незаслуженно забытый моими узколобыми современниками. А ведь его произведения призваны воспитывать – и воспитывали! – Хороших Людей. Что ж, если вы сами не способны рассмотреть, я вам покажу. Мой «двойной код» будет простым и понятным. Я хочу, чтобы мои произведения, мое искусство было доступно каждому. Но не каждому идиоту! А лишь мыслящим, высокоорганизованным индивидам. Тем, кто способен, а значит, и достоин его понять.

Так какова же фабула, спросит автора читатель? Какова задумка? Ах, мои пытливые умы, как приятно, что вы этим интересуетесь. Ну конечно же, я расскажу. Приоткрою завесу над гениальной в своей простоте задумкой. Оцените ее изящество. А уж когда она воплотится в кровь и мясо… О, это будет незабываемо!

Наш герой – Владик Зигунов – обычный мальчик, который живет обычной жизнью. Ходит в школу, в читальный зал пединститута, где работает его мама, играет в компьютерные игры и мечтает прославиться. В детстве мы были совершенно такими же, не правда ли? И, возможно, жизнь Владика шла бы своим чередом – спокойно и размеренно, с невысокими взлетами и не слишком болезненными падениями, но… У него есть отец. Отец его – личность героическая. А как всякий герой, он не может укладываться в рамки обыденности. Реальность выталкивает его на поверхность, за границу «нормальности», в героическую плоскость, где кипит, бурлит и разбрызгивает свои соки жизнь. И вслед за отцом-героем мальчика затягивает в водоворот разума и безумия, преступления и закона, искусства и реальности.

О, какая же чудесная динамика! Феерия! Экспрессия! Помните гайдаровскую «Судьбу барабанщика»? Там было так же:

«Выпрямляйся, барабанщик! – уже тепло и ласково подсказал мне все тот же голос. – Встань и не гнись! Пришла пора!»

И я сжал браунинг. Встал и выпрямился.

Как будто бы легла поперек песчаной дороги глубокая пропасть – разом остановились оба изумленных друга.

Но это длилось только секунду. И окрик их, злобный и властный, показал, что ни меня, ни моего оружия они совсем не боятся.

Так и есть!

С перекошенными ненавистью и презрением лицами они шли на меня прямо.

Тогда я выстрелил раз, другой, третий… Старик Яков вдруг остановился и неловко попятился.

Но где мне было состязаться с другим матерым волком, опасным и беспощадным снайпером! И в следующее же мгновение пуля, выпущенная тем, кого я еще так недавно звал дядей, крепко заткнула мне горло.

Ах, какая прекрасная картина! Какая яркая и пронизывающая! Следуя за гением такого масштаба, я должен… нет! – просто обязан создать полотно не менее масштабное и сверкающее. Я даже палочки подложил в рюкзак «юного барабанщика». О, как бы мне хотелось увидеть его с ними в руках! Но увы… Впрочем, это не единственная проблема в данном сценарии. Выстрелить в мальчишку тоже будет сложновато. Ведь необходимо, чтобы картинка была тождественной, но это может вызвать массу нежелательных осложнений и в итоге испортит все произведение. Конечно, когда барабанщик идет домой из библиотеки, он частенько срезает путь между гаражами. Места там уединенные и были бы почти идеальными подмостками, но горло…

Хмммм… Тогда, возможно, стоит рассмотреть другой вариант. Как вам такая идея:

– Брось, оставь! – крикнул отклонившийся Сергей.

Но ослепленный злобою, отуманенный водкой человек рванулся к земле, и целый град булыжников полетел в Сергея. Крупный камень ударил ему в плечо, и тут же он услышал, как сзади хрустнули кусты и кто-то негромко вскрикнул.

– Стой!.. Назад… Назад, Алька! – в страхе закричал Сергей, и, вырвав из кармана браунинг, он грохнул по пьяному.

Пьяный выронил камень, погрозил пальцем, крепко выругался и тяжело упал на проволоку.

Сергей обернулся.

Очевидно, что-то случилось, потому что он покачнулся. В одно и то же мгновение он увидел тяжелые плиты тюремных башен, ржавые цепи и смуглое лицо мертвой Марицы. А еще рядом с башнями он увидел сухую колючую траву. И на той траве лицом вниз и с камнем у виска неподвижно лежал всадник «Первого октябрятского отряда мировой революции», такой малыш – Алька.

Сергей рванулся и приподнял Альку. Но Алька не вставал.

– Алька, – почти шепотом попросил Сергей, – ты, пожалуйста, вставай…

Алька молчал.

Божественно! Восхитительно! Это, пожалуй, еще лучше, чем предыдущий сценарий. Отец-герой, непогрешимый чекист вступает в бой с бандитом и становится причиной смерти своего сына. Мальчик ни в чем не виноват, все произошло случайно. Он просто гулял с отцом и, по сути, из-за него и погиб. Это же почти греческая трагедия, где за поступки родителей расплачиваются их дети. Бандит метил в чекиста, а попал в его сына! Камнем! Камень – такая грандиозная метафора. О даааа! Это то, что нужно! И убить ребенка камнем элементарно, проще не придумаешь.

Но что с палочками барабанщика? Я ведь их уже подложил, уже задал вектор… Впрочем, почему бы и нет? Мой герой станет объединяющим конструктом героев Гайдара. В конце концов, все дети в его произведениях – это единый образ, компиляция лучших человеческих качеств, идеал. Так что для моего интертекстуального полотна уже не так важно, какой конкретно, тот или другой. Палочки просто станут дополнительной подсказкой. В таком ключе хорошо бы, конечно, включить еще какую-нибудь отсылку к Мальчишу-Кибальчишу как к наиболее узнаваемому ойконосу. Но с ним будет слишком много технических сложностей. Впрочем, всегда можно намекнуть на Мальчиша «бочкой варенья да корзиной печенья». Подумаю над этим моментом еще. Дадим же волю вдохновенью! А там вихрь событий сам принесет нас в нужную точку.

Итак, начнем! Камень уже ждет своего вступления у нужного гаража. В моем внутреннем кармане лежит пистолет. Дело за малым – проводить «барабанщика» до дома. Идем в читальный зал!

Глава 23

Времени на дипломатию не оставалось, так что Петр Сергеевич повернулся к посетителям читального зала и объявил зычным голосом:

– Прошу внимания! Произошла небольшая накладка. Сейчас в читальном зале будут проводить ремонтные работы. Всем необходимо покинуть помещение как можно быстрее.

– Чего? Какие работы? – раздались в ответ вопросы и недовольные комментарии.

– Еще раз приносим извинения. Поторопитесь, пожалуйста.

Зигунову хотелось подлететь к каждому медлительному идиоту и вышвырнуть его в коридор вместе с манатками. Но, увы, у нас демократическая страна, секретная операция и вообще никакой паники.

– А нам тоже нужно уйти? – поинтересовалась библиотекарь.

– Нет. Вам придется остаться, Анна Никифоровна, и немного мне подыграть.

– Так а что все ж таки стряслось?

– Вероятно, ничего. Но есть небольшой шанс, что Аброськин не захочет добровольно отвечать на мои вопросы, так что…

– То есть мы в опасности? – Старушка растерянно посмотрела сквозь очки на своего помощника,