– Бога ради, о чем ты говоришь?

– Там была она, – у Сары прыгал подбородок. – Гетта была в мансарде.

* * *

Уже похолодало настолько, что мог выпасть снег, но Питерс и Стилфорд во дворе трудились до седьмого пота, снова и снова нанося удары топорами: бах, бах. Кусок за куском, щепка за щепкой отделялись от дерева. Сверху оно было коричневым, а потом молочно-белое, волокнистое, и его плоть с большим трудом поддавалась топору. Питерс остановился передохнуть, положив руку на пояс. Перед ним горкой валялись разрозненные части компаньонов: деревянные головы, отделенные от тел руки.

Элси, в самом теплом из своих плащей, вышла к кухонной двери вместе с Сарой и женской прислугой. Как хотелось ей сейчас быть мужчиной. Будь у нее силы на то, чтобы поднять топор, она бы сама сделала это: вдребезги разнесла бы лицо мальчишки-цыгана. Ей вспоминалась циркулярная пила на фабрике и свежая, только что нарезанная спичечная соломка, с грохотом сыплющаяся из-под зубьев в желоб. По телу Элси пробежала дрожь.

– Это настоящее варварство, – причитала Сара. – Ведь это антиквариат! Их приобретали мои предки: Анна Бейнбридж купила их в тысяча шестьсот тридцать пятом году. Неужели нельзя было попытаться хотя бы продать их?

– Кому в голову придет выкладывать деньги за деревянных кукол, от которых жуть берет? – крикнула Мейбл. – Только тому, кто не в себе, мэм.

Сара кусала губы. Она была расстроена, и Элси чувствовала себя неловко. По справедливости, компаньоны принадлежали потомку рода Бейнбриджей – а не чужой, которая совсем недавно стала Бейнбридж, по мужу. Она разрушила наследство Сары. Но что еще можно было сделать? Позволить им сновать по всему дому и выскакивать всюду, как чертики из табакерки, пугая их всех до смерти?

– Лишнее дерево для растопки зимой не повредит, – вставила миссис Холт.

Элси пробрала дрожь.

– Нет. Я не хочу, чтобы их сжигали в доме. Мне кажется, это было бы… неразумно.

– Можно, я тогда раздам доски в деревне, мадам? В Фейфорде?

В воздухе снова мелькнул топор, следом раздался звук падающих досок.

– Возможно, лучше всего просто сжечь их тут же, во дворе.

Миссис Холт не ответила, но до Элси донеслось ее неодобрительное хмыканье.

Она поступила глупо? Теперь, когда компаньоны превратились в разрозненные обломки посреди мощеного двора, все это и впрямь выглядело нелепо – истерика перепуганной барыни. И все же лошади нервничали, прижимали уши и косились так, что были видны белки глаз. Корова Беатриче забилась глубже в стойло и перебирала губами сено в кормушке. Животные знали. Животные всегда чувствуют подобные вещи.

– Ну вот, – с одышкой проговорил Питерс. Пот заливал ему глаза. – Последняя осталась.

Все повернулись к компаньонке, которую Сара называла Геттой. Оставшись в одиночестве, она молча, невозмутимо взирала на уничтоженных сотоварищей. На лице безмятежная улыбка, белая роза прижата к груди.

Элси показалось, что она вряд ли смогла бы смотреть на то, как Питерс разрубит эту последнюю фигуру. Каково это – увидеть, как распадутся на куски черты этого личика, так похожего на ее собственное в детстве? Прошлое отсечено и идет в огонь.

Питерс шагнул вперед.

– Нет! – это была Сара. – Нет, прошу вас. Это невозможно! Только не Гетту. Она уже довольно настрадалась.

Элси повернула голову так, чтобы поля капора скрыли ее лицо от всех, кроме Сары.

– Мы должны сделать это, Сара. В этих предметах есть что-то такое… что-то неправильное.

– Как вы можете судить о том, что в них что-то неправильно? Откуда вам знать? Вы знаете лишь, что вас они пугают.

Отпечаток детской руки на стекле, неуловимое движение этих глаз.

– Да, она меня пугает. И одно это уже достаточно весомая причина. Вы полагаете, это полезно моему ребенку – все эти испуги и переполохи?

– Но Гетта – мой предок. Я читала о ней, мне кажется, будто я с ней знакома, – мольба в голосе Сары сменилась безысходностью. – Что, если она пытается с нами связаться? Если просит меня устранить несправедливость? Я не могу ее подвести!

Ну конечно, она уже слышала об этом. Что убитые не могут упокоиться и скитаются по свету в поисках справедливости. Элси доподлинно знала, что это сущий вздор. Видно, та старуха, миссис Крэббли, годами вбивала в голову Саре подобную чепуху. Месмеризм, подумать только!

– Мисс Сара, – вступила миссис Холт, – осмелюсь заметить… Я с юных лет живу в этом доме. И никогда не было у нас здесь никаких привидений и призраков!

Хелен шмыгнула носом.

– Но вы не состояли в родстве с Геттой! – с фанатичной энергией набросилась на нее Сара. – Она и не пыталась достучаться до вас. А мы с ней похожи, она и я. Умоляю, оставьте ее мне. Хотя бы до тех пор, пока я не дочитаю дневник.

Со стороны груды оставшихся от компаньонов досок раздался тихий скрип, словно оседали балки. Ей нужно принять решение. Скоро начнет темнеть.

– Сделайте это, – прошептала Мейбл. – Пусть ее разрубят и сожгут дотла, к черту.

– Мейбл! – возмущенно откликнулась на ее слова миссис Холт.

Элси вздохнула. Сколько же их в мире, в прошлом и в будущем: печальных, одиноких маленьких девочек. Она уже довольно настрадалась. О ком говорила Сара, о Гетте – или о себе самой?

Элси уже заняла дом Сары и получила ее бриллиантовое колье. Она не сомневалась в том, какого решения ожидал бы от нее теперь Руперт.

– Сара может оставить Гетту себе, раз для нее это так важно. Но я настаиваю, чтобы ее убрали из дома и заперли в мансарде, подальше от моего ребенка.

– О, благодарю, благодарю вас, миссис Бейнбридж! – пропищала Сара. – Я уверена, что вы поступаете правильно.

Щеки у нее пошли красными пятнами. Глаза блестели ярко, как иней.

– В мансарде, вы понимаете?

– Да, да. Я буду держать ее в мансарде, ничего страшного.

Сара схватила Гетту так порывисто, будто вырвала ее из лап смерти. Она прижимала ее к себе нарисованной стороной, но из-за раненой руки никак не могла ухватить половчее.

– Кто-нибудь поможет мне отнести ее наверх?

Мейбл и Хелен дружно попятились.

– Господь милосердный! – воскликнула миссис Холт. Побряцав ключами, она отперла кухонную дверь. – Вы уж поскорее, мисс Бейнбридж. Мои девушки скоро собственной тени начнут бояться.

Когда Сара с Геттой скрылась в доме, Элси вынула из кармана спичечный коробок. Питерс протянул руку, но она отрицательно качнула головой. Этот огонь она хотела зажечь сама.

– Наконец-то, – прошептала Мейбл.

Элси приблизилась к груде обломков. Подул ветер, и вуаль у нее за спиной поднялась, как черный дым. Она будто увидела себя со стороны – серьезную и торжественную, в черном.