– Никого нет. Идите. – И он вышел. В голове была тяжесть. Это было действие ликера, который он пил впервые в жизни. Он дошел до своей каюты, открыл дверь, вошел.

Перед ним был Роже. Поскольку каюта была тесной, они оказались на расстоянии шага друг от друга.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Поль.

– Скорее утро, – поправил его Роже. – Мсье Дожер, где вы были?

– На палубе, – ответил Поль.

– От вас пахнет вином. Кто вас напоил? – Поль сразу нашелся:

– Там были два матроса. Они пили вино и угостили меня. – Тут в каюту вошел старший стюард Сонар. Мельком взглянув на Поля, он обратился к Роже:

– Он давно здесь?

– Только что вошел. Вы проверили?

– Она спит. У нее никого не было. – Роже улыбнулся:

– Я же вам говорил. Мсье Дожер прогуливался по палубе, у него есть причины, бессонница. А там еще матросы угостили его вином.

– Это правда, – согласился Сонар и обратился к Полю: – Завтра вы должны получить сведения о вашей матери. Переживаете?

– Да, – ответил Поль.

– Вы ее найдете, мсье Дожер, не волнуйтесь, – успокоил его Сонар. – Спокойной ночи. – И он вышел. Роже улыбнулся.

– Поль, вы оставили дверь каюты приоткрытой. Я проходил мимо и увидел, как мсье Сонар проверяет вашу каюту. Я подумал, с вами что-нибудь случилось. Мсье Сонар признался, что подозревает вас в том, что вы соблазняете его подопечную Кларетт. Она у нас заведует бельем. Он был другом ее погибшего отца и до сих пор опекает ее. Но теперь оказалось, всё в порядке. Спокойной ночи. – И Роже вышел.

Поль разделся. Спать не хотелось, и он понял, что это действие непривычного для него крепкого кофе. И тут он решил пойти в кают-компанию и восстановить в памяти по нотам Норвежский танец Грига, а заодно и срезать кисти с французского флага. Он надел халат, взял нотную тетрадь, положил в карман халата новенькое бритвенное лезвие и полез в карман брюк за ключом. Ему не понравилось, что Сонар проверял его каюту. Ключа не было. Если бы ключ упал на пол, он бы услышал звяканье. Тут он вспомнил, что в каюте мадам Туанасье на полу был коврик, и ключ мог упасть на него беззвучно. Возвращаться в каюту мадам Туанасье он не решился: слишком холодно она его проводила. Оставив дверь незапертой, Поль пошел в кают-компанию. Здесь никого не было. Поль положил ноты на пианино и, не зажигая света, вынул бритвенное лезвие из конвертика и стал срезать кисти с флага. Шнуры, на которых висели кисти, были толстые, приходилось долго перепиливать лезвием каждый шнур. Наконец, работа была закончена. Поль сунул кисти и лезвие в карман халата и уже собирался включить свет и сесть за пианино, как снаружи послышались чьи-то шаги. Дверь кают-компании оставалась открытой. Человек, проходя мимо, мог заглянуть и увидеть Поля. Затем этот человек мог включить свет и увидеть, что флаг уже без кистей. Древко флага упиралось в угол, и флаг с него свисал почти до пола. Поль неслышно, он был босой, зашел в угол за полотнище флага, поправил на нем складки. Шаги приближались. По легкому цоканью каблуков Поль понял, что это женщина. Она вошла в кают-компанию и, не зажигая света, присела к столу. Поль выглянул из-за флага. При свете, проникавшем из коридора, он увидел мадам Туанасье в том же розовом халате. Поль затаился за флагом. Чиркнула зажигалка, на миг осветив помещение. Запахло знакомым дымом ее сигареты. Снаружи послышались еще шаги. Кто-то остановился в дверях кают-компании. Щелкнул выключатель, и кают-компания осветилась ярким электрическим светом. Поля не было видно за флагом, и он продолжал стоять не шевелясь. Послышался голос Роже:

– Ты не собираешься спать?

– Я ждала, когда ты выйдешь из моей каюты. – ответила мадам Туанасье.

– Я вышел.

– Вот я и пойду спать.

– Но я кое-что нашел в твоей каюте.

– Ты делал обыск?

– Нет, нашел на полу. – Что-то звякнуло, упав на стол. И Поль понял, что это ключ, который он обронил в каюте мадам Туанасье, ключ с прикрепленной бляшкой, на которой был выдавлен номер его каюты. Судя по звуку отодвигаемого стула мадам Туанасье поднялась на ноги. Последовала пауза. Роже нарочито спокойным голосом произнес:

– Шлюха. – Снова последовала пауза. Раздался звук пощечины. Затем раздался более сильный звук пощечины. И снова пауза. И тихий недоуменный голос мадам Туанасье:

– Ты меня ударил.

– Безусловно, – сказал он. – В ответ на твою пощечину. А ты ударила меня, потому что я дал точное определение. Как правило, всех шлюх привлекают смазливые мальчики с нулевым интеллектом.

– В данном случае нулевой интеллект это чистая страница, заполнение которой зависит от окружения.

– Пустые слова. Этот дикарь – примитив не потому, что он провел двенадцать лет среди дикарей, а потому что он примитив по своей сущности. И ты отлично это видишь. А насчет пустой страницы, какое пошлое выражение, он вполне заполненная страница. На острове он оставил жену и сына. И женился он там не на ком-нибудь, а на дочери короля племени. Это говорит о примитивном практицизме, который изначально заложен в характере. – В голосе Роже была высокомерная ирония. Мадам Туанасье понизила голос:

– Роже, до сих пор ты относился к нему весьма благосклонно. Ты меняешь оценки по личным мотивам. Это по твоему не примитивно?

– Ты стала много себе позволять. Я жалею, что зачислил тебя в состав экспедиции.

– Что? – возмущенно воскликнула мадам Туанасье. – Без давления нашего комитета министерство никогда бы не субсидировало твою экспедицию. – И мадам Туанасье направилась к выходу. Ее шаги удалялись. Роже чиркнул зажигалкой. Поль почувствовал запах табачного дыма, более горького, чем от сигарет мадам Туанасье. Роже подошел к пианино. Послышался шелест перелистываемых страниц. Это Роже перелистывал нотную тетрадь. Поль услышал, как Роже подсел к пианино, открыл крышку. Раздались звуки «Норвежского танца». Полю показалось, что Роже играет очень профессионально.

– Что это? – послышался голос мадам Туанасье. Судя по ее голосу она вернулась и стояла теперь в дверях. Точно так же она спросила, когда Поль в первый день приезда заиграл этот танец. И Роже ответил так же, как тогда ответил Поль:

– «Норвежский танец» Грига. – Поль услышал, как мадам Туанасье подошла к пианино. Роже прекратил игру.

– Откуда у тебя эти ноты? – спросила она.

– Лежали здесь, – ответил Роже. Мадам Туанасье обошла стол, подошла к флагу. Поль посмотрел вниз и увидел, что его голые ступни торчат из-под флага. Мадам Туанасье резким движением откинула полотнище. Поль мигнул от яркого электрического света. Роже и мадам Туанасье пораженно смотрели на него. Тут Поль почувствовал, что все французские слова, даже те, которые он хорошо помнил с детства, улетучились из его головы. И он сказал на языке Хатуту:

– Мне очень жаль, что я здесь. Я понимаю, что вам жаль, что я всё слышал, и мне очень жаль, что вам жаль, что я это слышал. Я не виноват, что я был здесь. – Мадам Туанасье повернула голову в сторону Роже.