противно мне ни было с этим соглашаться. И со вкусом все в порядке.

Даже голос у нее приятный.

— Что ты тут делаешь? — наконец распрямляю плечи и сажусь в кресло. Закинув ногу на ногу, смотрю прямо перед собой, чуть вздернув подбородок.

— Ты в курсе, кто я, да? — интересуется брюнетка.

Вопрос с подвохом. Я ведь сейчас вслух должна назвать ее ЕГО женой. Женой моего Кайсарова, эту…

Она мне жизнь сломала!

— В общих чертах, — улыбаюсь, а у самой скулы сводит от этой наигранной приторности. — Ты что-то хотела?

— Да. Поговорить.

— О чем?

— О моем муже, — Лия кладет на стол телефон и ловит мой взгляд. Глаза в глаза.

А у меня внутри все в тиски сжимается. О ее муже…

— Ну, давай поговорим. О твоем муже, — улыбаюсь, чувствуя, как ноют лицевые мышцы.

Мне все эти улыбки с невероятным трудом даются.

— Ты его любишь?

Ее вопрос застает меня врасплох, да и вообще все действия этой девушки… Я, когда ее увидела, надеялась на скандал, но никак не на эти сопливые откровения, которых нам, кажется, не избежать.

— А я люблю, — продолжает, не услышав ответа, — он многое для меня сделал. Спас. Научил жить заново, Катя. И это ценно. Невероятно ценно.

— Как тебя зовут? — прищуриваюсь, замечая, как бледнеет ее лицо.

Конечно, я знаю имя, но изощренно хочу сделать ей больно.

— Он никогда не называет тебя по имени, — пожимаю плечами, формулируя предложения так, будто мы с Даном часто видимся.

— Лия, — девушка сглатывает и отводит взгляд. Правда, очень быстро берет себя в руки. От растерянности и следа не остается, когда ее глаза сталкиваются с моими.

Но мне почему-то кажется, что, несмотря на выдержку, ее начинает слегка потряхивать.

— Как ты здесь оказалась, Лия? Записка была написана почерком Дана, — сую руку в карман пальто и вытаскиваю бумажку.

— Его, — кивает. — Он ждет тебя в «Маро». Просто утром, прежде чем этот клочок попал к тебе, я приписала к названию «Гранд». Скопировать почерк несложно, — едва заметно улыбается.

«Маро» и «Маро-Гранд» довольно популярны в городе и принадлежат одному владельцу. Только вот первое — это ресторан, а второе — отель…

— Я слышала, как Дан говорил по телефону и просил передать тебе конверт. Явно тот, что лежал на столе в кабинете… И я решила…

— Он ждет в ресторане? Сейчас?

Лия кивает, а потом так пристально смотрит. Меня пугает ее взгляд.

— Ты должна уйти, Катя, — выпаливает чересчур резко. — Отпустить, — продолжает уже более миролюбиво. — Ты такая красивая, замечательная девушка, и мне очень жаль, что все вышло именно так. Прости меня за это… Если бы я только знала… Хотя ничего сделать бы все равно не смогла. Исчезни, Катя. — Лия сжимает в руках декоративную подушку. — Прошу. Оставь его. Вы с Даном разные, понимаешь? Любой к твоим ногам упадет. Любой, Катя. Умоляю, оставь нас в покое, — с каждым словом она повышает голос, все сильнее содрогаясь. — Из-за тебя он может погибнуть. Понимаешь? Хочешь, я заплачу́? Скажи цену, любую, я заплачу́ сколько захочешь. Мне больше нечего тебе предложить…

Меня колотит. Я пропускаю удар за ударом, а сердце сжимается.

Молчу. Воздуха становится все меньше. Еще немного, и весь самоконтроль полетит к чертям. Медленно встаю с дивана, еле-еле передвигая ногами, дохожу до комода, на который бросила свою сумку.

Оглядываюсь. Лия сидит неподвижно. У нее плечи каменные. А у меня сердце…

Мое эгоистичное сердце не готово отпустить его вновь. Только не сейчас, когда мы снова почти обрели друг друга.

— Думаю, — разлепляю губы, спотыкаясь о сумбур собственных мыслей, — счастье… Его за деньги не купишь.

— Ты готова рискнуть его жизнью? — ее огромные глаза сейчас бездна для меня. Я лечу в нее с обрыва.

— Я… нет… я…

Выдыхаю. Она просто хочет сделать из меня исчадье ада, но это не так. Я последний человек на земле, который мог бы пожелать Дану смерти.

— Он… Он сам в состоянии решить, как поступать.

Единственное, что могу произнести, чувствуя на себе уничижительный взгляд.

Лия бледнеет еще сильнее. Ее грудь вздымается. Мы смотрим друг на друга с каким-то бешеным отчаянием.

На телефон, что она положила на стол, приходит уведомление.

Лия бегло просматривает, что ей пришло, и я замечаю улыбку.

Ей Дан написал? Поэтому она улыбается?

Вопросы душат, а желание достать ответы пересиливает все разумное.

Поднимаюсь с кресла и просто иду к ней. Замираю над Лией, чтобы посмотреть в экран.

Но лучше бы я этого не видела. Ей прислали фото ребенка. Няня.

Няня? Ребенок?

Пока Лия давала указания в сообщении, я хватала ртом воздух. Рыба, которую выбросили на берег.

Этого не может быть, он не мог мне не сказать. У них ребенок. Их общий ребенок?

Как такое возможно? Почему он не сказал? Почему…

— Это ваш ребенок? — шепчу, не чувствуя под ногами пола.

Лия медлит. Смотрит в экран смартфона, а потом добивает одним простым словом:

— Наш.

Хватаю ртом воздух, а по итогу легкие будто крошкой битого стекла наполняются.

— А ты не знала, Катя? Пойми, ты рушишь не только мою жизнь.

Глава 24

— Если бы я знала, — голова начинает кружиться, — я бы никогда… — Медленно отступаю, водя руками по воздуху позади себя, чтобы не врезаться в стену. — Я же…

Зажимаю уши ладонями, пока по телу гуляет агония.

Внутри выжженное пепелище. Я словно умерла. Мир снова поблек. Слишком трудно дышать, двигаться. Просто быть.

Земля точно замедлила ход. Я чувствую, как время останавливается.

В ушах шумит. Это сердце отчаянно пытается гонять по артериям кровь, чтобы мой организм жил.

Отравленный словами, избитый жуткой для понимания правдой.

Ни пошевелиться. Ни заговорить. Сейчас я ничего не