, Бруно Джеймс Глью, должна предупредить: если твои слова окажутся ложью, я лично прослежу за тем, чтобы ты предстал перед судом!

Инспектор Скиннер была посвящена в бо́льшую часть деталей расследования. Единственное, что Бруно утаил, – запись с камеры на кошачьем ошейнике, зафиксировавшей ссору в понедельник. Кроме того, мальчик умолчал о том, что ему удалось установить личность Лимонного Шербета.

Бруно убеждал себя, что настоящие детективы – авантюристы и устанавливают собственные правила.

– Это серьезно, Бруно! – добавил отец. – Отвечай честно! Если ты еще что-то утаил, самое время об этом рассказать.

– Я рассказал все, что знал! – дерзко ответил мальчик.

Кабинет инспектора Скиннер был похож на магазин канцелярских товаров. Ее стол был пугающе опрятен. Джим восхитился встроенным автоматом с водой, контейнерами для скрепок, рассортированных по размерам, механической точилкой, ламинатором.

Вдоль стен стояли стеллажи с многочисленными коробками, в которых хранились файлы. Все были одинакового серебристого оттенка. Каждый файл был аккуратно подписан каллиграфическим почерком.

– Этого недостаточно! – говорила инспектор по телефону. – Снесите дверь и немедленно все там обыщите! Я подожду… Я хочу, чтобы вы нашли орудие убийства! Возможно, оно в той комнате! Не разочаруйте меня.

Джим опирался на стул, пока жжение в груди не прошло.

– Вы плохо выглядите, – сказала женщина, наливая ему стакан воды.

– Все из-за этого расследования… Что они нашли в доме Арчера?

– Одна из спален на верхнем этаже закрыта. Нужно начинать допрос, не дожидаясь результатов обыска. По-моему, я только что видела, как приехал адвокат Арчера.

Джим наблюдал за допросом через стекло.

– Сегодня день рождения моей дочери, – сказала инспектор Скиннер. – Давайте не будем добавлять испорченный день рождения шестилетнего ребенка к и без того длинному списку ваших правонарушений!

Обращаясь к Алану Арчеру, женщина улыбалась. В ее деликатной манере поведения было что-то такое, что способствовало пониманию и доверительному разговору.

– Я честный человек, мистер Арчер, – продолжила она. – И поэтому скажу вам все как есть. Мы обнаружили отпечаток вашей ноги на месте преступления. Ваша ДНК обнаружена на теле Поппи Раттер. У меня есть свидетель, утверждающий, что вы входили в дом жертвы в ночь убийства. Этого достаточно, чтобы предъявить вам обвинение. У меня пока что нет орудия убийства, но я его ищу. В то время как мы с вами разговариваем, ваш дом обыскивают полицейские. Я смотрю в ваши глаза, мистер Арчер, и вижу в них нетерпение. Вижу отчаяние души. Вы вдовец, мне это известно. Вам нравится компания молодых женщин, которые часто к вам приходят. Вижу ли я в ваших глазах убийство, мистер Арчер? Возможно. Но наиболее отчетливо я вижу тьму. Какой-то секрет. Что-то гложет вас, и вам станет легче, если вы поде́литесь. Поговорите со мной, мистер Арчер. Я помогу вам.