Недовольно ворча, он поднялся по ступенькам в карету и с облегченным вздохом устроился на сиденье. Если не считать отвратительной погоды, в последнее время в его жизни произошел любопытный поворот. Он познакомился с очень красивой женщиной, что само по себе не было особенно удивительным. С тех пор как он стал богатым человеком, красивые женщины часто обращали на него свое внимание.

Но эта женщина была совсем иной. Она заинтересовала его так, как уже давно не интересовала ни одна женщина. Интересно: она просто играет роль, чтобы зарабатывать на жизнь тем, чем может, как делала это его собственная мать, или же действительно родня той единственной настоящей провидице, которую он когда-то знал?

Цайя назвалась внучатой племянницей мадам Меделы — цыганки-провидицы, которая обладала даром предвидеть будущее. Медела не была обманщицей. За все годы его знакомства с этой старухой ее советы ни разу не подвели ни его самого, ни его мать. После того как мадам Медела умерла, ему стало гораздо труднее действовать. Хотя сейчас Лумис был богачом, он чувствовал себя неуверенно — был одинок в суровом мире, который оставался для него совершенно чужим.

Возможно ли, чтобы у внучатой племянницы старой Меделы оказались такие же поразительные способности? Он попытался вспомнить прошлое. Старуха никогда ничего не говорила о своей родне, хотя однажды обмолвилась, что ее дар передается по женской линии.

Не может ли Цайя руководить им, дать ему ощущение той власти над судьбой, которое было у него, пока была жива ее двоюродная бабка?

Ему необходимо это выяснить.

Карета вкатилась под портик особняка, принадлежавшего графу и графине Северн. Он вошел в дом, поздоровался с хозяевами, встречающими гостей, и начал разговор с кем-то из знакомых. И все это время он взглядом искал Цайю.

И только когда закончилась первая часть вечера — выступление синьора Франко Менчини, модного оперного певца, — он увидел, как она входит в салон.

Престон поставил свой бокал шампанского на поднос и направился к ней.

Лили одарила улыбкой группу молодых людей, которые ее окружили. Ну вообще-то улыбалась не она сама, а таинственная цыганка, Цайя. Среди этих молодых людей оказался и Рул Дьюар.

Сегодня он вел себя гораздо лучше: не как дерзкий и нахальный повеса, привыкший получать от женщины все, что ему захочется, а как воспитанный молодой джентльмен, который относится к ней уважительно. Ей любопытно было бы узнать, что Ройал сказал брату, чтобы держать его в узде.

Ройал! Он сегодня был здесь, а вот его невесты не было. Джослин встречалась со своим возлюбленным в отеле «Паркленд» — и Лили обнаружила, что завидует кузине. Джо хватило отваги поступать в соответствии со своими убеждениями. Лили жалела, что у нее не хватает смелости для свидания с Ройалом.

К сожалению, ее понятия о чести не допускали этого, хотя ее сердце и тело больше всего на свете хотели бы близости с ним. Но Джослин была ее родственницей, и хотя не питала к Ройалу никаких чувств, в ближайшее время им предстояло пожениться.

Лили отвела взгляд от герцога, который разговаривал со своим другом, смуглым красавцем Джонатаном Сэвиджем, и решительно приказала себе думать только о том, ради чего сюда пришла. Краем глаза она заметила объект своего интереса — и он направлялся к ней. Пока высокий и внушительный седовласый Престон Лумис приближался к Лили, она с улыбкой попрощалась со своими молодыми поклонниками и отошла от них, чтобы дать ему возможность обратиться к ней.

Лумис остановился прямо перед ней:

— Мадам Цайя, очень приятно видеть вас.

— Взаимно, мистер Лумис.

— Мне хотелось сказать вам, что ваше предсказание сбылось. В тот вечер я играл с лордом Найтингейлом и выиграл довольно много. Похоже, у вас очень интересные способности.

— Наверное, мне посчастливилось. Я могу помогать некоторым людям — а светские дамы, у которых я появляюсь, хорошо платят мне за то, что я развлекаю их гостей. И все же порой это кажется мне скорее, тяжкой ношей, чем даром.

— В чем именно, позвольте спросить?

Она смущенно потеребила складку своей яркой юбки.

— Хотя я предсказываю только удачу, иногда я вижу такие вещи, которых мне не хотелось бы видеть.

— Вы делали мне предсказание. Вы видите у меня в будущем нечто плохое?

Она посмотрела на него: внимательно изучила его лицо, отметив, как его усы повторяют линию его верхней губы.

— Сегодня я не вижу ничего. — Она еще некоторое время смотрела на его лицо, а потом на секунду прикрыла глаза. Открыв их, сообщила Лумису то известие, которое было заранее оговорено: — Скоро вам встретится кто-то… немолодая женщина. Не знаю, что это означает, но благодаря этой женщине ваше состояние увеличится.

Лумис улыбнулся:

— Неужели? Будет интересно посмотреть, правы ли вы.

— Вы говорили, что знали мою двоюродную бабушку.

— Она была близкой подругой моей матери. После ее смерти мы с мадам Меделой продолжили дружбу. Меня удивляет то, что она никогда не говорила о вас.

— Я видела ее, лишь когда была совсем маленькой. В основном я жила с моей матерью на континенте. Я вернулась в Лондон несколько месяцев назад.

— Ваша родственница была удивительной женщиной.

— У меня лишь бледная тень ее таланта. Однако если я чувствую связь с каким-то человеком — как у нее было с вами, — мои способности оказываются весьма полезными.

Ну вот. Она показала ему приманку. Остается посмотреть, клюнет ли он на нее.

— Под «полезными» вы понимаете «приносящие прибыль»?

Она пожала плечами, благодаря чему алый шелк блузки красиво скользнул по ее груди.

— Если то угодно судьбе, то так. — Она адресовала ему мимолетную улыбку. — А теперь прошу меня извинить: мне надо поговорить с другими гостями.

— Конечно. — Лумис чуть наклонил голову: — Может быть, мы поговорим с вами еще.

Лили не ответила. Он сам должен к ней обратиться — и ей ни в коем случае нельзя проявлять слишком большую готовность идти к нему навстречу. Пройдя по залу, она приостановилась рядом с леди Аннабель, которая ввела ее в круг своих друзей, разговаривая с ней так, словно они были хорошими приятельницами, — а с учетом их участия в этом заговоре, они действительно могли таковыми считаться.

Престон Лумис в задумчивости сидел перед камином в кабинете своего городского дома в фешенебельном районе Мейфэр. Глядя в огонь, пляшущий за каминной решеткой, он мысленно представлял себе облик Цайи. С ее светлыми глазами и бледной кожей она внешне совершенно не походила на Меделу. Даже прямые черные волосы не были похожи на грубые седеющие пряди старой цыганки. Однако Медела была старой женщиной уже тогда, когда он впервые увидел ее мальчишкой. Ближе к смерти она превратилась в древнюю сморщенную старуху.