– Я не знаю, где она хранит клубничные ириски.

– Возле жевательного мармелада, – подсказал Джим, указывая рукой. – Рядом с конфетами из ревеня и заварным кремом.

Саймон был одет в желтую хлопчатобумажную рубашку. На тонкой шее болтался шнурок с кулоном в виде золотого орла. Когда парень потянулся за подносом, браслеты на его руках зазвенели.

– Ириски немного подтаяли, – сказал он, положив пласт на разделочную доску. – Или так и должно быть? – Саймон посмотрел на Джима, ожидая подсказки и одобрения.

– Да, все нормально.

Джим вблизи наблюдал за тем, как Саймон берет скалку. Все движения юноши были до абсурдности нежными. Ириски не хотели раскалываться. Джим предложил парню взять молоток для ирисок, но его слова были проигнорированы. Прошла еще пара минут.

Наманикюренными пальцами, позвякивая браслетами, Саймон наконец переложил пластинки ирисок на серебряную чашу весов. Каждое действие было чрезвычайно точным. Саймон сложил ириски в кучки равного размера, используя гигантский пинцет для перекладывания кусков. Затем юноша вытащил из-под прилавка один из белых пакетов с логотипом магазина. Он провел рекордное количество времени, разглаживая складки. В конце концов, надев на пальцы нечто, похожее на презервативы (хотя Джим был уверен, что у этого есть более приемлемое название), Саймон переложил клубничные ириски в пакет.

– Где миссис Симнер? – спросил Джим.

– На кладбище.

– Простите. Сегодня годовщина смерти ее мужа?

– Пять лет.

– Передайте ей мои соболезнования.

Джим вспомнил времена, когда только переехал жить на Сэнт-Эндрю-роуд. Это было девять лет назад, и за прилавком тогда стоял неподражаемый мистер Симнер. У магазина в то время было совсем другое «лицо». Джим помнил, как первый раз пришел в магазин ностальгических сладостей и познакомился с супругами Симнер. Саймон спрятался за отцовским фартуком, когда посетитель захотел поздороваться с мальчиком.

По мере того как дружба между мужчинами крепла, мистер Симнер по секрету поделился с Джимом своими проблемами. Саймона проверяли на аутизм, и, хотя результаты окончательно не подтвердились, мистер Симнер был убежден, что это заболевание стало причиной ужасающей застенчивости сына.

Однажды днем Джим остался наедине с мальчиком, пока мистер Симнер искал что-то в кладовой. Когда он спросил Саймона, в какую игру тот играл со своим грузовиком, мальчик впал в ступор. Он закрыл лицо руками, начал раскачиваться и издавать странные звуки. Вернувшись, мистер Симнер улыбнулся Джиму, поднял сына с пола и отнес его в дом.

– Ваша мама сказала, что вы путешествовали, – произнес Джим, когда Саймон закрыл пакет. – Видели красивые места?

– Да, там и сям, – промямлил парень, едва взглянув на него.

– Ваша мама говорила, что вы были в Азии.

– Просто путешествовал с рюкзаком, как это принято, – тихо пробормотал Саймон.

Тут на пол упала скалка, и, когда Саймон наклонился, чтобы поднять ее, Джим повернулся к Бруно. Но мальчика нигде не было.

– А где именно в Азии вы были? Я много читал об этом континенте.

– То тут, то там, – ответил Саймон, кладя скалку на прилавок.

– Что тебе купить, Бру? – спросил Джим, ища взглядом сына.

И тут сквозь банки с конфетами он увидел мальчика на улице у окна – тот что-то записывал в блокнот.

Саймон положил на место пласт с ирисками.

– Мне не хватает вашего отца, – сказал Джим как можно мягче. Он не хотел никого обидеть. – Мистер Симнер был хорошим человеком, думаю, вы тоже по нему скучаете.

– Мы закрываемся, – сказал Саймон, глядя сквозь Джима.

– Спасибо за ириски.

Когда Джим вышел из магазина, ему все стало ясно. Один из номеров, с которого постоянно звонили Поппи Раттер, принадлежал Йену Коксу. Владелец второго номера был не установлен. Джим достал из кармана телефон.

Набирая номер, мужчина смотрел в окно магазина, наблюдая за тем, как Саймон добавляет товар на стенд со жвачками. Еще до того, как установилось соединение, волоски на руках у Джима встали дыбом, впрочем, как и всегда, когда он заранее знал ответ на свой вопрос. Ему просто нужно было доказательство, и он его получил, хоть и так все понял.

– Попался! – прошептал мужчина, но без торжества, зная, что вскоре ему придется огорчить владелицу магазина.

Когда Бруно встретился с отцом на улице, он заметил происшедшую в нем перемену. Лицо Джима выглядело посвежевшим и довольным.

– Почему ты не вошел в магазин?

– Я шел по следу, – ответил Бруно. – Ты купил, что хотел?

– Да, – ответил Джим и пошелестел пакетом с ирисками.

Бруно шагал за отцом через дорогу, отмечая бодрость, появившуюся в его походке.

– Я хочу пойти следом за Милдред, – сказал Бруно, когда они пересекли дорогу. – Я только что видел ее на Эдбертон-роуд. Я не могу снова ее потерять.

– Только далеко не уходи, – ответил Джим.

Мальчик согласился и притворился, будто идет в указанном направлении, а сам тем временем наблюдал за тем, как удаляется отец. Когда Джим вошел в дом, Бруно тут же повернул в другую сторону.

Остановившись у магазина мистера Симнера, мальчик собрался постучать. Но Саймон Симнер стоял у двери. Его глаза сверкали над надписью «закрыто», словно два голубых леденца.

– Я пришел, чтобы купить лимонный шербет! – заявил Бруно достаточно громко, чтобы его расслышали за стеклянными дверями.

Глаза Саймона померкли, а от его дыхания на стекле появилось облачко пара.

– Я опоздал? – спросил мальчик.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы лицо с двумя голубыми леденцами могло выглянуть наружу.

– Мы не продаем лимонный шербет.

– Мы оба знаем, что это ложь!

Дверь медленно открылась, и Бруно вошел в магазин.

Саймон скорчился за прилавком; казалось, он пытается спрятаться за кассовым аппаратом. Дин говорил, что у Лимонного Шербета рот как у карпа. Бруно был недостаточно осведомлен о строении рыб, чтобы подтвердить описание друга. По мнению Бруно, рот Саймона скорее напоминал лягушачий. Парень надувал жвачку, подобно тому как лягушка надувает вокальный мешок, желая привлечь самца.

О Саймоне Симнере Бруно были известны следующие факты. В понедельник тот предложил Дину конфеты в обмен на неизвестную услугу. Вчера он предложил Бруно помочь в поисках пропавшей кошки. И наконец, Алан Любопытный сообщал, что парень пользуется гаражом с розовой дверью на Эдбертон-роуд.

– Недавнее прискорбное происшествие повлияло на продажи? – спросил Бруно, подходя к прилавку и выстраивая про себя линию диалога. – Убийство и конфеты плохо сочетаются между собой.