времени, и равная ей по численности армия заключенных, занятых на «великих стройках коммунизма» -— строительстве гидроэлектростанций, дорог, громадных заводов. Следовать «сталинским заветам» — это означало жить по придуманным им экономическим законам социализма, предполагавшим отказ от торговли, от товарно-денежных отношений. А абсурдность таких новшеств была понятна всем. Поэтому мало было похоронить Сталина. Надо было «втихую» прикрыть и волну его почитания, нейтрализовать его «теоретическое наследие».

На следующий день после похорон, 10 марта, Маленков, выступая на Президиуме ЦК КПСС, подверг критике советскую печать, потребовав: «...считаем обязательным прекратить политику культа личности». П. Н. Поспелову, секретарю ЦК по пропаганде, было приказано контролировать прессу, а Хрущев должен был проследить за материалами о Сталине, которые собирались публиковать10.

МЕДЛЕННО ТАЮЩИЙ ЛЕД (март 1953 — конец 1957 г.)

А дальше начались удивительные вещи: 14 марта — на девятый день после смерти Сталина — состоялся Пленум ЦК КПСС11 Председатель Совета Министров СССР Маленков попросил освободить его от обязанностей секретаря ЦК КПСС, «имея в виду,— как было записано в постановлении пленума,— нецелесообразность совмещения функций председателя Совета Министров СССР и секретаря ЦК КПСС». Рушились краеугольные камни сталинской системы организации власти — явно определилось стремление отделить партийную власть от государственной. То, что Маленков по этому пленуму мог председательствовать на заседании Президиума ЦК, в зачет не шло: только один член Президиума — секретарь ЦК Хрущев — не имел государственной должности. Состав Президиума ЦК фактически дублировал руководство Совета Министров СССР.

Шедшее полным ходом следствие по «делу Абакумова — Шварцмана», или «делу врачей-вредителей», как его попытались переименовать, споткнулось со смертью Сталина — и встало. Еще в феврале С. Д. Игнатьев давал санкции на арест Марии Вейцман — врача, преступление которой состояло в том, что она была сестрой первого президента Израиля X. Вейцмана; генерал-майора, Героя Социалистического Труда Л. Р. Гонора, крупного инженера и ученого, директора Сталинградского тракторного завода во время войны, а после войны одного из руководителей возникавшей промышленности по производству ракетного оружия; выискивались новые кандидаты на аресты из протоколов допросов бывшего министра госбезопасности Грузии Н. М. Рухадзе и самого бывшего министра госбезопасности СССР Абакумова. 5 марта 1953 г. министр госбезопасности Игнатьев докладывал Маленкову, Берии, Булганину и Хрущеву (порядок перечисления такой!) о разговорах в армии вокруг болезни Сталина. Среди подслушанных мнений обращают на себя внимание многочисленные антисемитские рассуждения о том, что причина его болезни — подлые происки врачей-убийц.

И вдруг со смертью Сталина, казалось, все меняется: 17 марта Берия направляет Маленкову протокол допроса некой гражданки, которая сообщила, что бывший заместитель министра государственной безопасности М. Д. Рюмин пытался добиться ее расположения, арестовав ее мужа. Интересен вывод Берии: «Учитывая, что Рюмин являлся организатором фальсификаций и извращений в следственной работе, мною дано указание об аресте Рюмина». Сразу же начался пересмотр обвинений, выдвинутых против участников «дела врачей». Поступили показания от подследственных, сообщавшие ужасные подробности «механики следствия»12. Впрочем, эти известия не были тайной для тех, кому они сообщались.

Берия, став министром внутренних дел, начал с пересмотра политических процессов, которые велись в послевоенный период.

91

Своим первым приказом по МВД новый министр приказал создать следственную группу по пересмотру ряда особо важных дел. К числу их были отнесены: «дело арестованных врачей» (обратите внимание на изменение терминологии!), «дело арестованных бывших сотрудников МГБ СССР», «дело арестованных бывших работников Главного артиллерийского управления Военного министерства СССР», «дело арестованной МГБ Грузинской ССР группы местных работников». Руководство работой по пересмотру дел было возложено назаместителей министра МВД СССР С. Н. Круглова, Б. 3. Кобулова и начальника 3-го Управления МВД (разведка и контрразведка) С. А. Гоглидзе.

2 апреля 1953 г. Берия подал в Президиум ЦК КПСС записку об убийстве С. М. Михоэлса, в которой сообщал, что знакомство с Михоэлсом стало основанием для обвинений в террористической и шпионской деятельности врачей М. С. Вовси, Б. Б. Когана, А. М. Гринштейна, жены Молотова — П. С. Жемчужиной. Записка свидетельствовала, что все обвинения против Михоэлса были сфальсифицированы. Подлинными организаторами его убийства назывались Сталин, Абакумов, заместитель Абакумова С. И. Огольцов и бывший министр МГБ Белоруссии Л. Ф. Цанава13

На следующий день, 3 апреля 1953 г., Президиум ЦК КПСС, заседавший почти в том же составе, что и 9 января того же года, принял резолюцию по докладу МВД СССР о «деле врачей-вредителей». Однако на этот раз члены Президиума должны были прийти к совершенно противоположным выводам:

«1. Принять предложение Министерства внутренних дел СССР:

а) о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому "делу о врачах-вредителях", в количестве 37 человек;

б) о привлечении к уголовной ответственности работников быв. МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов.

Утвердить прилагаемый текст сообщения.

Предложить бывшему министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С. Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов.

Принять к сведению сообщение тов. Л. П. Берия о том, что Министерством внутренних дел СССР проводятся меры, исключающие возможность повторения впредь подобных извращений в работе органов МВД.

Отменить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1953 г. о награждении орденом Ленина врача Тимашук Л. Ф., как неправильный, в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами.

Внести на утверждение Пленума ЦК КПСС следующее предложение Президиума ЦК КПСС:

"Ввиду допущения т. Игнатьевым С. Д. серьезных ошибок в руководстве быв. Министерствам государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС"

Настоящее постановление вместе с письмом тов. Берия Л. П. и постановлением специальной следственной комиссии МВД СССР разослать всем членам ЦК КПСС, первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС»14.

Напомним, что Игнатьев не имел никакого самостоятельного значения в пресловутом деле. Оно было начато по инициативе Политбюро ЦК КПСС, на всех этапах контролировалось и направлялось лично Сталиным и Маленковым. 5 апреля Игнатьев был освобожден от обязанностей секретаря ЦК КПСС, 28 апреля выведен из членов ЦК. Стрелки следствия перевели его движение в обратном направлении. Начали выяснять, кто стоял за ним. В очередной раз следственным путем пытались выяснить то, что и так было хорошо известно. Следствие приобретало новую политическую окраску. Да, дело Абакумова — Шварцмана надо было заканчивать, но вряд ли тот вариант, который предлагался Берией, вызывал энтузиазм у некоторых членов Президиума и секретарей ЦК, высших государственных чиновников. Возникла угроза, что доберутся не