В какой-то из этих моментов ко мне пришло понимание простой вещи. И дружба и хорошее настроение это все моих рук дело. Если я прикладываю достаточно усилий, то я могу хорошо провести время с кем угодно и когда угодно. Я могла отрицать, но Хиро был и в этой части меня. "Если тебе что-то нужно — ты идешь и делаешь это"

Сразу после расставания мне казалось, что если мы не будем вместе — меня просто не станет. Но не теперь. Теперь я была уверена, что смогу жить дальше при любых обстоятельствах. Возможно, это будет трудно, но я смогу пережить, у меня хватит сил. Как никогда ранее остро я ощущала границы себя самой. Я не просто люблю тебя Хиро, ты — путь, через который я узнала себя.

Я — это все равно я. Неважно какого я размера и веса, какого цвета мои волосы и как много морщин на моем лице. Я чувствую себя собой независимо от этих факторов. Я стала целой.

Но как же тоскливы были мои ночи. Я не лежала без сна, нет. Ранний подъем, напряженный день и регулярные пробежки делали свое дело, я засыпала быстро. Но во сне, в полусне всегда искала его рядом. И это было единственное, о чем я не говорила Хиро, потому что в эти ночи мне казалось, что его не существует. Что я выдумала нашу историю и "нас" нет, не было.

Я спала в его пижаме и клала рядом телефон, потому что уже не раз я просыпалась среди ночи и, спотыкаясь в темноте, дрожащими руками искала его фото, просто чтобы поверить, что он есть, что я не всегда буду одна.

После одной из таких ночей утро выдалось особенно нервным. Пятница означала, что сегодня после учебы меня ждут курсы японского.

"Ты оделась тепло?" написал мне по-японски Хиро. Теперь он периодически переходил на японский особенно в простых предложениях.

"Да. Но для начала ноября сегодня тепло" я отправила ему фото своих перчаток и получила в ответ фотографию осенних ботинок с рыжими носами.

Я сидела в серой аудитории, куда потихоньку подтягивались мои одногруппники. Кто-то принес мне кофе, и я смотрела на бумажный стаканчик, в который раз удивляясь чуду человеческого участия. Каждый раз, когда мое настроение падало, находился кто-то, кому это было небезразлично. Мне стоило только начать делиться собой и меня тут же окружили люди готовые поддержать и помочь. Это восхищало и удивляло меня.

Пары пролетели незаметно. Поток спешащих в выходные студентов вынес меня из аудитории. Я нашарила в сумке наушники. Наклонилась, чтобы застегнуть куртку и вдруг замерла. Я стояла так, опустив голову, и кровь стучала у меня в висках, потому что я не осмеливалась взглянуть перед собой. Хрупкая, нереальная надежда, возникшая, при виде отражения в стекле двери могла растаять, как только я подняла бы голову. Поэтому я не могла. Я просто стояла так, держа край куртки в ослабшей руке и созерцая носки своих сапог. Пока рядом с ними не оказались два ботинка из рыжего нубука.

И он улыбался мне, улыбался так, что на щеках образовывались лукавые ямочки. Я не заплакала, кажется лишь потому, что мои щеки вспыхнули и жар опалил все мое лицо. Я посмотрела в его глаза, в коридоре стало пусто и тихо. Больше не было никого кроме нас.

Я попыталась сделать шаг, но ноги были ватными. Я никогда не понимала полностью значение этого выражения. Но сейчас от колена и ниже я ощущала свои ноги как войлочные столбы. Я не знала как ими пользоваться и зашаталась. Хиро заметил это и поймал меня, обнял, прижал к себе, закрыв меня от окружающего мира полами своего пальто. Здесь, прижимаясь щекой к его груди, пытаясь хоть как то собрать распадающееся на куски от счастья сознание, только здесь я поняла, как я устала. Я была истощена до предела, но продолжала идти. Я шла, как зомби, механически переставляя ноги. Теперь я могла остановиться.

— От тебя пахнет морем, — он гладил меня по волосам не давая поднять голову, как будто я хотела уходить.

За моим плечом раздалось покашливание, и я осознала, что мы до сих пор стоим посреди заполненного людьми коридора. Обернувшись, я увидела одногруппницу прожигающую меня любопытным взглядом.

— Нина, можно взять у тебя конспект?

— Я на минуту, — Хиро нехотя выпустил меня из рук и отступил к стене. Я начала рыться в сумке ежесекундно бросая на него взгляд, а вдруг если я отведу глаза больше чем на пару секунд он снова исчезнет.

— Это твой парень? Ты с ним по-английски говоришь? Он иностранец?

Я снова обернулась на Хиро. В этом коридоре он выглядел чужеродно, словно рояль в подземном переходе. Я кивнула, сунула ей тетрадь в руки и невежливо отвернулась.

— А теперь объясни мне, что ты здесь делаешь.

— Прилетел провести выходные со своей девушкой.

— Это не смешно! Почему ты не предупредил? Ты хочешь, чтобы у меня сердечный приступ случился, мне всего двадцать? Что значит просто прилетел, ты что сын миллионера летать туда-сюда!

Я прислонилась к стене рядом с ним и закрыла глаза. Его рука нашла мою и я почувствовала, как остро моему телу недоставало его.

— Разве ты не должна радоваться? Ты должна прыгать или что-то вроде того, нет? — я ошеломленно покосилась на него и покачала головой.

— Пока я не проснулась, на сколько ты здесь?

— Улетаю в воскресенье вечером, — у нас есть два дня, целых два дня, боже мой! — я остановился в гостинице недалеко отсюда. Ты хоть представляешь, как сложно было найти англоговорящего таксиста? У вас что законодательно запрещено изучать иностранные языки? — я пнула его ботинок, мое сердце перестало колотиться так бешено как раньше и я могла соображать.

Я коснулась узла узкого галстука у его ворота.

— Только ты мог приехать сюда в галстуке.

— Что не так с моим галстуком?

— Все так. Все, наконец-то, именно так как должно быть.

Молча стоять рядом. Наслаждаться полнотой пространства, пустого ранее, пространства, где не было тебя, а теперь воздух звенит, поет, ликует. Или это ликует мое сердце? От того, что ты рядом. Что по-прежнему смотришь на меня так, будто я вишневое пирожное, а ты зверски голоден. Что теперь, после того, как улеглось первое волнение от встречи, я чувствую как вихрь терзаний и сомнений в моей душе утих, и там наступило блаженное затишье.

Я предложила зайти в ближайшее кафе и поговорить за чашкой чего-нибудь горячего.

— Просто решил прилететь на выходные?

— Я должен просить прощения, что сделал это только сейчас.

Мы говорили о нас, о полете, о моем городе, из окна гостиниц, которого видно море. Говорили, перебивая друг друга, захлебываясь, смеясь и жестикулируя. Компания, за соседним столиком перешептываясь с любопытством, прислушивалась к нашему диалогу.

Постепенно знакомое напряжение начало опутывать меня своими нитями. Хиро говорил что-то, а я не могла отвести взгляда от его рта. Он вопросительно наклонил голову, перехватывая мой взгляд, и я почувствовала, как краска заливает мои щеки в ответ на непрошеные мысли. Он сидел напротив меня и томительное, мучительное желание дотронуться до него просто сбивало меня с ног.