Но он услышал:

— Почему зря? Ты же победила.

— Раскатать твою курицу и остальных было несложно. Они ни черта не умеют. Детский сад.

— А ты, значит, умеешь? — снова внимательный взгляд.

— А я просто идиотка. Дура конченая. Мне нельзя было садиться за руль. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Это как добровольно спровоцировать рецидив серьезной болезни.

— Я не понимаю…

— Тебе и не надо понимать. Просто отвези меня домой, — измученно прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

Как же я устала. От всего. От вечной борьбы, от ревности, от своих ошибок, которые я повторяю с завидной регулярностью, упрямо наступая на любимые грабли.

Я хочу передышки и готова выбросить белый флаг, лишь бы меня оставили в покое.

Перед мысленным взором дорога, стремительно проносящиеся деревья, руль в кожаной оплетке. Казалось, рука еще помнит гладкую рукоятку рычага переключения передач. Теперь всю ночь во снах буду видеть этот проклятый заезд, раз за разом переживать острые ощущения, проигрывать опасные моменты, давиться паникой и ликованием.

Так всегда было. В прошлой жизни.

***

— Оса, подъем, приехали! —кто-то грубо тряхнул меня за плечо, вырывая из тревожной дремы.

Остатки сна все еще крутились в мыслях, и я не сразу поняла, где и с кем нахожусь.

В машине. С Мерзом. Он склонился ко мне так близко, что на миг испугалась, что поцелует. Уставилась на него, широко распахнув глаза и замерев, словно кролик перед удавом. Не тронул. Только смотрел так, что хотелось убежать подальше и спрятаться.

— Приехали, — повторил, не спеша отодвигаться.

Что-то в его голосе заставило меня напрячься, завибрировать натянутой струной под чуткими пальцами. Быстрый взгляд за окно, и я понимаю, что он привез меня не к общаге.

— Где мы? — поинтересовалась устало и, отцепив ремень, отодвинулась от Захара подальше.

— Как ты как думаешь?

— Мерз, у меня нет сил играть в угадайку. Я просила просто отвезти меня домой.

— Я здесь живу, — он кивнул в сторону девятиэтажки.

Моему изумлению не было предела:

— Зачем?!

— Сегодня в общаге дежурит Анфиса. Она бы тебя не пропустила. И пришлось бы тебе остаток ночи провести на лавке, укрывшись газетой из мусорного бака.

— Ерунда. Я бы придумала, как прорваться внутрь. Анфиса не всемогуща. Ты же как-то смог вломиться ко мне посреди ночи!

— Не сравнивай. Это я, а это ты, — ухмыльнулся снисходительно, вызвав знойное желание треснуть ему по морде.

— Для чего ты меня к себе привез, Захар? Я же помню, как ты говорил, что не таскаешь к себе всяких телок.

— А еще я не остаюсь у них ночевать, — вынул ключи из зажигания. — Все, на выход.

Может, я так устала, что не было сил сопротивляться, а может, меня во мне проснулась зверское любопытство и желание узнать, как живет мой персональный демон — я этого не знала. Просто выбралась из машины и пошла следом за ним к подъезду, над которым тускло горел фонарь.

У него обычная квартира, едва переступив порог которой, становилось ясно, что это холостяцкое логово. Обстановка аскетичная, никаких безделушек и милых сердцу мелочей. Просто холодный дом, в котором живет чертов социопат. Квартира выглядела так, словно сюда только приходят ночевать, будто это не родное гнездышко, а перевалочный пункт на пути к чему-то большему.

Я сваливаю в Питер сразу после защиты.

Некстати вспомнились уверенные слова Мерза о дальнейших планах на жизнь. И снова кольнуло куда-то в бок, между ребер. Он уедет. Совсем скоро. Не задумываясь, не сомневаясь. Он знает, где хочет быть. Кем хочет быть. И его ничто не остановит. Он все для себя решил, и никто не сможет его удержать. Тем более я. Почему меня так это тревожит?

— Миленько, — подвела итог, пройдясь из кухни в комнату.

— Считаешь?

— Нет. Просто попыталась быть вежливой. — Обхватив себя руками за плечи, нерешительно озиралась по сторонам. — Могу принять душ?

Он молча подошел к высокому шкафу, достал оттуда полотенце и сунул его мне в руки. Коротко поблагодарив, я ушла в ванную. Повесила на крючок полотенце, аккуратно сложила одежду и забралась под горячую воду.

Мне никак не удавалось согреться. Сверху хлестал чуть ли не кипяток, а я стояла под ним и тряслась, покрываясь мурашками с головы до пят. Было холодно внутри. Холодно и пусто. Будто сегодняшняя ночь выбила пробку из узкого горлышка, и все важное, нужное растеклось, впиталось в землю, оставляя после себя только горечь.

Я почувствовала, как по спине мазнуло потоком холодного воздуха. Кто-то открыл дверь, а спустя мгновение ощутила сильные руки у себя на бедрах.

— Зачем ты пришел, Захар? — откинулась ему на плечо, так и не осмелившись открыть глаза, плавясь от его прикосновений.

Одна его рука, обхватила груди, сжимая напрягшийся сосок, а вторая скользнула между сведенных бедер.

— Ты знаешь, Оса. Я уже говорил, — дыхание на моей коже обжигало во сто крат сильнее, чем хлещущие сверху струи воды.

— Мы же решили, что не стоит больше совершать таких ошибок, — зарылась пятерней в темные густые волосы, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Просто молчи, Ань.

И я покорно замолчала, снова позволяя ему делать с моим телом все, что захочет. Плавясь от прикосновений, дурея от поцелуев, кусая губы в кровь от сильных толчков, пронзающих насквозь.

Было так сладко и одновременно нестерпимо горько. И я не могла сдержать слез, радуясь, что он не видит их из-за льющейся на нас воды.

Потом мы перебрались в комнату на белые простыни, и снова я выгибалась под ним, прося не останавливаться. А он вдавливал меня в подушку, сжимая крепкими пальцами горло до такой степени, что перед глазами круги плыли, и приходилось хватать воздух ртом, а Мерз, словно безумный, вколачивался в мое тело, будто пытался присвоить его, заклеймить своими касаниями…

Когда мы, наконец, успокоились и без сил повалились на подушки, за окном уже забрезжил рассвет, и первые лучи пробивались в просветы между занавесками. Мерз спал, а я лежала рядом и смотрела на него, не понимая, как жить дальше.

Между нами искрило и полыхало, но мы не вместе. Я потерялась. Запуталась в собственных страхах и ошибках, и понятия не имела, в каком направлении двигаться дальше, лишь одно знала наверняка: рядом с Мерановым мне не место — слишком больно, слишком резко, слишком велика возможность сгореть дотла или разбиться вдребезги.

Мне этого не надо. Не для того я бежала от прошлого, чтобы обломать крылья в настоящем.

Захар нахмурился во сне, когда я невесомо коснулась слегка небритой щеки, и, не просыпаясь, повернулся на другой бок. Расслабленная, широкая спина размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Мне очень захотелось поцеловать его в родинку под лопаткой, но сдержалась. Аккуратно встала с кровати, собрала свои вещи и, еще раз бросив на него взгляд, полный сожаления, вышла в коридор. Уже там, стараясь не шуметь, оделась, обулась и, подхватив с пола рюкзак, тихо вышла из квартиры.