и начал снижение за пределы разрешенной для полетов зоны.

Выйдя в тамбур, Талия обернулась: Родерик не отставал, а пилот послушно опускал виману к указанной точке. Через пару минут, летающая машина вздрогнула, сев на выпущенные опоры. Сев довольно удачно — пострадала только растяжка одной из палаток. Люк отъехал в сторону, почти одновременно выдвинулся небольшой, в семь ступенек, трап.

— Музыку, бл*дь! — выкрикнула госпожа Евстафьева, возмущенная тишиной.

— Сейчас, сейчас, госпожа! — пилот наконец справился с управлением терминалом. Из внешнего говорителя полились таинственные и жутки аккорды «Королевы Ночи». Следом раздался хрипловатый голос вокалистки «Мертвой Стеры»:

'Ты приходишь, когда тебя не ждут,

Им неведом твой маршрут,

Красная луна и теплые потеки крови,

Твое мертвое сердце не чувствует боли…'

— Да! — выдохнула Талия и очень медленно начала спускаться по трапу. Как жаль, что он такой короткий!

Когда правая ножка баронессы коснулась травы, вспыхнул прожектор, выхватывая из тьмы пухленькую фигурку Талии Евклидовны. Рядом с ней точно воздушный шарик парил Родерик, только его пока никто не видел.

* * *

Ленская уже стояла одетой, в то время как я застегивал джаны, одновременно пытаясь попасть ногой в туфлю. Задержался, потому как наговаривал сообщение охраннику, не понимая, что именно там произошло.

— Уж позволь, — Светлана присела на корточки и помогла мне обуться.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарил я, справившись с застежкой.

— Бежим? — она потянула меня за руку.

— Минуту, — я набрал номер мамы и уже на бегу наговорил в эйхос:

«Что у вас случилось? Направляюсь домой. Буду не раньше, чем минут через сорок — быстрее отсюда не доберусь».

Наконец, убрав эйхос, я мог ускориться и обогнал Ленскую на тропе. В разрывы ветвей было видно, как над поляной, той самой, большой, где происходило основное празднество зависла вимана. И я подумал, чем добираться на эрмике Ленской, может быстрее будет вызвать виману. Она не сядет в парке — все равно придется выбежать за южные ворота, но летающая машина доставит меня к дому быстрее, чем «Электра» моей подруги. С другой стороны, сюда, на окраину столицы службы извоза направляли свободный транспорт неохотно, предпочитая обслуживать клиентов ближе к центру города. Ожидание виманы могло затянуться. Так что, неизвестно, что лучше.

Я бежал быстрее, и Ленская начала заметно отставать.

— Саш, на ключ! — крикнула она, протягивая мне связку ключей. — Не могу так бежать! Езжай без меня!

Я замедлил шаг:

— Нет, дорогая, тебя здесь не оставлю, — я замедлил шаг. — Не думаю, что там стряслось что-то серьезное. У нас хорошая охрана из «Цитадели» — ребята профессиональные. Тем более дежурные в эту ночь должны были усилиться.

Снова пискнул эйхос, и я почти остановился, сдернув его с ремня и поднеся к уху.

Голос мамы:

«Саша! Домой сейчас не приезжай! Здесь у нас такое! Хвала Артемиде, что тебя не было!» — сообщение оборвалось ее плачем.

— Что это значит? — Ленская нагнала меня и видимо слышала сообщение.

— Значит лишь то, что мама очень нервничает. Она у меня часто такая, — я нажал кнопку и произнес в эйхос:

«Можешь ясно объяснить, что у вас происходит? Спокойно, без истерики. Почему мне не надо ехать домой?».

Графиня ответила почти сразу, не успел я сделать и десятка шагов:

«Потому, что они хотели тебя убить! Твоя комната сгорела! Там все взорвалось!»

И следом:

«Боги, как хорошо, что тебя не было! Я чуть с ума не сошла! Давай быстро домой!».

М-да, маму сейчас раздирают противоречия, подумалось мне. Одновременно на сердце отлегло: она жива, здорова, и судя по последнему сообщению, кризис миновал. Будто в подтверждение через несколько минут пришло сообщение от охранников:

«Ваше сиятельство, атака отбита! С Еленой Викторовной все в порядке, правда перепугалась она очень. Сейчас с ней Бобров и Антон Максимович, приводят в чувства. Из потерь — ваша комната. Горит там сильно. Антон и Леня пытаются потушить. Пожарные сейчас подъедут. Полиция здесь».

Вот так… Прав был граф Сухров и спасибо ему за предупреждение. Как все оно произошло, и почему горит моя комната, оставалось великой загадкой. Я быстро прикинул вероятный ущерб: документы отца — у меня только копии и то лишь некоторых из важных лично для меня листов. И хорошо, что я не успел взять у мамы оригиналы. Ведь хотел, узнав о ее теплейших отношениях с бритишем. Далее из важного… прикидывал я, направляясь к поляне: мои переводы Свидетельств Лагура Бархума, они лежат в папке на столе. Если там серьезный пожар, то, конечно, сгорят. Но это мелочи — напишу по памяти новый перевод. Если огонь доберется до тайника, то бронзовым пластинам огонь не страшен, если он не такой жаркий, чтобы их проплавить. А денежки мои сгорят. Жаль, там вполне приличная сумма. Как и книги сгорят. Огромное количество ценных, полезных книг. Сгорит коммуникатор — и это хорошо, давно пора его поменять. Сгорит моя школьная сумка с тетрадями и учебниками — снова покупать новое второй раз за месяц. А кто сказал, что жизнь Астерия должна быть легка? Последнее мне показалось забавным и рассмеялся.

Ленская, до сих пор шедшая тихо рядом и не мешавшая моим мыслям, не удержалась:

— Ты чего так? Нашел в случившемся что-то смешное?

— Да, — я резко остановился, схватил ее и поцеловал: — Спасибо, ты хорошая девочка

— Почему такие выводы? — теперь рассмеялась она.

— Потому что мне с тобой нравится. Не ожидал столь активной поддержки с твоей стороны. Даже туфельки мне надела. Ключи, на, скорее езжай! И еще… — она ждала продолжения, а я намеренно тянул с ним, заглядывая в ее серебрянные в блеске луны глаза. — Еще ты хорошо дрыгаешься и губки твои там мне очень понравились.

— Это точно комплимент? — Ленская отвела взгляд в сторону.

— Да, — я развеял ее сомнения обжигающим поцелуем. — Ты же сейчас отвезешь меня домой?

— Конечно. Вижу, ты уже не спешишь? Я не совсем поняла, что произошло. Расскажешь? — виконтесса сняла с головы мешавший колпак.

— Расскажу позже. Хочу, чтобы ты осталась ночевать у меня. Очень хочу, чтобы мы проснулись в одной постели. И если что, я помню: в тебя нельзя кончать, — я прижал ее к себе. — Но мы теперь вдвоем знаем, как решить эту проблему. Да?

— Саш, ты такой заботливый и находчивый. От восторга даже мысли о происшествии в твоем дому улетели на второй план. Хочешь снова поиграть и покорную ведьму? — она усмехнулась, глянула на меня и отвела взгляд к кострам, огни которых виднелись за листвой.

— Очень, — признал я.

— Что подумает обо мне твоя мама? Что виконтесса Ленская — шлюха, которую приводят в дом, чтобы с ней переспать? — теперь ее глаза стали вовсе серьезными.

— Мама подумает, что виконтесса Ленская — хорошая подруга, которая не оставила меня наедине с неожиданной проблемой, привезла домой и осталась, чтобы поддержать, — я взял ее под руку, и мы пошли к поляне.

— Хорошо, я могу остаться у тебя. При условии, что у вас есть в доме гостевые комнаты. И еще надо будет моих родителей предупредить. Я говорила, что вернусь поздно, но поздно, это не значит, что утром, — она открыла сумочку и достала эйхос.

— Комнаты гостевые есть, — заверил я, и мысленно добавил:

«Поскольку в моей случился пожар, то мне тоже придется спать в гостевой, с тобой в одной постели».

Не так важно, что подумает об этом Елена Викторовна. Важно, узнает ли об этом княгиня Ковалевская. Ведь провести вечер с Ленской в Садах Гекаты — это одно, а привести ее домой и спать в одной постели — это другое.

«Астерий, ты делаешь сейчас рискованные глупости», — сказал я мысленно себе, в то время как виконтесса уже наговаривала сообщение свои родителям. — «Но разве подобные глупости не украшают эту жизнь самыми насыщенными вкусами? Добавим немного перчика. И перед Ковалевской я смогу выкрутиться — постараюсь ее не обидеть».

Возле статуи Гекаты почти никого не осталось, но возле алтарей все еще толпился народ, делая подношения, загадывая заветные желания. И круг танцующих ведьм, которых пытался поймать Пан, не стал реже. Видимо туда добавилось любительниц острых и нескромных ощущений. Возле помоста тоже царило оживление: там выступала какая-то новая актерская труппа.

Держа за руку виконтессу, чтобы