С одной стороны, это связано с тем, что, в то время как цель процветания — саморазвитие — определяет здоровых, нормальных и эффективно функционирующих личностей, на деле получается широкий спектр хронически нездоровых, ненормальных и дисфункциональных «я»61. Саморазвитие подобно миражу на горизонте, недосягаемой цели без дедлайна. Аналогичным образом призыв постоянно стремиться к более высоким уровням процветания порождает парадоксальный эффект. Индивидуумы могут чувствовать себя обремененными этим императивом, с одержимостью интерпретируя и оценивая, способствует ли их собственному процветанию все, что они делают, думают и чувствуют. В этом отношении погоня за счастьем не может быть ни противоядием от страдания, ни процветанием как противоположностью не-самореализации, поскольку те же самые нарративы, которые продвигают понятия счастья и самосовершенствования, порождают нарративы страдания и постоянной неполноценности и строятся на них.

Таким образом, с этой точки зрения кажется, что превращение погони за счастьем в образ жизни не всегда приносит обещанные и ожидаемые многими положительные эффекты. Напротив, постоянное стремление к личному росту и совершенствованию может быстро стать изнурительным, навязчивым и в конечном счете принести разочарования. Сколько поколений уже убеждали, что решение их проблем заключается в развитии их истинного «я», но их попытки отыскать его не приносили никаких результатов?

Глава 5. Счастье — новая норма

Метод отвлечения внимания от зла и предложения простой жизни в мире добра великолепен, пока он работает. […] Но он беспомощен перед лицом меланхолии. Даже если человек совершенно свободен от меланхолии, нет сомнений, что здоровый образ мыслей не соответствует философской доктрине, потому что упрямые факты, которые он позитивным образом отказывается учитывать, являются подлинной частью реальности; и они, в конце концов, могут быть ключом к смыслу жизни, и, возможно, единственной возможностью обратить наш взор к самым глубоким уровням истины.

Уильям Джеймс.

Многообразие религиозного опыта

— Я этого не понимаю, — сказал однажды Джейми, лежа на полу и занимаясь своими ежедневными физическими упражнениями. — Ты ведь уже вполне счастлива, не правда ли? Будь ты несчастна, это имело бы смысл, но ведь это не так. — Он помедлил. — Ты ведь не несчастна, правда?

— Я действительно счастлива, — заверила я его. — На самом деле, — добавила я, радуясь возможности поделиться моими новыми знаниями, — большинство людей вполне счастливы. По данным исследования 2006 года, 84 процента американцев назвали себя «очень счастливыми» или «вполне счастливыми», а опрос, проведенный в 45 странах, показал, что на шкале счастья от 1 до 10 люди в среднем ставят себе оценку 7 или 75 по шкале от 1 до 100. Я сама заполнила «Опросник подлинного счастья» и по шкале от 1 до 5 баллов получила оценку 3,92.

— Но если ты вполне счастлива, зачем приниматься за этот проект?

— Да, я счастлива, но не настолько, насколько могла бы. Моя жизнь хороша, но я хочу еще больше ею наслаждаться и жить лучше. Я слишком много жалуюсь, раздражаюсь чаще, чем следовало бы. Мне надо быть более благодарной судьбе и людям. Думаю, если бы я чувствовала себя счастливее, я бы и вела себя лучше.

— И ты думаешь, что это что-то изменит? — спросил муж, указывая на мою первую, незаполненную Таблицу обязательств.

— Я это выясню.

— Что ж, посмотрим, — фыркнул он.

Вскоре после этого я и сама впала в еще больший скептицизм. Однажды на вечеринке, когда один старый знакомый принялся открыто высмеивать идею моего проекта, обычная светская болтовня перетекла в разговор, больше напоминающий защиту докторской диссертации.

— С помощью своего проекта ты хочешь выяснить, можно ли стать счастливее. Но при этом у тебя даже депрессии нет? — спросил он.

— Да, это так, — ответила я, стараясь сохранить умный вид.

— Только не обижайся, но в чем тут смысл? Как обычному человеку стать счастливее? Не думаю, чтобы это было интересно…

Я даже не знала, что ответить. […]

— Я буду очень стараться, — ответила я и пошла искать другого собеседника.

Этот парень, хоть и задел меня, не коснулся моей главной тревоги в связи с моим проектом: не слишком ли это эгоистично — потратить столько усилий на свое личное счастье?

Я долго думала над этим вопросом. В конце концов я готова была согласиться с древними философами и современными исследователями, которые считают, что стать счастливее — достойная цель1.

Это выдержка из книги Гретхен Рубин «Проект Счастье. Мечты, план, новая жизнь». После выхода в 2009 году книга оставалась в списке бестселлеров New York Times на протяжении 99 недель и даже несколько раз занимала лидирующую позицию. Фрагмент начинается с разговора между Рубин и ее мужем Джейми, а затем переходит к беседе с человеком, которого она встретила на вечеринке, причем ни один из них не понимает, в чем смысл попытки стать счастливее, когда она и так вполне счастлива.

Ответы Рубин наглядно иллюстрируют основные предположения, лежащие в основе научного дискурса о счастье, которые уже рассматривались в этой книге. Они включают в себя представление о счастье как о научном, измеримом состоянии, о счастье как об эгоцентричном, ни от кого не зависящем и индивидуалистическом стремлении, как о непрерывном, бесконечном проекте, как о самой достойной цели в жизни, которую стоит преследовать, как, в общем, о мериле, которым следует определять значимость нашей биографии, масштаб наших успехов и неудач, а также уровень нашего личного и эмоционального развития. Этот отрывок, безусловно, интересен тем, что он, кроме всего прочего, подчеркивает степень, в которой научные и популярные рассуждения о счастье объединяются вокруг одних и тех же предположений. Это можно достаточно четко проследить по тексту. В этом отношении Рубин не только оправдывает свой «проект счастья» якобы глубокими научными знаниями по этой теме. Она также слово в слово повторяет сценарий, предложенный учеными, изучающими счастье. Действительно, следующая статья, написанная позитивным психологом Соней Любомирски, — которую, кстати, Рубин цитирует в книге, — могла бы стать заключительной строкой в ее отрывке.

Все мы хотим быть счастливыми, даже если не признаемся в этом открыто или предпочитаем прятать свое желание за вуалью слов. О чем бы мы ни мечтали — о профессиональном успехе, духовном удовлетворении, чувстве единения, цели в жизни или любви и сексе, — мы жаждем этих вещей, потому что безусловно верим, что они сделают нас счастливее. Однако немногие из нас по-настоящему осознают, насколько мы можем повлиять на свое счастье, или знают, как именно это сделать. Если взглянуть на это со