Спать.

Хотя бы час.

Даже чувство вины за дурацкую, жестокую выходку с Варварой отступило, оставив после себя пустоту. Кажется, даже во сне он заглядывал в нее. И оттуда, из чернильной, неспокойной темноты на него выплескивался страх. Мысли ворочались как жернова, путались в мягком шелке девичьих волос, пульсировали тревожно на кончиках пальцев.

Ровно в девять позвонил Панченко, Фадеев тяжело вынырнул из забытья. Покосившись сонно на аватарку, принял вызов.

– Слушаю.

– Через час-от силы два будет объявлен состав приемочной комиссии, – без приветствия сообщил Панченко. – По предварительным данным в ней будет представитель Барановского. «По согласованию».

Глеб сел. Вспомнил, что Варя называла этот пункт контракта «слабым местом». Мысленно поблагодарил девушку за идеи и за возможность «подстелить соломку», подготовиться.

Фадеев тряхнул головой, сбрасывая остатки сна.

– Во сколько назначена передача пакета заказчику?

– На три. Готовь шефа.

Глеб нажал отбой, провел рукой по лицу. Сотовый завибрировал опять, но от этого номера Фадеева пробрало до костей.

– Здорово, Кнут, спишь, небось?

Глеб непроизвольно оглянулся – Мерлин, может, и в самом деле чертов маг.

– Сплю, – признался. – Пару часов как лег. Чем порадуешь?

– Порадую? – Мерлин с удивлением захохотал. – Ну не зна-аю… Имя Алина Аркадьевна Барановская тебе о чем-нибудь говорит?

– Родственница Барановского, что ли?

– Что ли дочь. У меня ориентировка на нее в связи с обращением Аркадия Ильича Барановского по факту ее похищения.

Фадеев упер локти в колени, прищурился:

– У него своих ресурсов не хватило, чтобы найти похитителя? Какого беса он в органы обратился?

Он прислушался к шорохам из динамика. По звукам догадался: Олег в машине.

– Все дело в том, что Алина Аркадьевна две тысячи второго года рождения, согласно информации, полученной от Барановского, вывезена за пределы Российской Федерации. След ее утерян в Азербайджане, откуда, как мне сообщили коллеги из смежного ведомства, вероятнее всего, она вывезена в Турцию. Мы проверяем данные.

– Нафига? Кому она понадобилась? – он растер виски, прогоняя просыпающуюся головную боль. – Не томи, Олег. Я еще одной ногой сплю, а у меня в три часа приемка работ по контракту.

– Тогда ты одной ногой на погосте, Фадеев. Девушку похитили с целью давления на Барановского. Им нужны данные по твоему контракту.

– Кому им?

– Милли Истихбарат Тешкилаты… Национальная разведывательная организация Турецкой Республики. Слышал о такой?

Фадеев встал.

– Да ла-адно.

– Прохладно, Кнут. Так что ваш проект теперь курируется моим ведомством, да и сам ты под моим присмотром, так что встречай. Я у КПП, Тарасова твоего лицезрю.

* * *

Фадеев спустился вниз. Проходя мимо комнаты Варвары, замер на мгновение. Рука было потянулась вверх, чтобы постучать. Застыла в воздухе. Мужчина нахмурился, зашагал дальше по коридору.

Мерлин неторопливо подъезжал к дому. Глеб догадался – делает рекогносцировку. Усмехнулся.

– Что, доволен? – спросил, пожимая руку товарища.

Мерлин поморщился:

– Осатанел ты на казенных харчах, Кнут, расслабился. Столько людей задействовал, а брешь по правому флангу не прикрыл. Был бы я на месте Барановского, расщелкал бы тебя за десять минут…

– Ну, ты ж не на месте Барановского…

Мерлин присел на капот, скрестил руки на груди, разглядывая Фадеева. Повторил задумчиво:

– Вот я и говорю – расслабился ты. А наши турецкие партнеры такого тебе не простят.

– А это точно они?

– Точно. Пока действуют мягко, руками твоего давнего конкурента. Их задача – посмотреть код. Все. ПОКА все. Далее они оценят угрозу… Как думаешь, как они ее оценят?

Фадеев почесал над бровью.

– Ну, вероятно, как потенциальную угрозу их безопасности…

Мерлин кивнул, удовлетворенно пропел:

– Во-от, и я так же думаю. А поэтому рекомендовал своему руководству взять на карандаш всю вашу контору уже сейчас. Ключи, пароли сдаешь лично мне. В проекте останутся только те, кто пройдет нашу проверку. У меня есть оперативные данные, что слив информации идет из ближайшего окружения Толмачева. Мои ребята проверяют.

Фадеев закатил глаза.

– А ты глаза не закатывай, Кнут, определенно есть кто-то, кто вхож в дом, – мрачно отметил Мерлин.

– Намекаешь, что я кого-то прошляпил? – Фадеев холодно прищурился.

– Не намекаю, я прямо говорю… Я потом твою задницу из Москвы-реки вытаскивать не желаю, – он помолчал. – Сейчас мне надо, чтобы ты вывел нас на заказчиков Барановского. Тихо, спокойно, без шума. Едете с Толмачевым, передаете ключи…

– Мы куклы заготовили.

– Еще лучше. Отдаете куклы. Далее смотрим, к кому они попадут и отслеживаем.

Из дома послышался шум, приглушенные крики.

– Чего там у вас? – Мерлин уставился на окна второго этажа, безошибочно определив источник тревоги.

Окно спальни Толмачева распахнулось, из него высунулась Ольга Петровна, закричала:

– Скорую! Быстрее, скорую!

Фадеев бросился в дом.

В дверях уже столпились горничная, управляющий Василий Федорович, на шум прибежал Толмачев-младший. Растолкав всех, Глеб забежал в комнату. Толмачев лежал на спине поперек кровати. Без сознания.

– Пульс едва чувствуется, – Ольга Петровна беспомощно посмотрела на Глеба, опустила на колени руку с ватным тампоном, пропитанным нашатырём.

– Что произошло? – он приложил пальцы к сонной артерии, приподнял веко, отметив, что пульс есть, хоть и слабый, а вот на свет зрачок не реагирует. Горничной бросил: – Мокрое полотенце дай… Что произошло, Ольга Петровна?

Глеб подложил под ноги Толмачеву подушки. Ольга Петровна закусила губу:

– Плохо спал. Жаловался на тошноту. Я ему антацид дала.

– Дальше что? – Фадеев принял из рук горничной мокрое полотенце, расстегнув халат и ослабив пояс Григ-Грига, обтер лицо, грудь.

– Утром отказался завтракать, сослался на слабость. Вроде задремал. Я спустилась вниз, выпила кофе. Когда поднялась, увидела его таким.

Фадеев кивнул. Обернулся на управляющего:

– Скорую вызвали?

В дверях показался Мерлин, оценив обстановку, предложил:

– Надо самим везти, быстрее дело будет.

Фадеев кивнул, вызвал Юркова и Тарасова: