— Отличная сделка. Ведь не тебе же пришлось выдумывать имя, чтобы расписаться в записной книжке этой леди. Я и так едва соображал, а тут еще псевдоним выдумывай.

— Ну и что ты написал? — заинтересовался Люк. Дэррен скорчил рожу.

— Люк Дэррен.

— Неплохо. Звучит, как в Голливуде. — Люк откинулся в кресле и посмотрел на брата. — А где ты научился приемам каратэ?

— Занимаюсь этим уже пару лет. Я как раз выходил с тренировки, когда ты поймал меня около клуба. — Потянувшись за стаканом, Дэррен сморщился. Потом снова поставил его на стол и осторожно дотронулся до ребер. — Что-то подсказывает мне, что ты учился подольше, чем я.

— Я просто старше тебя на несколько лет, — уточнил Люк.

— Верно. У тебя было больше времени, чтобы стать подлым и гадким, — в голосе Дэррена слышалось завистливое восхищение. — Я даже не узнал некоторые из приемов, которые ты применил. Как давно ты занимаешься?

— С детства. Однажды, когда был еще подростком, я влез в драку. Драка обернулась скандалом, и некоторые из нас оказались в полиции. За мной приехал отец, но, вместо того чтобы отругать, отвел меня в ближайший спортивный зал и записал на занятия.

Дэррен понимающе кивнул.

— Хотел, чтобы ты мог себя защитить в случае необходимости?

Люк печально улыбнулся.

— Не совсем так. Отец сказал, что Гилкрист должен в первую очередь уметь избегать неприятностей. Он считал, что восточные единоборства научат меня самоконтролю и самодисциплине.

— Ничего себе, — Дэррен поморщился. — Кажется, это не сработало.

— Да нет, сработало. Я ведь оставил тебе голову на плечах, верно? Если бы я так долго не воспитывал в себе самоконтроль, я бы тебе ее оторвал.

— Черт, тебя действительно задело, что я пришел к Кейти просить денег, да?

— Ага, действительно задело.

— Я прежде испробовал все, что смог придумать, — объяснил Дэррен. — Но брокер сказал, что тот парень, который устраивал сделку, давит на него. Сказал, если мы не принесем наличные, то загремим в тюрьму. Что, черт побери, мне оставалось делать?

Люк обхватил ладонью холодный стакан с пивом.

— Пора тебе кое-чему научиться, братец.

— Чему?

— Если ты и дальше собираешься впутываться в подобные дела, то тебе лучше сейчас научиться из них выпутываться. Не рассчитывай на ангела-хранителя.

Дэррен угрожающе нахмурился.

— И как же я должен выпутаться?

— Ты не сможешь использовать приемы каратэ в мире бизнеса, — объяснил Люк. — Надо пользоваться информацией. Расскажи мне об этой сделке с недвижимостью.

Дэррен колебался.

— Зачем?

— Затем, что, судя по всему, ты по самую задницу увяз в болоте, полном крокодилов. Чтобы предотвратить в будущем подобные неприятные инциденты, я собираюсь научить тебя, как осушить трясину.

Кейти засмотрелась на сверкающую вазу. Ее взгляд утонул в цветных переливах заключенного в стекле света. Грациозный и элегантный сосуд достигал примерно трех футов высоты. Он излучал сияние.

Кейти подумала, что перед ней, видимо, одно из самых лучших произведений Хейдена. Великолепный экземпляр в одиночестве красовался на белоснежном пьедестале в самом центре галереи. Другие, не менее замечательные творения скромно заняли свои места на постаментах в этом ослепительно белом зале.

Морин умела подчеркнуть достоинства работ Хейдена.

Кейти подошла к следующему произведению — стеклянной, красной с золотом, вазе. В глубине помещения хозяйка галереи, затянутая в черный шелковый костюм, похожая на восклицательный знак на белом фоне, негромко разговаривала с молодой парой.

Наконец посетители остановили свой выбор на ян-тарно-зеленом шедевре. Морин удовлетворенно улыбалась, занося сведения о покупке в компьютер, установленный на высоком прилавке. Она дождалась, пока за покупателями закроется дверь, потом подошла к Кейти.

— Слава Богу, ты получила мое сообщение, — начала Морин без всякого вступления. — Я боялась, что ты могла уже уехать из города.

Кейтн бросила взгляд на часы.

— Люк заедет за мной в отель через час. Что случилось, Морин?

— Хочу поговорить с тобой об Иден. — Женщина зловеще поджала губы. — Я очень о ней беспокоюсь. Собиралась тебе звонить, но, узнав, что ты в городе по делам, решила обсудить все сегодня.

— Я видела Иден вчера в ее офисе. Она выглядит немного напряженной, но в остальном вид у нее вполне благополучный.

— У нее явно не все ладится, — бросила Морин. — С ней происходит что-то очень нехорошее, но она не хочет мне сказать, что именно. Но, кажется, я знаю, в чем дело. Из того, что Иден сказала Дэррену, я сделала вывод, что, вероятно, она снова встречается с этим ужасным Нэтом Этвудом.

Кейти нахмурилась, вспомнив слова Фрейзера о том, что он видел, как Иден и Нэт садились вместе в такси.

— Но это бессмысленно, Морин. Зачем ей снова связываться с Нэтом, после того, что она пережила?

— Одному Богу известно. Ты же знаешь, как она его хотела год назад.

Кейти криво улыбнулась.

— Поверьте мне, я этого не забыла. Морин вгляделась в лицо Кейти.

— Великий Боже, неужели ты до сих пор расстроена из-за этого?

— Нет, Морин, я не расстроена.

— Я так и думала. Ты должна быть благоразумной, моя дорогая. Дочь думала, что влюблена.

— И этим все сказано, да? Все прочь с дороги мисс Гилкрист, если она положила на кого-нибудь, глаз.

Морин выпрямилась.

— Если хочешь знать мое мнение, то Иден совершенно права. Тебе повезло. Это моя дочь пострадала. Этот ужасный человек женился на ней только потому, что она из Гилкристов.

— Как выяснилось, это оказалось решающим фактором, — сухо согласилась Кейти.

— Он думал, что, женившись на Иден, получит и управление делами компании. Этвуд использовал мою дочь.

— Да, я думаю, это честная оценка ситуации. — Кейти подняла голову и задумчиво посмотрела на Морин. — Но Иден сама все отлично понимает. Как раз вчера она говорила мне о том, что Этвуд ее использовал. Нет причины думать, что она хочет его вернуть.

— Но дочь явно с ним снова встречается.

— Но вы точно ничего не знаете. Морин покачала головой.

— Что-то происходит. Я чувствую.

— Даже если и так, то чего вы ждете от меня?

— Я хочу, чтобы ты остановила Нэта Этвуда вне зависимости от того, что у него на уме.

Кейти смотрела на свою собеседницу, широко открыв глаза.

— Остановить его? Мне? Да как же, ради всего святого, я это сделаю?