– Ты хорошо запомнил того, второго? Узнать сможешь? – требовательно спросил у парня Егоров.

По его изменившемуся голосу водитель понял, что речь идет о чем-то важном.

– А чего, смогу.

Егоров вынул из кармана куртки авторучку и перекидной блокнот и, открыв чистую страницу, стал быстро что-то набрасывать.

Воспользовавшись возникшей паузой, Вероника вмешалась в разговор:

– Саша, вы же стали свидетелем похищения! Почему вы сразу не сообщили о том, что видели в милицию?

– Мне еще только заявы бросать в ментовку не хватало для полного счастья, – криво усмехнулся парень и посмотрел на Егорова. Но тот, занятый своим делом, не заметил его взгляда. – Я и вам-то рассказал только потому, что корешам из парка болтанул по пьяни...

– Взгляни, он? – перебил его Егоров, протянув блокнот с нарисованным от руки портретом.

– А чо, похож, – задумчиво произнес тот. – Только этот был без бороды... Клево рисуете, начальник, – закончил он.

Но Егоров пропустил комплимент мимо ушей.

– Без бороды?! А шрама у него ты не заметил? Вот здесь, – Андрей чиркнул себя ногтем большого пальца по горлу.

– Он в свитере был, под подбородок – не разглядеть, – пояснил водитель. – И в кожане. Вроде моего, только покруче и подороже раз в дцать.

Егоров прикрыл глаза. Неужели?! Похищение дипломата и так нельзя назвать рядовым случаем, но если в деле замешан он, это в корне меняет всю ситуацию.

– Спасибо, Александр. Вы нам очень помогли, – поблагодарил водителя Егоров. – Это, – он постучал пальцем по своему рисунку, – очень опасный человек. Поэтому, если вы еще что-то вспомните или вдруг где-то случайно увидите его, немедленно, слышите, немедленно позвоните мне. – Оперативник протянул растерянному парню свою визитную карточку. – Здесь все мои телефоны. Можете звонить мне в любое время суток. Это, – Егоров вырвал из блокнота лист со своим рисунком, – можете оставить себе.

В глубоком молчании Егоров вернулся в машину. Вероника, видя его состояние, не лезла с вопросами, но, усевшись рядом с ним, в машину не выдержала:

– Андрей Геннадьевич, кто это?

– Джафар, – глядя сквозь лобовое стекло, ответил Егоров. – В наших розыскных делах проходит под псевдонимами Горилла и Мясник. Эмиссар «Аль-Каиды» в Чечне, ставленник Абу Умара, один из самых жестоких полевых командиров, садист и убийца. По нашим оперативным данным, Джафар со своими ближайшими подручными, такими же выродками, еще в конце осени перебрался в Грузию. Там у него несколько хорошо оборудованных зимних баз. Но... – он помолчал, – похоже, наши данные ошибочны, раз Джафар объявился в Москве... Прости, один звонок.

Егоров быстро достал телефон и, отыскав в памяти нужный номер, нажал клавишу вызова.

– Сергей! Привет, – облегченно выдохнул он через несколько секунд. – Да, давно не виделись, но, похоже, скоро придется... Нет, по службе. Ты слышал про исчезновение американского дипломата?.. Весь МУР, говоришь, на ушах стоит?.. Да, я тоже этим занимаюсь. Так вот, по моим данным, его похитили чеченские боевики... Нет, специальная группа, приехавшая с Кавказа. Они сделали это, чтобы выпотрошить его, то есть допросить с пристрастием... Раз понимаешь, перехожу к главному. Сам дипломат боевикам не нужен, только информация, которая ему известна. Поэтому, скорее всего, его уже нет в живых... Да, я думаю, надо искать труп. А боевики окрестностей Москвы не знают, поэтому, скорее всего, спрятали тело где-то в городе. Нужно проверить стройки, котлованы, свалки на пустырях, канализационные колодцы... Ну, тебе лучше знать, где можно спрятать труп. У меня только одна просьба. Если вы его обнаружите, позвони мне. Я тоже хочу приехать на осмотр... Да, это может быть важно.

Отключив телефон, он шепотом добавил:

– Ты даже не представляешь, насколько важно.

Потом повернулся к Веронике и пояснил:

– Мой знакомый из МУРа. Грамотный опер и настоящий мужик. – Вспомнив о чем-то, Егоров улыбнулся. – Гм, в одном городе служим, а познакомились только в Чечне, забавно.

Запустив двигатель, он тронул машину с места и неожиданно предложил:

– Слушайте, Вероника! Давайте заедем куда-нибудь перекусим. Я есть хочу, умираю.

Девушка улыбнулась в ответ.

– Принимается.

Омар прилетел в Катар поздним вечером. Несмотря на это, в столичном аэропорту кипела бурная жизнь. В очередях на паспортный контроль толпились арабы, азиаты, европейцы, латиносы. Большинство из них затем направлялись в зал для транзитных пассажиров, чтобы через несколько часов ожидания вновь подняться на борт самолета. Омар беспрепятственно прошел пограничный и таможенный контроль, благо вещей на этот раз у него было немного, и покинул здание аэровокзала. После холода и слякоти московской зимы на привокзальной площади было непривычно жарко и душно. На стоянке такси в ожидании клиентов выстроилась вереница самых разных машин. Омар остановил свой взгляд на новом «Мерседесе» с надписями на арабском и английском языках и телефоном транспортной компании. Водитель, распознав его намерения, проворно выскочил из машины, предлагая свои услуги. Омар позволил ему раскрыть перед собой дверь и, не выпуская из рук кейса, составляющего весь его багаж, уселся на заднее сиденье.

Как и все таксисты, водитель оказался не в меру разговорчивым человеком. Услышав адрес, он восхищенно зацокал языком.

– О, это роскошная вилла! Правда, никто не видел ее хозяина. Это случайно не вы?

– Нет, – отрезал Омар.

Но таксиста это не остановило. Всю дорогу он донимал Омара расспросами и угомонился, только когда довез его до места. Из окна машины Омар увидел глухой оштукатуренный забор, не уступающий по высоте каменной ограде усадьбы Абу Умара в северном Пакистане. Несмотря на это, катарская резиденция духовного лидера «Аль-Каиды» имела куда более жилой вид, чем его горное убежище. Въездные ворота были украшены арабской вязью, а над оградой поднимались высаженные в саду пальмы, а не сторожевые вышки с пулеметными гнездами. Правда, выбравшись из такси, Омар разглядел натянутые над забором провода высокого напряжения – дань требованиям безопасности. Где-то должны были находиться скрытые от посторонних взоров видеокамеры. В просветах между верхушками пальм виднелась куполообразная крыша жилого строения. Тем не менее было непонятно, откуда таксисту известно про роскошь виллы. Однако задать этот вопрос Омар не успел. Высадив его, таксист сразу уехал.

Пока Омар раздумывал, как объявить о своем прибытии – не стучать же в ворота наподобие молящего о ночлеге бродяги, – в воротах открылась узкая кованая дверь – калитка для прислуги, и вышедший оттуда не то слуга, не то охранник Абу Умара в белом одеянии объявил:

– Хозяин ждет вас, господин.

Кивнув, Омар направился за ним. Идти пришлось довольно долго. Сначала через парк с растущими в нем финиковыми пальмами, потом по серпантину поднимающихся по склону насыпного искусственного холма асфальтированных подъездных дорожек. Наконец Омар оказался на выложенных мрамором ступенях, ведущих к дому. Здесь его поджидал другой слуга-охранник. Причем первый провожатый, проводив его до дверей, сразу ретировался. Из чего Омар сделал вывод, что обязанности слуг строго регламентированы, и тем, кто охраняет виллу снаружи, запрещено заходить в дом.