когда простужался, то был бы уже бедняком.

Дилан вздохнул, проводя рукой по волосам.

— Папа, мокрота желтая. А это значит, что у тебя болезнь, которую нужно лечить. На дворе двадцать первый век. У нас есть лекарства от этого. И, ради Бога, брось курить. Ты убьешь себя.

— Но у меня нет времени записываться на прием к врачу. У меня нет времени оставаться дома. Мне нужно вести бизнес, и именно этим я и занимаюсь. — Он снова закашлялся, его лицо покраснело. — А теперь убирайся отсюда.

— Тебе шестьдесят четыре года. Тебе следует уйти на пенсию.

— Да, переведи это на мой банковский счет.

Черт возьми, его старик был невыносим.

— Я уже говорил раньше, что могу тебе помочь. Я могу оплатить твою аренду, помочь тебе продать это место. Тебе больше не нужно работать.

Его отец встал, все еще держа в руке носовой платок.

— И что мне тогда делать? Сидеть в кафе и разгадывать кроссворды, как Фрэнк? Бесцельно бродить по городу в поисках сплетен? Я одинокий мужчина, Дилан. Я живу один. Если бы у меня не было работы, что бы у меня было?

— У тебя есть я.

Его отец фыркнул.

— Ты взрослый мужчина. Твоя работа не в том, чтобы развлекать меня. Не то чтобы ты мог, из Африки.

— Я мог бы остаться.

— Нет, не мог бы. Если ты не остался ради своей жены все эти годы назад, тогда не вешай мне лапшу на уши, что остался бы ради меня. И я бы в любом случае не хотел, чтобы ты это делал. Мне не нужна твоя жалость, Дилан, или твоя чушь по поводу того, что мне нужно бросить курить. Я взрослый мужчина. Я буду жить так, как хочу. Тебе не нужно влетать сюда, как Супермен, и думать, что ты можешь все улучшить.

— Я не влетаю сюда, как Супермен. — Он старался, чтобы его голос звучал ровно.

Его отец тяжело опустился в кресло рядом со своим столом. Столешница была завалена бумагами.

— Хочешь знать, почему я не отправил бумаги? — спросил он низким голосом и снова закашлялся.

Дилан почувствовал покалывание в затылке.

— Мои документы о разводе?

— Да. Их. Это было бы легко сделать. Просто отнести их в почтовое отделение. Вместо этого я положил их на полку над камином и смотрел на этот чертов конверт каждый день в течение нескольких месяцев. Задаваясь вопросом, правильно ли я поступаю.

— Зачем ты это сделал? — спросил Дилан.

— Потому что я не хотел, чтобы ты закончил так же, как я. Мне шестьдесят четыре года, и я одинок.

Дилан стиснул зубы.

— Это был не твой выбор.

— Думаешь, я этого не знаю? Я недооценил твою потребность быть гребаным супергероем. Думаешь, что тебе нужно спасти не только меня, но и весь чертов мир. Но мир не полюбит тебя в ответ, Дилан. И к тому времени, когда ты достигнешь моего возраста, я буду не более чем кормом для червей. А ты по-прежнему будешь одинок.

— Ну, спасибо.

— А что? — Чарли поднял руки вверх. — Разве я не прав? Ты веришь, что если пожертвуешь собой ради общего блага, то все будет хорошо. Что если ты не будешь принимать такие решения, какие принимала твоя мама, то останешься хорошим человеком. Но скажи мне вот что, чем твой уход от Эверли отличался от ухода твоей мамы от нас?

Дилан не был уверен, почему разговор принял такой оборот.

Он провел руками по волосам.

— Это совершенно другое. Мама ушла, потому что была наркоманкой. Я ушел, потому что я врач, и в мои гребаные должностные обязанности входит спасать жизни.

— Ты ушел, потому что думал, что не заслуживаешь ее любви. Так же, как твоя мама считала, что не заслуживает нашей.

Челюсть Дилана сжалась.

— Не сравнивай меня с мамой. — Его голос был хриплым. — Не делай этого.

— Почему нет? Она убежала, ты убежал. Семейное сходство очевидно.

— Я не убегал. Я делал свою работу. Помогал людям, которые не могли помочь себе сами.

— Ты ушел, потому что не смог принять любовь этой девушки.

Дилан моргнул.

— Это неправда.

— Правда. Ты не был уверен в ее любви. Тебе пришлось это проверить. Посмотреть, последует ли она за тобой, куда бы ты ни пошел. А она этого не сделала, значит, она тебя не любила. Разве это не то, о чем ты думал?

— Мы были детьми. Мы совершили ошибку. Мы хотели разных вещей, и именно поэтому мы расстались. И если бы ты не вмешался, то все это было бы в прошлом.

— И это то, чего ты хочешь? Чтобы все это осталось в прошлом?

Дилан провел большим пальцем по подбородку.

— Дело не в том, чего я хочу. Это факт.

— Так вот почему ты проводишь каждую свободную минуту с Эверли?

Дилан покачал головой.

— Это не так.

— Тогда как? Расскажи мне, потому что мне действительно кажется, что ты проводишь каждую ночь со своей женой. — Он снова начал кашлять, его лицо стало еще краснее. Он поднес носовой платок ко рту, но ничего не издал, кроме тихого бульканья.

— Папа?

Тело Чарли двигалось, но не было слышно ни звука. Дилан подбежал к нему, опустившись на корточки.

— Откашливай, папа. Откашливай.

Не раздалось ни звука. Он заставил своего отца наклониться вперед, затем ударил его по спине пять раз. Его отец прерывисто вздохнул. Дилан поднял голову.

— Нам нужно отвезти тебя к врачу, — тихо сказал он.

— Мне не нравятся врачи.

— Знаю. — Он прижал ладони к щекам отца, почувствовав жар.

— Ты можешь написать мне рецепт.

— Не могу. Это неэтично. И твой врач должен знать об этом. Чтобы начать наблюдение за тобой.

— Я уеду, как только закончу этот грузовик.

— Ты больше не полезешь под этот грузовик. Что, если ты задохнешься? Что, если ты ударишься головой?

— Моррису нужен этот грузовик для завтрашних поставок.

— Хорошо. — Дилан встал, глядя на потрепанный Форд в центре гаража. — У тебя есть запасной комбинезон?

Его отец нахмурился.

— Зачем?

— Если я отремонтирую грузовик, то ты обратишься к врачу. Сегодня же.

— Ты не сможешь починить грузовик. — Теперь его отец выглядел лучше. Слезы в его глазах высохли.

— Конечно, смогу. Я провел здесь достаточно времени подростком. Я залезу под грузовик, а ты будешь подсказывать мне.

— Ты испортишь свои драгоценные ручки.

Дилан покачал головой.

— Заткнись и скажи мне, где комбинезон.

— В кладовке. — Он наклонил свое все еще красное лицо к двери с другой стороны гаража. Дилан кивнул и подошел к ней, его челюсть все еще была сжата.

— Спасибо, — сказал его отец.

На губах Дилана появилась призрачная улыбка.

— В любое время.

Эверли постучала в дверь Холли и Джоша. Ее двоюродная сестра и ее муж вернулись из своего затянувшегося свадебного путешествия и пригласили ее присоединиться к ним после окончания шоу. Она возразила, что будет поздно, но Холли отмахнулась от нее, сказав, что у них все равно сбились биологические часы.

Джош открыл дверь,