Нужна Вам еще эта старуха? осведомился у меня мой педагог, принимая в кресле свою обычную позу и готовясь затянуться вновь возникшей в его руке сигарой.

Да, пожалуй, нет… неуверенно ответил я, очень мало еще разбирающийся в том, что мне нужно.

В таком случае соберите прах в какой-нибудь кулек и заройте его где угодно, лучше на кладбище. Научитесь уважать останки, если хотите достичь хоть чего-то. И мой Вам совет: не засоряйте в будущем ни дом свой, ни мозг ненужными Вам вещами, ибо нет ничего хуже, чем необдуманная алчность и беспорядок. Берите лишь то, что может послужить Вам, а артефакты, о предназначении которых Вы не имеете понятия – просто опасны. И Вы в этом убедитесь.

Я сразу вспомнил мои нелепые ухищрения по приданию украденным мною из могил предметам магических свойств, когда я со всей присущей человеческому роду глупостью просто лез на рожон, бестолково раздражая высшие силы, словно кидая камни в слабо привязанную соседскую овчарку. Мне очень повезло, что потуги мои не увенчались «успехом», который, несомненно, вылился бы в большое горе.

Мне стало стыдно за собственную бестолковость, и я пообещал моему новому другу впредь быть разумнее и ничего не предпринимать без соответствующей базы знаний. Он покивал головой в знак того, что слышал меня и изрек не совсем ясно: «Да расцветет тот, кто вовремя одумается, и да упокоится тот, кто не вовремя…»

Надо сказать, что за прошедшее со дня нашего знакомства время я настолько привык к присутствию моего гуру, что уже не мыслил своей гостиной без сидящего в старинном кресле силуэта, с неизменной сигарой в правой руке. Он по-прежнему не любил яркого освещения, предпочитая располагающий к разговорам на наши излюбленные темы полумрак. Бликов света, вылетающих из в мгновение ока разжигаемого им камина всегда было достаточно. Иногда наши беседы носили совершенно дружеский и даже, пожалуй, светский характер, и тогда в стенах моего жилища можно было слышать невиданный здесь доселе смех, а часы нашего ночного бодрствования обращались в обычную приятельскую вечеринку, о которых я, впрочем, имел лишь весьма смутное представление. Порой же мой гость произносил просто ужасные речи, говорил о вещах и материях, буквально корёжащих мой незрелый рассудок, производя в нем полнейший сумбур. Весь мир, все мои представления вставали с ног на голову и, наряду с жутким интересом к обсуждаемому, я все чаще испытывал страх перед тем, чего посмел коснуться. Вотчина мертвых, близости к которой я так жаждал, оказалась гораздо ближе, чем я мог себе представить, а масштабы ее влияния на нас – несказанно шире. По мере того, как я, ведомый уверенной рукой моего поводыря, проникал в ее законы, я все более осознавал ничтожность моих возможностей и бессмысленность моих амбициозных поползновений. Действительно, зачем пытаться с массой трудностей и затрат проникнуть вором в чертоги, где тебе и без того уготовано место во вполне обозримом будущем? К чему ломиться в окно собственного дома, если спустя немного времени так или иначе войдешь в него через дверь на правах хозяина?

Однако же, рассуждая таким образом, можно вообще отринуть полезность всех наук и практик, выбросить за ненужностью все интеллектуальные функции и зажить растительной жизнью, спокойной, теплой и нелепой. А посему я и мой наставник сошлись в мысли, что кто-то должен заниматься тем, чем занимаемся мы, и сожалеть об этом теперь уже по меньшей мере поздно.

Ну, друг мой, что еще нарыли Вы за свою гробокопательскую карьеру? отбросив один за одним все выставленные мною на его суд «артефакты» за их полнейшей никчемностью, обратился ко мне из глубины кресла мой ночной гость. – То, что Вы мне показали, очень мило, но не стоит и срезанного ногтя. Не понимаю, зачем Вам понадобилось все это барахло? Верьте мне, в ржавом гвозде из гроба столько же магического, сколько в его брате, выдернутом из складского ящика с морковью. Обрывки трухлявой мертвяцкой одежды так же ценны, как, простите, Ваши старые носки, а надерганные Вами у покойников зубы годятся лишь для заклинаний деревенских бабок типа «зуб в землю, жених в дом!». Я отлично понимаю тамошнюю вечную озабоченность выданьем замуж очередной потаскухи, но с магией, поверьте, это не имеет ничего общего. Череп, пожалуй, мог бы сгодиться для спиритизма, но все, что он мог бы поведать, я расскажу Вам наперед. Так в чем, опять же, смысл? Нет ли у Вас чего-нибудь поинтереснее? Или Вы за годы разрывания могил и посещения склепов так и не наткнулись на что-то стоящее?

Я не желал выглядеть в его глазах полнейшим идиотом и бездарем, каким он меня, должно быть, себе представлял, а потому протянул ему последнее, что имел и чем дорожил – браслет, сорванный мною с руки покойного Филиппа Коваро годы назад. Я не был уверен, что значимость этой вещицы выше, чем всех предыдущих, но больше у меня уже ничего не было. И если ценность браслета окажется лишь равной рыночной стоимости ушедшего на его производство металла (платины или чего бы там ни было), то придется признать, что все мои многолетние усилия пропали даром.

Однако же на сей раз мой визави повел себя без прежнего скепсиса. Он взял браслет, повертел его в руке, поднес к глазам – при этом от меня не укрылся их внезапный блеск – и изменившимся вдруг голосом поинтересовался, откуда у меня эта вещь. Выслушав мое повествование, в котором по мере роста интереса слушателя добавлялось горделивых ноток, он, посмотрев на меня долгим тяжелым взглядом, изрек:

Вы оказались не так уж безнадежны, мой друг. Огромной ценностью Вашу добычу, правда, не назовешь, но в сравнении с прочими экземплярами Вашей коллекции она очень неплоха. В этом браслете запрятан, безусловно, весомый магический потенциал, но предназначался он, полагаю, для чего-то другого. Вы же своим поступком изменили его направленность. Признаться, жаль, что Вы на него наткнулись. Боюсь, это и есть тот случай, когда невежество может быть опасным.

Что же теперь делать? я был не на шутку взволнован скрытым в его словах угрюмым пророчеством и хотел добиться ясности, ибо перспектива стать точкой приложения каких-то неведомых злых сил мне не улыбалась.

Что делать? переспросил мой собеседник и задумался. – Сказать по правде, я посоветовал бы Вам вернуться назад во времени и не совершать этой глупости. Но, поскольку сие не в Ваших силах, то можно попытаться по крайней мере исправить положение, вернув мертвецу его собственность. Хотя шансов на благополучный исход, признаться, не так уж и много. Вашими слабыми способностями силу этого браслета, боюсь, не преодолеть.

А Вы? Вы не можете мне помочь? я чувствовал, как противный страх разливается по моему телу, проникая даже в ногти. Складывающаяся ситуация мне откровенно не нравилась: вместо обещанных оккультных знаний и полной приключений жизни я получил порцию неясных угроз и перспективу какой-то жути. Оказывается, магия какого-то там браслета была в состоянии перечеркнуть все мои надежды и ожидания! К тому же, мой новый знакомец, похоже, не очень-то жаждал встать на мою сторону во всей этой истории. Таким образом, к уже имеющейся гамме негативных моих чувств примешалось еще и разочарование.

Помочь? переспросил он с оттенком удивления в голосе. – Помочь себе Вы можете лишь сами, мой неосторожный друг. Но я, верный своему обещанию, готов показать Вам, как это можно сделать. А впрочем… Вы мне искренне нравитесь, а потому могу предложить Вам следующее: я заберу у Вас этот артефакт, удалюсь и попытаюсь уладить дело иным путем. При этом я исхожу из того, что мне это удастся, хотя, пожалуй, придется очень нелегко. Затем я вернусь, и мы возобновим наши милые беседы и подготовку к совместным экспериментам, никогда не упоминая больше Вашей досадной оплошности. Вы согласны?