Как видим, и Архилох, и Тиртей, оба творившие приблизительно в середине VII века до н. э., во многом одинаково определяют роль и место спортивной агонистики в жизни человеческого общества. Правда, Тиртей предъявляет к соотечественникам более определенные требования. Но у обоих поэтов сила и телесная красота могут войти как составные элементы в понятие доблести и чести лишь на службе у отечества – у родного города.

Все чаще физическая универсальность уступает первенство моральным качествам и порой богатству. Примечательно, что несколько позднее Платон в своем «Государстве»[319] выше всего ценил в гражданах именно эти качества: быть защитником отечеству и в физическом, и в экономическом аспектах.

Почти на столетие позже Архилоха и Тиртея выступил со своими элегиями Феогнид. К этому времени власть денег в полисах настолько усилилась, что это нашло многократное отражение в стихах поэта.

В начале Первой элегии, наставляя Кирна, Феогнид говорит тому, что верный друг всегда дороже золота и серебра.[320] Чуть дальше поэт сообщает, что главное в человеческой жизни – счастье. Оно выше богатства тоже.[321] Подойдя к середине элегии, Феогнид, однако, вынужден констатировать, что бедность – страшнейшее несчастье для человека.[322] И еще через несколько стихов признается:

Новое веяние проступает в этих строках прямолинейно и недвусмысленно. Наиболее всесторонне и обоснованно в этот период аристократическую агонистику и аристократические идеалы вообще критикует Ксенофан. К тому времени здоровые корни древнегреческого спорта уже весьма основательно были поражены микробами профессионализма.

Победить на Олимпийском стадионе теперь мог лишь тот, кто тренировался систематически и упорно, отложив все остальные занятия. Или же, как было сказано, те выходцы из мастеровых, торговцев и бедноты, которые в силу жизненной необходимости стали атлетами-профессионалами и выступали на играх за деньги.

С другой стороны, все возрастает роль искусства и знаний в жизни древнегреческих государств. У науки возникают общие точки соприкосновения с агонистикой: педотрибы и гимнасты постигают начатки медицины и физиологии, зарождаются не только основы лечебной физкультуры, но и определенные методы тренировок атлетов.

В одном из своих диалогов Платон влагает в уста Сократа такие слова: «…в общем служении телу я вижу две части: гимнастику и медицину. И эти части, взятые вместе, относясь к одному и тому же предмету, находятся во взаимном общении, хотя и отличаются одна от другой».[324]

Аристотель с большим уважением писал о педотрибе Геродике из Селимврии. Современник Гиппократа, этот тренер, когда заболел, придумал для себя систему упражнений. Специальной тренировкой он добился того, что организм лучше усваивал пищу и окреп.[325]

Вначале гимнастами назывались у эллинов обычные учителя в гимнасиях и палестрах, тренировавшие юных греков. Однако впоследствии это звание носил не столько тренер, сколько человек, понимающий целебную силу физических упражнений. Как метод лечения гимнастика возникла значительно позже спорта: в своем медицинском значении это слово родилось лишь в Y веке до н. э. И местом его рождения были античные стадионы.

Так, Иккос из Тарента, первый из греков начавший лечить физическими упражнениями, называл себя еще просто педотрибом. Примечательно, что в 446 году до н. э. Иккос стал олимпиоником.

Кстати, диету как способ лечения в Элладе ввели впервые именно гимнасты и педотрибы, а не врачи.

Теоретические обобщения рождались на основе многолетнего опыта атлетов и их воспитателей. У Павсания есть рассказ о Гисимоне из Элиды, который «…когда был еще мальчиком, страдал простудой мышц (т. е. ревматизмом. – Ю. Ш.) и решил заняться пятиборьем, чтобы с помощью упражнений стать здоровым человеком. Впоследствии он победил в Олимпии и в Немее».[326]

Очень много подобных повествований находим у древнегреческих прозаиков не только классического, но и эллинистического и даже римского периодов. Упражнения делают больного человека атлетом, победителем – этот мотив широко распространен в древнегреческой литературе, начиная с V века до н. э. и кончая III веком н. э.

В этом отношении интересен рассказ Элиана о некоем Стратоне: «Принадлежа к знатному роду, он, однако, совершенно пренебрегал телесными упражнениями. Но когда стал страдать болезнью селезенки и врачи предписали ему упражняться в гимнасии, Стратой сначала предавался этому настолько, насколько было необходимо для здоровья. Постепенно делая успехи в этих занятиях и отдавшись им безраздельно, Стратон во время Олимпийских игр оказался в один день победителем в борьбе и панкратии. Он и вторично завоевал победу в Олимпии, а также отличился на Немейских, Пифийских и Истмийских играх».[327]

Многие античные врачи были хорошими атлетами. Сам Гиппократ не раз выходил победителем в борьбе и на конных состязаниях.

Отец медицины был очень высокого мнения о целебных свойствах физических упражнений, о практической смекалке и открытиях учителей гимнастики. В своем труде «О древней медицине» Гиппократ писал: «…Те, которые заведуют гимнастикой и укреплением сил, постоянно открывают что-нибудь, посредством чего всякий, пользуясь известной пищей и питьем, может наилегче достигать укрепления и делаться могучим и здоровым»,[328] Почти в каждом труде отца медицины можно прочесть рекомендации гимнастического характера с целью лечения различных заболеваний.

Большое значение придавал Гиппократ образу жизни людей, всегда связывая их здоровье и склонности с существующими социальными условиями. Великий медик имел возможность сравнивать образ жизни различных народов и делает несомненно социальный вывод: «…от покоя и лености возрастает трусость, а от упражнений и трудов – храбрость».[329]