– Где мама? – спросил мальчик.

– Она поехала домой на такси.

Брайтон кишел местными жителями и туристами. Преступления были повсюду! Через окно автомобиля мальчик наблюдал за множеством правонарушений. Вот шайка карманников на скутерах нацелилась на бабулек. У церкви торговцы наркотиками проворачивали сделки с помощью ловких рукопожатий.

В окне верхнего этажа, над бюро по торговле недвижимостью, Бруно увидел женщину с бронзовыми плечами, продающую свое тело по Интернету.

На автобусной остановке зловещий бизнесмен с блестящим мобильным телефоном провернул международное мошенничество. В пекарне полная женщина ела пирожок с курицей, за который не заплатила. Возле строящегося здания стояли леса и было отчетливо видно, как воруют железо.

«Некоторые преступления столь очевидны, что становятся невидимыми», – подумал Бруно, пробуя на вкус новую броскую фразу.

По крайней мере шесть мотоциклистов допустили серьезные нарушения, хоть Бруно и признавал, что не настолько хорошо знает правила дорожного движения, как следовало бы.

Пока они стояли в пробке, Джим рассказал сыну о том, что произошло с Дином.

– Я позвоню ему сегодня вечером, – сказал Бруно. – У тебя есть телефон больницы?

– Нет, – ответил Джим.

– Его не так сложно будет найти.

– Да.

– Нужно закончить это расследование как можно быстрее. Ради безопасности Дина. Если Алан Любопытный не убийца, то следует расширить круг поиска. Поворачивай здесь налево, – сказал Бруно, заметив, что отец собирается свернуть вправо.

– Зачем?

– Потому что нам нужно зайти в «Пиццу и гриль от Джоя» и проверить алиби Терри Раттера. Я составил список вопросов.

Джим заехал на ближайшую парковку.

– Твое поведение переходит допустимые рамки! – сказал отец совершенно серьезно, и это означало, что Бруно попался. – Ты можешь это понять?

– Да, понимаю, – ответил мальчик, действительно понимая, что иногда проще всего согласиться с родителями. – То, что я сделал, неприемлемо! Но, пожалуйста, не отстраняй меня от расследования.

– Я категорически требую от тебя прекратить лгать! – заявил Джим. – Пообещай мне.

– Обещаю. – Бруно вытянул руку, словно давал клятву в суде. – Только не отстраняй меня от расследования!

Джим уставился на Бруно, а тот на отца, надеясь, что тяжесть взгляда сможет его убедить.

В пиццерии Джим позволил сыну вести беседу у прилавка, а сам отступил в сторону. Бруно пояснил женщине-турчанке, что они помогают полицейским проводить расследование. Сбитая с толку женщина, по всей видимости, подумала, что все это розыгрыш, устроенный управляющим.

Вышел управляющий и обратился к Джиму:

– Чем могу вам помочь?

– Мы хотим задать вам несколько вопросов об этом человеке, – сообщил Бруно, протягивая фото Терри Раттера и свои новые визитные карточки. Джим раньше их не видел. – Мы помогаем полиции, собирая сведения для того, чтобы раскрыть убийство!

Управляющий, мужчина средних лет с лоснящейся кожей, посмотрел на Джима, ожидая подтверждения.

Тот кивнул.

Нелепая троица села за столик. Отец с сыном разместились рядом. Управляющий сел напротив, обметая стол бородой, что наверняка расстроило бы санинспектора.

– Мы думаем, что пьяный мужчина заказал пиццу в понедельник ночью, точнее в двадцать три тридцать семь, – сказал Бруно. – Мы считаем, что он заснул здесь, пока готовилась пицца. Затем его попытались разбудить, но тщетно – он не стоял на ногах. По нашей информации, мужчина ушел около четырех часов утра.

– Да, все верно, – ответил управляющий. – Он отключился, сидя как раз на этом стуле. Я старался как мог, но мне не удалось его разбудить.

Бруно повернулся к отцу.

– Да, но речь идет о другом мужчине, – продолжил управляющий, указывая на лежащую на столе фотографию Терри Раттера.

– Простите, – перебил Бруно, – что вы имеете в виду?

– Этот человек, – продолжил управляющий, показывая на фото, – заказал пиццу в ночь понедельника. Он сделал заказ, подождал, пока приготовят пиццу, съел ее и ушел где-то в половине первого.

– Но вы сказали, что мужчина отключился и не приходил в себя до четырех утра!

– Я говорил о другом человеке. О постоянном посетителе. Мужчина с фотографии съел пиццу и ушел около двенадцати тридцати.

Бруно сидел как громом пораженный.

– Но почему вы не сказали этого полиции? – спросил Джим, пока Бруно лихорадочно перелистывал блокнот.

– Я вообще ничего не говорил полиции, – ответил управляющий, потирая потную губу под усами. – Полиция со мной не разговаривала. Вы первые, кто задал мне эти вопросы.

– Но ваш курьер, Гарет, изложил мне совершенно иную историю, – произнес Бруно, найдя нужную страницу. – Он сказал, что Терри Раттер проспал у вас полночи! Ваши слова – единственное алиби этого человека!

– Гарет, дай бог ему здоровья, просто доставляет пиццу. Он скажет все что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание.

Джим и Бруно в ужасе переглянулись.

По дороге домой мальчик не умолкал:

– Это все меняет. Мы вернулись на исходную позицию. Никто, в том числе и сам Терри Раттер, не знает, где он был во время убийства жены. У нас заканчиваются подозреваемые! Может быть, стоит нарушить правила? Возможно, на этот раз именно главный подозреваемый и совершил преступление! И, вероятно, Дин об этом знает, поэтому и вредит себе.

Когда машина подъехала к дому, Бруно посмотрел на соседское жилище. С каждым днем дом становился все мрачнее. Мальчик раздумывал, что могло бы сказать это здание, если бы заговорило. Какие истории оно могло бы поведать?

– Давай купим конфет, – предложил Бруно, заметив печальный настрой отца. – Сладкое нас приободрит. Я не скажу маме.

Джим открыл дверь магазина мистера Симнера.

Над прилавком вместо миссис Симнер склонился молодой человек лет двадцати. Он оторвался от чтения журнала и сказал:

– Мы уже закрываемся.

Молодой человек был худым, но был не похож на недоедающего. Он был очень неопрятно подстрижен. Это был Саймон Симнер, но выглядел он иначе, чем Джим запомнил. Его лицо было и молодым, и старым одновременно – свежесть юности сменилась печалью.

– У меня был кошмарный день, – сказал Джим. – Пожалуйста, не откажите отчаявшемуся человеку в ирисках.

– Я уже закрыл кассу, – последовал ответ. В голосе Саймона проскакивал слабый, незрелый писк подростка.

– Мне не нужна сдача, – ответил Джим и положил на прилавок пятифунтовую банкноту. – Просто заправьте нас с сыном сахаром. Мне взвесьте клубничных ирисок, а моему сыну то, что он выберет.