Даже не принимая боевой стойки, Шулень играючи касалась кончиком ветки лица девушки, будто ставя точки в каждой фразе. На третий раз Снежный Бутон опомнилась и попыталась парировать, но цветок всё равно «поцеловал» её щёку. Лицо юной воительницы потемнело от гнева и разочарования. Шулень коснулась цветком кончика её носа.

– Настоящий мастер знает, когда именно следует нанести удар. Потренируйся в том, чему я тебя научила, – произнесла Шулень, опустила свою ветвь и пошла к воротам.

– Учитель! – крикнула ей вдогонку Снежный Бутон. – Но чему вы меня научили?

– А что ты узнала?

– Что я слишком медлительна, слишком напряжена. И что мне многому нужно научиться. Я злюсь на себя за то, что меня так легко победить.

– Ясно. – Шулень кивнула. – Ты должна не злиться, а радоваться, что встретила того, у кого можешь чему-нибудь научиться.

– Я радуюсь, учитель.

– Первый урок касался контроля над своим гневом, энергией и ци.

– Что именно здесь ци?

– Ци повсюду. Это воздух, которым мы дышим. Воля, поднимающая нас с земли, позволяющая преодолеть усталость. То, что зажигает нашу жизнь в утробе матери, и то, что покидает нас, когда наши мгновения сочтены. Ци неистова и могуча, ты должна научиться призывать её и контролировать. Твой гнев же растрачивает ци впустую. Направь его в нужное русло, обрати в нежность…

Шулень мягко улыбнулась, поклонилась и ушла. Снежный Бутон осталась в одиночестве. Стояла и смотрела на дерево, словно ища совета. Однако магнолии не было никакого дела до девушки, она молча роняла свои лепестки. Снежный Бутон опустилась на землю, отшвырнула свой прутик, покачала головой и вздохнула. Она всегда считала, что хороша в бою, но Шулень показала, насколько она ещё слаба.

Девушка задумалась над её словами. Нежность, гнев, ци…

Она во что бы то ни стало должна победить Шулень! Девушка поднялась, повела плечами, расслабляя мышцы шеи. Замедлила дыхание, успокаивая бьющееся сердце, и подняла веточку. Закрыла глаза, постаралась припомнить день, когда мать дала ей первый урок, научив вдыхать ци и чувствовать в себе её циркуляцию…

– Встань прямо и сдвинь ноги, – сказала тогда мать. – Закрой глаза. Теперь представь, что кончик левого мизинца тяжелеет от заполняющей его ци.

Пятилетняя девочка сдвинула бровки, пытаясь выполнить задание. Она представила, что кончик пальчика такой тяжёлый, что перевешивает всё её тело, и оно начинает клониться вбок…

– Не уходи в себя, – раздался голос матери у самого уха.

Тяжесть в мизинце тянула девочку вниз с такой силой, что её правая ножка оторвалась от земли.

– Держи равновесие, не падай, – сказала мать.

И тяжесть внезапно пропала. Снежный Бутон открыла глаза и обнаружила, что стоит, расставив ноги на ширину плеч. Мать редко когда уделяла особое внимание дочери, однако в тот раз, похоже, рассказала что-то важное, что пережила сама.

– Мужчины будут думать, что раз ты женщина – ты слаба. Это станет первой их ошибкой. Разум сильнее тела, всегда помни об этом.

Мать показала множество уловок, стараясь закрепить в сознании девочки эту мысль. Научила её почти незаметному удару пяткой, которым можно было отшвырнуть человека на другой конец двора. Показала, как легко согнуть чью-то напряжённо вытянутую руку, просто повернув запястье. И что если представить свою руку железным стержнем, она станет крепче любого железа, пока ты будешь удерживать в голове этот образ…

Однако её мать никогда не говорила, как относиться к учителю, который даже не объясняет толком, чему тебя учит.

Снежный Бутон взяла веточку так, словно это был меч, и представила, что каждый удар достигает цели – лица Шулень. Один раз, два! Пятьдесят! Сто!

* * *

Перед сном Снежный Бутон медитировала. Она продолжала медитировать и перед рассветом. Утром, надев хлопчатобумажную блузу и штаны, тренировалась так, как не тренировалась ни разу в жизни. Она представила себе свой гнев. Он был похож на тигра – дикого, с длинными когтями, смертельно опасного. Она начинала понимать, как его подчинить, приручить, как с ним подружиться, превратив из опасного зверя в мурлыкающего на коленях котёнка. Мурлыкающего ровно до тех пор, пока ей не понадобится вся его истинная сила и мощь.

На тренировку зашла посмотреть Шулень. Затем они сразились. Шулень всячески пыталась разжечь в ней гнев, однако девушка мягко встречала все выпады и уколы своего учителя, стараясь ненавязчиво отводить их. Так смазанная маслом кожа отталкивает капли дождя…

Прошло ещё много дней, пока наконец Шулень не сказала:

– Хорошо. Завтра возьмёшь деревянный меч и будешь тренироваться с мишенью.

Для девушки её слова прозвучали как гром среди ясного неба. Она низко поклонилась. Снежный Бутон была уже достаточно спокойна, поэтому ей потребовалось некоторое время, прежде чем она поняла: её душа трепещет от восторга. Однако девушка позволила себе лишь лёгкую улыбку.

– Спасибо, учитель, – произнесла она.

Вэй-Фан проснулся внезапно. Его разбудил хруст песка под ногами и звук не то шлепка ладонью по колену, не то удара ногой. Юноша привалился к передней стенке клетки. Это была та самая девушка, ученица Шулень. Снежная фея.

Прижавшись к прутьям, он жадно смотрел на неё. Бледная, словно у призрака, кожа, волосы, связанные в «конский хвост». Одну за другой, девушка с лёгкостью проходила через все Сто и Восемь Позиций. Грациозная, как ивовая веточка, холодная, как лёд. Глядя на неё, он задрожал. Она закончила внезапным выпадом, подпрыгнув высоко вверх и приземлившись мягко, словно кошка. Медленно выпрямилась, заметила его взгляд и отвернулась. Подняв с земли полотенце, утёрла лоб, набросила ткань на плечи и пошла прочь.

На следующее утро она вернулась и повторила все упражнения, ни разу не взглянув в его сторону. Когда девушка закончила, Вэй-Фан окликнул её, но она не обратила на узника никакого внимания. Так повторилось и на третий день, и на четвёртый. На пятое утро Вэй-Фан лёг на спину, закрыл глаза и принялся читать вслух своё любимое стихотворение Лу Бая. Там говорилось о радости встречи с друзьями и прелестях совместного застолья под полной луной.

– Эй! Потише там! – крикнула девушка.

Продолжая декламировать стихи, Вэй-Фан приоткрыл один глаз, затем другой.

– Я же пытаюсь сосредоточиться, болван!

Замолчав, юноша сел и улыбнулся.

– Ну-ну, – сказал он. – И когда же тебе разрешат взять в руки настоящий меч?

– Всё шутишь, как вижу?

Вэй-Фан пожал плечами.

– Тебе нравится твой новый дом? – спросила она.

– Пованивает немного, а предыдущий владелец, похоже, был несколько блохаст. – Юноша увидел перед собой какую-то точку, затем хлопнул ладонями, посмотрел на руки и покачал головой. – Промазал.