— Боюсь, нынешнюю стражу меньше всего волнует, что будет с участницами. Я как мог отвлекал их, но закончится музыка, и они стянутся к столу, — поясняет он.

Я вновь наблюдаю, как пары меняются.

— И что делать?

Мне все-таки жалко участниц.

— Я сказал слугам, но они тоже не особо спешат, — хмурится Эцик, вытирая жирные пальцы о белоснежную скатерть.

На ней остаются желтоватые следы.

— Что-то я так наелся и напился, — он смотрит на меня напряженным трезвым взглядом.

Если он пьяный, то я балерина.

— Не внял советам своего нанимателя о том, что мне нельзя столько есть и пить, — продолжает он, берясь за скатерть второй рукой. — А когда я выпью, я становлюсь таким неконтролируемым и могу что-то испортить.

С этими словами Эцик резко дергает скатерть.

Блюда в этой части огромного стола падают на пол. Тарелки бьются, разлетаясь на мелкие кусочки.

Я недоуменно смотрю на булочника, который вразвалочку направляется к следующей скатерти. Даже музыка затихает, когда с громким треском на пол летит очередной стол.

— Остановись! — я лечу на Эцика.

Мы вместе зависаем над еще одним столом. Я картинно хватаю его за руку, стараясь изобразить из себя строгую госпожу. Хотя, кажется, я больше похожа на жену в глубоком браке, пытающуюся остановить бухого  мужа, пристающего ко всем. Это детскость, безумие так вести себя на балу. Но… шестьдесят процентов налогов. И все уходит, чтобы на столе короля стояло вот это все. Да, мысль однобокая и глупая, но именно она подталкивает меня на это.

— Ну-ка перестань. Уволю без пособия! — кричу на него, таща его за руку, помогая стаскивать очередную скатерть на пол.

Остается еще одна.

— Помогите! — визжит кто-то из участниц.

— Что здесь происходит? — а это уже король.

Он подходит к нам и смотрит тяжелым взглядом на меня.

Я, как истинная леди, заламываю руки. Мол, посмотрите — я ничего не могу сделать с этим телохранителем. И вообще, надо было делать вид, что я его впервые вижу. Только поздно. Весь замок видел, что мы вместе пришли.

— Не буду! — отзывается Эцимиэль и заваливается на последний стол.

Какой-то суп взрывается под ним. В воздух летят оранжевые брызги. Салат падает на пол. Довольный булочник размазывает по белой рубашке шоколад,

Упс. Что-то мне жалко его костюм.

Конечно, это ж мне отмывать потом придется!

— Повторяю, что здесь происходит? — холодно интересуется король.

— Ваше Величество, — отзывается Эцик, переворачиваясь так, чтоб не смотреть на короля из лежачего положения. — Отрава.

Кто-то вновь ахает, кто-то теряет сознание.

— Еда не отравлена, — говорит король. — А вы срываете отбор и бал.

В его голосе ноль эмоций. Да и во взгляде тоже. Во время нашей последней встречи он и то больше эмоций проявлял на людях.

— Прошу прощения, — Эцик поднимается со стола.

Становится так, чтоб вновь загородить меня.

Стряхивает приставший лист салата с плеча. Достает из кармана куриную ножку и бросает ее к остаткам на полу.

— У меня не оставалось иного выхода. Я передал слугам, чтобы они вынесли блюда, но они не захотели.

Почему-то я уверена, что он сейчас улыбается, только поможет ли его улыбка в столь сложном деле?

И король его слушает. Нет чтоб сказать своим големам выгнать Эцика – нет, он стоит и слушает обычного булочника.

— Ваше Величество. Вы только прикажите, и наши люди казнят этого шута, — к королю подходит один из министров и презрительно смотрит на Эцика.

Король молчит. К нему подходит еще один министр, а за ним еще. Они окружают короля, будто стая гиен.

Тот лишь поднимает руку вверх. Толпа отступает.

Сам же Кеафинис садится на корточки. Берет с пола остатки салата. Принюхивается. Крылья его носа хищно раздуваются.

Я отступаю к стене.

Кажется, здесь становится холодновато. То ли от стен идет мороз, то ли еще что. Опять ощущаю покалывание на месте приключений. У меня создается ощущение, что не просто так это все. Или я себя накручиваю?

— Это что, начало? — раздается неуверенный мужской голос из стены.

Я нервно вздрагиваю. Слегка поворачиваю голову в сторону. Никого.

— Не знаю. Что-то они долго. Скоро ночь.

— Ага, лишь бы на Абдиэля не натолкнуться.

— Да что он нам сделает? Мы его братья. Его этот мешок костей не должен интересовать.

Да тут же никого нет, но кого я тогда слышу?

— Пора, — говорит мрачный голос.

Я ежусь. По бокам от меня начинают проступать тени. На уровне глаз вспыхивают красные огоньки.

— Демоны! — визжит какая-то девушка, показывая пальцем на меня.

Это про меня, что ли?

Тени разрастаются, обретая человеческие формы, чем-то напоминающие Абдиэля. Девушки бросаются врассыпную. Воцаряется полнейший хаос. Только я стою как на выданье, не в силах сдвинуться.

— Я застрял, — слышится рядом.

Краем глаза смотрю на спину этого демона. Стена удерживает его. Точнее, их всех.

— Это все потому, что не вовремя вышли. Нужно было дождаться команды. Тем более нужно было вселиться. Теперь мы точно не подойдем к нему вплотную.

— Это все из-за переворота столов, — звучит тот голос, который приказал демонам выходить. — Они не смогли отравить даже пару девушек. Нам вселяться не в кого, а контракт должен был быть выполнен. Действуем по старинке.

— Да, командир, — с шипящим звуком отзывается рядом стоящий.

— И вообще, требуем больше душ! Здесь конкурирующая фирма.

— Так, сначала дело, потом все остальное. Давайте быстрее, пока не наступила ночь. Убиваем Кеафиниса и сваливаем.

Сквозь них едва заметен зал. Яркие краски мельтешат туда-сюда. Слышатся крики.

— Спасайтесь кто может!

— Все на выход бегом!

Демоны вновь тянутся из стены, удерживающей их. Я тоже пытаюсь сдвинуться, но ощущение, что примерзла к ней. Не могу шевельнуться. Напоминает случай из детства, когда я случайно разлила супер-клей на обои, а потом прилипла к ним спиной. Отклеиться смогла только с ними. Ох, и ругали же меня тогда.

Но главное, эти демоны на меня не обращают внимание. Стена отпускает их. Они взмывают к потолку и кружатся там, как хищные птицы. Кружат над головами мечущейся толпы.  Двери резко захлопываются. Оставшиеся бросаются к окнам, но и те не открываются.