— Мне нужна твоя помощь.

— Я же только что сказала, — напомнила ей, — не хочу встревать в ваши семейные разборки. Найди кого-нибудь другого.

— Да нет никакого другого! Понимаешь, нет!

— Мири, я не буду шпионить! — отказалась категорически.

— Хорошо. Но пообещай мне, если ты что-то случайно заметишь, я об этом узнаю. Ты мне скажешь, договорились?

— Мири, — я покачала головой.

— Ядвига, пожалуйста, — взмолилась она. — Я не прошу тебя следить за Виктором, но если случайно узнаешь, скажи. Мне это важно!

Надо было послать ее подальше, но что поделать, если мне, почему-то, стало ее жалко. Да и окончательно портить отношения с женой Плетнева не хотелось.

— Только если случайно, — буркнула в ответ.

— Я отблагодарю!

— Даже не думай. Просто обычная услуга с моей стороны. Исключительно из женской солидарности.

— Из женской солидарности, — повторила Мири и добавила от души: — Спасибо!

Я только и смогла, что натянуто улыбнуться. А что я ей могла сказать?

В воскресенье осталась дома, скачала приложение с занятиями по йоге для новичков и пыталась обрести душевное спокойствие, изнуряя тело асанами. Йога не оправдала моих надежд, но я не отчаивалась и вечером, в терапевтических целях, съездила в салон красоты и освежила маникюр.

Утром в понедельник Плетнев опять поехал следом за мной, а часов в десять мне сообщили, что господин председатель совета директоров срочно ждет меня в своем кабинете.

Об этом я узнала от своего непосредственного начальства. Оно, это начальство, вплыло в кабинет и громко оповестило меня о свалившемся счастье. Лица моих коллег удивленно вытянулись, а взгляды, которыми меня одарили, стали настолько пронзительными, что по силе могли смело сравниться с рентгеновскими аппаратами. Я тут же решила, что такая ударная доза облучения не пойдет на пользу и быстро покинула рабочее место. Начальник проводил меня до директорского этажа и пожелал удачи.

На этаже у Плетнева был своей, отдельный решепшн. Мельком взглянув на барышню, стоящую за стойкой, сразу же поняла опасения Мири. Да любая нормальная жена должна сходить с ума от ревности, если в компании мужа работают такие Сильфиды. Интересно, а это все у нее настоящее? Или на нее работает команда пластических хирургов?

Меня провели, вернее сказать, сопроводили, до приемной Плетнева и оставили наедине с его личным помощником. Мужчиной, кстати сказать.

— Виктор Алексеевич вас ждет, — степенно произнес помощник, стараясь незаметно рассмотреть меня со всех сторон.

Я решила, что его любопытство несомненно оправдано, тем более, что проявлял он его очень ненавязчиво, и оставила горящие взгляды без комментариев. Потянула за ручку, открыла дверь и вошла в святая святых.

Ну, что сказать. Кабинет Плетнева впечатлял. Внушительным размером. Дизайном. Очень лаконичным и очень мужским, идеально подходящим хозяину кабинета.

Он, кстати, вопреки ожиданиям, не сидел за своим директорским столом, а стоял у окна и любовался панорамным видом города. Услышал, что я вошла, и повернулся ко мне лицом.

— Доброе утро, Ядвига, — поздоровался так, будто не ехал несколькими часами ранее за мной от самого дома.

— Доброго утра, — невозмутимо повторила я следом за Плетневым, мгновенно включаясь в его игру.

А что? В конце концов, он платит мне зарплату. Хочется ему поиграть в начальника, я поддержу.

Плетнев подошел к столу, но садится не стал, махнул рукой в сторону кресла напротив и пригласил:

— Присаживайтесь.

Я устроилась на предложенном месте и расправила складки на юбке.

— Благодарю.

Только после этого Плетнев сел в свое кресло.

— Вы работаете у нас уже неделю, — сообщил мне Виктор Алексеевич строгим тоном.

Я кивнула, давая понять, что помню.

— Я внимательно наблюдал за вами и хочу сказать, что доволен вашей квалификацией, — сказал Плетнев и замолчал.

Я поддержала паузу, а, когда она несколько затянулась, спросила:

— Но?

— Но? — удивился Плетнев.

— Виктор Алексеевич, мне показалось, что есть какое-то «но», — пояснила я.

— Нет, — возразил Плетнев, — никакого «но» нет. Меня устраивает то, как вы работаете.

Я посмотрела на Плетнева и решила, что пора заканчивать это представление. Неужели он всерьез считает, будто я поверю, что председатель совета директоров лично наблюдает за работой какого-то рядового финансового аналитика?

Пора сворачивать этот фарс.

— Виктор, скажи, зачем ты меня вызвал? — спросила у него.

— Захотел увидеть, — ответил Плетнев просто и уставился на меня.

— А вот это вот, — я обвела рукой кабинет и процитировала: — «доволен вашей квалификацией», это ты к чему сказал?

— Надо же было мне что-то сказать, — пожал он плечами.

— То есть, на самом деле, работаю я из рук вон плохо?

— Ядвига, ты же не думаешь, что я лично следил за твоей работой?

— Конечно, думаю, — серьезно ответила я. — А это не так? Ты не следил?

Брови Плетнева поползли вверх, а я улыбнулась, давая понять, что просто пошутила.

— Хочешь чая? — предложил Плетнев, отвечая улыбкой на мою улыбку.

— Здесь?

— Можем спуститься в кафе. Но, боюсь, там нам не дадут спокойно поговорить.

— Да уж, представляю. Наше совместное чаепитие взорвет умы твоих сотрудников, — согласилась я. — Давай их пожалеем, им еще работать.

— Давай. Распорядиться, чтобы чай принесли сюда?

— Не хочу чая, — отказалась я. — Спасибо.

— Кофе?

— Давай обойдемся без кофе.

— Как скажешь, — согласился Плетнев и снова замолчал.

Мы сидели напротив друг друга и стойко держали паузу.

— Я пойду? — наконец прервала я молчание.

— Куда? — не понял Плетнев.

— На свое рабочее место, — терпеливо пояснила я.

Плетнев еще немного помолчал, побарабанил пальцами по столу и решительно произнес:

— А у тебя теперь будет другое рабочее место.

Я открыла рот, мысленно формулируя более или менее приличный вопрос, поняла, что на языке вертятся только матерные слова, и рот захлопнула.

— Кажется, я снова неверно выразился, — заметил Плетнев, глядя на мою пантомиму.

— Да уж, твои формулировки вгоняют меня в ступор.