Именно в этот момент ее воспоминания о том, что произошло в тот вечер, начали блекнуть и рассыпаться на куски.

День барбекю

– Вот тебе и задний двор, – сказал Сэм.

– Это… удивительно, – произнесла Клементина.

Дом Вида и Тиффани произвел на них сильное впечатление, особенно его художественное убранство, но эта лужайка за домом с ее богатым ландшафтом, звенящими фонтанами и декоративными вазами, беломраморными статуями и богато оснащенным павильоном с зажженными ароматическими свечами являла собой следующий уровень расточительства. Воздух был наполнен ароматом жарящегося мяса, и Клементине захотелось громко рассмеяться от восторга, как ребенку, попавшему в Диснейленд. Она была очарована изобилием всего. Во всем этом чувствовалась такая жадность до наслаждений и щедрость, особенно после минималистского дома бедной Эрики.

Разумеется, она понимала причину приверженности Эрики к минимализму, не такая уж она бесчувственная.

– Ага, лужайка за домом – это все Вид, – сказала Тиффани, предлагая Клементине сесть. – Он любит шикануть.

После чего налила ей шампанского в бокал и предложила блюдо со свежеиспеченным штруделем Вида.

Клементина подумала, что Тиффани, пожалуй, имеет опыт по приему гостей. Разливая напитки, она едва не заводила одну руку за спину и сгибалась в поясе.

Со своего места в павильоне Клементине были видны дочери, играющие на большом прямоугольнике травы рядом с гостевым домом, украшенным витиеватыми колоннами и куполом из кованого железа. Они бросали собачке теннисный мяч. В тот момент Руби подняла мяч высоко над головой, а собака, дрожа от возбуждения, сидела перед ней, готовясь к прыжку.

– Пусть Дакота скажет нам, когда устанет присматривать за девочками, – обратилась Клементина к Тиффани, хотя и надеялась, что это произойдет еще не скоро.

– Ей очень нравится играть с ними. Просто расслабься и наслаждайся видом фонтана Треви. – Тиффани указала на самый большой и экстравагантный фонтан – монолитное сооружение в форме свадебного пирога с крылатыми ангелами, которые подняли руки, словно собираясь петь, но вместо этого выпускали из ртов мощные пересекающиеся водяные струи. – Так называют его мои сестры.

– Ее сестры назвали не ту страну, – сказал Вид. – Знаешь, меня вдохновляли сады Версаля во Франции! Я взял книги, фотографии, я изучал этот вопрос. Знаешь, это все мой проект, я сделал наброски – гостевой дом, фонтаны, все! Потом пригласил друзей, которые соорудили мне все это. Я знаю многих мастеров. Но ее сестры! – Он указал на Тиффани большим пальцем. – Когда они увидели этот задний двор, они так смеялись, что чуть штаны не замочили. – Он невозмутимо пожал плечами. – Я сказал им: хорошо, что мое искусство доставляет вам радость!

– По-моему, это невероятно, – сказала Клементина.

– А где бассейн? – спросил Сэм, который вырос, плещась с братьями и сестрой в наземном бассейне на их лужайке. – У вас тут хватило бы места.

Он оглядел лужайку за домом, словно мысленно перекраивая ее, и Клементина разгадала ход его мыслей. Иногда он мечтал продать их дом и переехать в старинный квартал в пригороде площадью в четверть акра, где хватит места для бассейна с трамплином, уютного дома, сарая и огорода – дома, в котором будет проходить такое, как у него, детство его детей. Пусть даже такого, как у него, детства быть не может. Хотя Сэм в большей степени городской человек, чем она, и любит ходить в рестораны и бары и плавать в город на пароме.

Клементина вздрогнула при мысли о третьем ребенке, которая вновь всплыла в голове у Сэма благодаря просьбе Эрики. Господи, на этой воображаемой лужайке может бегать даже и четвертый ребенок!

– Никаких бассейнов! Я не люблю хлорку. Неестественно, – заявил Вид, как будто в этом сверкающем мраморе и бетоне было что-то естественное.

– Невероятно, – повторила Клементина на тот случай, если замечание Сэма могло быть воспринято как критика. – А там, в углу, что это – лабиринт? Для любовных свиданий?

Она не понимала, зачем сказала это. Как ее только угораздило.

– Да, и для поиска пасхальных яиц со всеми кузенами и кузинами Дакоты, – ответила Тиффани.

– Наверное, уход за всеми этими кустами и деревьями отнимает много времени, – глядя на фигурно подстриженные изгороди, заметил Оливер.

– Знаешь, у меня есть хороший друг, он занимается этим. – Вид размашисто изобразил движение садовых ножниц.

Солнце раннего вечера заглядывало под крышу павильона, создавая радугу на водных брызгах удивительно нелепого фонтана. Клементину обуял внезапный приступ оптимизма. Наверняка Эрика не услышала ее слов, а если и услышала, то Клементина найдет себе оправдание, как это бывало и раньше, а потом придумает милый, деликатный способ объяснить, почему она не может быть донором яйцеклеток. Для всех заинтересованных анонимный донор будет более подходящим. Они же существуют! Женщины теперь часто беременеют с помощью яйцеклеток доноров. Или, во всяком случае, знаменитости.

А Сэм на самом деле хочет еще одного ребенка не больше, чем стать рабочим, как его отец. Иногда он говорит, что поделал бы что-нибудь руками. После какого-нибудь неудачного дня на службе он, бывало, посетует на то, что не создан для корпоративного мира, но на следующий день может с воодушевлением рассказывать о снятом им рекламном ролике для телевидения. У каждого есть другая жизнь про запас, которая могла бы сделать человека счастливым. Да, Сэм мог бы быть сантехником, женатым на неработающей женщине, которая поддерживала бы дом в идеальном порядке, с выводком из пяти сыновей, играющих в футбол. Но тогда он, возможно, мечтал бы о занятной офисной работе и доме в клёвом пригороде на берегу залива, где он жил бы с виолончелисткой и двумя потрясающими маленькими дочками.

Она откусила кусочек от штруделя, испеченного Видом. Сэм, который уже съел половину своего, рассмеялся, глядя на нее.

– Я знал, что, когда попробуешь, у тебя глаза полезут на лоб.

– Очень впечатляет, – произнесла Клементина.

– Угу, неплохо, – согласился Вид. – Послушай, ты чувствуешь намек на какой-то привкус, знаешь, след какого-то привкуса?

– Это шалфей, – сказала Клементина.

– Да, шалфей! – воскликнул Вид.

– У моей жены нюх как у собаки, – сказал Сэм.

Тиффани прыснула, и Клементина заметила удовольствие на лице мужа оттого, что насмешил эту горячую штучку.

– Тиффани, не поощряй шуточки плохого папы, – сказала она.

– Извини, – ухмыльнулась Тиффани.

Улыбнувшись ей в ответ, Клементина поймала себя на том, что не может отвести взгляда от выреза на футболке Тиффани. Картинка напоминала рекламу «Вандербра». Настоящие ли эти груди? Вероятно, Тиффани может позволить себе наилучшие. Подруга Клементины Эммелина точно догадалась бы. У Эммелины безошибочный нюх на фальшивые сиськи. Эта роскошная ложбинка между грудей, наверное, такая же неестественная, как и лужайка за домом. Тиффани одернула футболку. О господи, Клементина пялится на нее слишком долго! Она быстро перевела взгляд на детей.