Переборки, внутренние пространства отсеков и силовых агрегатов — Николай пронзал преграды. Тьма и свет чередовались последовательностью барьеров. Вверх, на следующий уровень — через смутные видения электронного буйства. Напрямик…

Попытка сократить путь толкнула амазонку на выступы стеновой панели. Она зацепила угол плечом, шикнула рассерженной кошкой и сбавила темп. Следующего поворота, задрапированного мерцанием плафона, вознамерилась достичь целой — в отсутствие новых ранений, чреватых потерей скорости.

Лестница, решетчатые ступени. Перестук каблуков…

Охотник нырнул в стеновой бокс, где покоился запасной носитель. Размашистый шаг, изучение темноты…

Кнопка пульта утонула в пазах. Вторая шестерка… Код вводился медленно, а спустя мгновение — перестал набираться. Из-за люкового створа, транслируемые интеркомом, ударили мощные риффы жесткой композиции. Талла прислушалась: плавной речной излучиной в мелодию влилась оркестровая глубина.

Люк приоткрылся.

Леди бочком протиснулась в танец полутеней командного модуля. О чем и пожалела. Приоткрыв рот в зарождавшемся крике, отшатнулась к глыбам аппаратуры. Лим, опускаясь к палубе, дрогнул в руке, чтобы выпасть из беспомощных пальцев; глухой удар бесследно растворился в смятении женщины. В ложементе пилота восседал «труп» — целый, без единой царапины, спокойный. Отмахивая рукой такт, создавал впечатление человека, захваченного музыкой.

— Кто? Ты? Такой?

— Убойная ритм-секция, да? — Он искоса глянул на женское изваяние.

На миг в памяти зазвучала совсем другая мелодия — одинокая, на одинокой магнитофонной пленке, с переливчатой игрой флейт и завораживающим голосом. Всколыхнулась пятисекундным отрывком и пропала, раздавленная усилием воли. Прошлого нет. Все изменилось, и теперь духовые партии без риффов поддержки звучали плюшево. Сентиментальная тоска — лишнее.

— Ты жив. — Полузабытое искореженное годами чувство страха коснулось души Таллы. Когда-то давно безвестный Охотник заставил ее испытать нечто подобное. Она боролась с ним, боролась и сейчас, опасаясь за рассудок.

— Где тебя высадить?

— А… — Женщина с трудом поняла смысл вопроса. — На Роктане.

— С ветерком на пепелище.

Остаток полета провели молча. О чем говорить, если смерть дала сбой. Объяснений у Таллы нет. 12 часов напряженных поисков логической основы свершившегося ни к чему не привели. Двое просто сидели в космической тишине рубки, изредка оборачивались на издаваемые приборами звуки и размышляли — вплоть до контакта сходней флагмана и бетонки космодрома.

— Конечная станция, — объявил Николай.

Позади раздались шаги, загудел дверной привод. Амазонка удалилась и через несколько минут появилась на обзорном экране. При взгляде сверху ее фигурка дышала обманчивой беззащитностью; она пересекала летное поле, опустевшее без рейдера, проглоченного танталовым комплексом, с видом человека, идущего на казнь.

Крохотная искра сомнения затлела внутри Охотника. Он изучил размытую непогодой парковую пашню — остатки деревьев и зданий, не подлежавшие восстановлению. Талла и не пыталась; кредиты позволили заказать доставку и монтаж панельного домика, что островерхим пристанищем располагался у края поля, рядом с блоками, укрывающими техоборудование порта.

С чахоточной интенсивностью закашлялся передатчик. Вырвал Николая из планетарных красот.

— Ты еще здесь? — хрипловатый голос. Последовала долгая томительная пауза. — Тебе знакома планетарная система Фель? Наверняка знакома. Соляная пустыня, бесконечная белая равнина под кристально чистым небом. Ты похож… Я доступно излагаю?

Резкая команда метнула катера в пасмурное небо. Психология — не его конек. Димп предпочел ретироваться и сфокусироваться на обозримом будущем. Перелет в систему Бенателлы, плановый техосмотр кораблей и медитация среди собранной коллекции ценностей — под холодное золото пива и маленькие соленые орешки. Перспективы радовали.

***

Сигнал раздался прежде, чем автоматы соскребли последние наплывы окалины с бортов кораблей. Метнулся красным всполохом и вынудил Николая оторваться от пестревшего показаниями экрана диагностической аппаратуры. Красные тени огненными мотыльками порхнули в линзах агрегатов, кровавыми мазками обрисовали черты носителя. Центральный компьютер, запрограммированный на поиск, обнаружил в паутине информационной сети одно из ключевых слов. Имя.

«Третий раунд?». Талла возродилась.

Строка лениво дрейфовала в зеленом мареве дисплея — лаконичная, выпукло черная. Николай широким жестом освободил стол от накопившихся предметов — видение картины должно быть четким, без посторонних вкраплений интерьера. Только компьютер и он, в паре с креслом перед широкоформатной экранной плоскостью.

Дрянная строчка к чему-то взывала — чему-то неясному, тонкому как грань сна, неосязаемому. Проще послать… Давно ли амазонка покинула стан врагов? Обменялись подарками и разбежались.

Димп рубанул кулаком по клавиатуре. Надпись погасла.

Что с ним? Он тянулся к женщине, украсившей стены переборки его мозгами. Не мог выбросить из мыслей. Неким мистическим образом Талла приблизилась, и мироздание перевернулось. Легло брюхом к верху, сменив протесты неспешными сборами.

Вернув базу в автоматический режим, Николай с осточертевшим походным кейсом забрался в корабль. Досадным контрастом вспомнил о цветнике. Два цветка переселились в мир иной — прочно укоренились в памяти образами пожухших листьев. Полет не принес избавления. Перемены шорохом бередили нервы, пока он томился в ожидании появления на обзорном экране голубовато-зеленой монеты Роктаны.

Сцепив руки на затылке, Николай присвистнул: дама зря времени не теряла. Увиденное ранее дачное строение разрослось до габаритов поместья; бывший парк с обломками деревьев тонул в зеленых волнах травяного океана и финальной чертой на бетонке поля застыл рейдер. Сама хозяйка заповедника в простеньком костюме из синтет-ткани стояла на крыльце дома, под бесконечным аквамарином неба. Ветер трепал отросшие волосы, мягко гладил поднятую ко лбу руку, заставляя ткань обрисовывать женскую фигурку.

Классическая поза. Фикция. Талла задумчиво преодолела узкую тропинку, что вела к бетонированному сектору, чуть задержалась на подходах к охотничьему кораблю… Тишина и открытый люк шлюза немного пугали, точно она брела на заклание к Зверю. Ее не встречали, но она отпустит поводок стальной гордости…

Охотник, вольготно устроившийся за пультом управления, неспешным взглядом смерил даму, возникшую на пороге рубки.

Пальцы Таллы непроизвольно сжались в кулаки:

— С выходом проблемы, да?

— Тсс. — Николай поднял руку. — Давай по существу.

Леди набрала в легкие воздуха… и к собственному изумлению, вместо моральной трепки, крикнула:

— Ладно! К хренам деньги и власть. Хочу боя… чистого противостояния… Они против меня! — Талла оскалилась. — Все что угодно, лишь бы не ползать на коленях! Спальня — кухня- офис — кухня — спальня! Ходячие спермотоксикозы. Хочу быть свободной от цепей! Лимом, кулаками, зубами… Тебе, сука, ясно?!

Крик оборвался. Николай сосредоточенно изучал непривычно тихую рубку, что вдруг показалась тесной, давящей на кожу массой приборов. Он мотнул головой, изгоняя духов корабля.

— Импульсивно, — согласно кивнул. — Реально, я не шучу. Но кое-чего не понимаю. Зачем тебе попутчики в демарше?

— Я пробовала. — Женщина ткнула рукой в панорамный экран, в следы былого величия. Долгую секунду пыталась урезонить ярость, требовавшую разорвать ответственного на микроскопические клочки. — Видишь?! В одиночку я проиграю, хотя не