Пройдя по бульвару Искусств, Лавочкин чуть не оглох от криков зазывал.

– Знаменитый вертеп Вольдемара Сорокера! Только одно представление! Все на спектакль ужасов «Жаба-душительница»!..

– Последняя книжка писателя Блицфогеля![19]«Ревизор, или Туда и обратно»!..

– Картины маслом! Скульптуры кремом! Украшу праздничный стол состоятельным господам!..

– Братья по творчеству! Коль обидит вас критик, не бездействуйте! Тщательно нанесите оскорбление…

Коля не стал дослушивать последний рецепт, свернул в тихую подворотню, присел на пыльную завалинку и призадумался.

Сперва он открыл Америку: организованная преступность (а Рамштайнт, несомненно, возглавлял глобальную организованную группировку) набирает особенную силу там, где есть богатая промышленность и торговля. Ведь никто не стремился «крышевать», например, Красную Шапочку.

Впрочем, это открытие мало радовало. Пользы-то в нем ни на талер! Реализовав исследовательские наклонности, Лавочкин приступил к осмыслению своей тактики. В карете мозгового штурма не получилось. Тряска и орущий на ухабах усач не создавали должного комфорта. Теперь отлынивать некуда.

Коля никогда не встречался с главарями мафии. Тем более по столь нетривиальному поводу. Рамштайнту не скажешь: «Дядя, отдай знамя, оно мое…» Значит, сделка. И предложить нужно что-то особенное, сопоставимое по ценности.

Но что?

Деньги? Во-первых, у Лавочкина их не было, а у Рамштайнта были. Во-вторых, Красная Шапочка твердо стояла на своем: король преступников ценит магические артефакты выше любых денег.

Волшебные предметы? Солдат не имел никаких артефактов. Знамя у Рамштайнта.

Получается, у него все есть, а у Коли – шиш с маслом. Слабая позиция в переговорах.

Можно ли надуть противника? Лавочкин трезво оценивал свои таланты. Он не лгун. Помнится, даже в академии не сумел толком соврать, почему отсутствовал на занятиях полтора месяца…

– Чем я силен? – спросил себя солдат. – Что я предъявлю этому монстру?..

По всем прикидкам получалось, предъявить нечего.

Откуда-то сверху спикировал Вран, сел рядом с Колей.

– Пр-р-ривет! Гр-р-рустишь?

– Еще бы… Рамштайнт меня и слушать не захочет…

– Почему? Я тут кр-р-рутился, слышал много интер-р-ресного. – Ворон важно расхаживал по завалинке. – Он без ума от волшебных штучек. На твой штандар-р-рт чуть ли не молится. А тут ты – тот самый Николас Могучий, бар-р-рон, гер-р-рой, легендар-р-рный знаменосец!

Лавочкин словно проснулся.

– Точно! Наезжу ему по ушам, хапну знамя, а там по обстоятельствам. Главное, не переоценить силы.

Солдат обдумал кое-какие нюансы и зашагал к дворцу Рамштайнта. Вран указывал путь. Вскоре Коля ступил на территорию парка. Люди на тротуаре предпочли разбежаться или хотя бы отвернуться. Лавочкин воспринял это как предостережение. Шел осторожно, держа руки на виду. Вдруг здесь засели какие-нибудь лучники-снайперы?

– Я пока скр-р-роюсь! – сказал ворон и улетел куда-то в желтые кроны вековых кленов.

Когда до крыльца мраморного особняка оставалось не более сотни шагов, из-за деревьев выскользнули два арбалетчика в масках.

– Стой.

Коля остановился.

Дверь открылась, и к Лавочкину направился высокий худой мужчина с непроницаемым лицом. Коля сначала подумал, что это тоже маска.

– Кто вы? – спросил мужчина бесцветным голосом.

– Барон Николас Могучий.

– Цель визита?

– У хозяина этого замка вещь. Моя. Ее у меня выкрали.

Мужчина еле заметно кивнул:

– Пойдемте.

Первый акт сыгран. С крыльца не спустили. Но и арбалетчики не расслабились.

На пороге у Коли отобрали мешок, самого довольно бесцеремонно обыскали и отвели в пустую комнату с лавкой. Заперли. Солдат сел.

Через час появился все тот же долговязый тип с беспристрастным лицом.

– Хозяин ждет вас.

Слуга провел Лавочкина по длинному коридору, увешенному гобеленами, потом они поднялись по лестнице черного мрамора и проследовали в кабинет Рамштайнта. Короля преступности не было.

Коле понравилась обстановка. Аскетическая, но стильная. Стол, кресло, стулья, зеркало, в углу бюст какого-то мордатого плешивого полководца. В другом углу – полковое знамя!

Напротив двери, в которую вошел Коля, была другая. Она распахнулась, и в кабинет буквально ворвался толстый темнолицый человек, захлопнул за собой дверь.

– Барон Николас? – то ли спросил, то ли сказал он. – Рамштайнт.

Лавочкин снова глянул на бюст. Мордатый полководец оказался Рамштайнтом.

Хозяин указал на стул, сам бухнулся в кресло. Солдат сел.

– Я был вынужен обыскать ваши вещи. Не сердитесь, – проговорил король тоном, отметающим всякие апелляции. – Естественно, ознакомился с бумагами, подтверждающими ваш титул. Признаться, я не верю документам, ведь они часто попадают в случайные руки. Но я верю своему другу, – Рамштайнт кивнул на долговязого, – а он редко ошибается в людях. Как вы подтвердите свою личность?

На этот счет Коля имел заготовочку.

– Я могу показать вам силу знамени, – сказал он.

Рамштайнт спрятал удовлетворенную улыбку, наклонив голову.

– Логично. Но, насколько я понимаю, вы способны запросто исчезнуть, а штандарт сейчас принадлежит мне. Кстати, не пытайтесь дергаться: мой помощник отлично колдует без всяких штандартов.

«А никто и не обещал, что будет легко, – подумал Лавочкин. – Как бы извернуться?»

– Давайте рассуждать здраво, – начал он. – Скорее всего, ваши специалисты попробовали использовать мое знамя и потерпели фиаско. Большинство из них попросту заявили, что оно не является магическим.

– Вы правы.

– А по свидетельствам очевидцев, Николас исчезал, перемещал предметы и творил прочие фокусы, так?

– Так.

– Прочим людям знамя не подчинялось.

– Ну.

– Если оно заработает в чьих-либо руках, следовательно, это руки Николаса.

– Можно принять и это утверждение, хотя… Ну, пусть будет так.

– Итак, если я попробую продемонстрировать вам волшебство знамени и не преуспею, то я самозванец. Если у меня получится, то я – барон Николас Могучий.

– Не повторяйтесь.

– Это важно. Я дворянин. Дав вам слово не исчезать, я его сдержу.

Рамштайнт рассмеялся, тряся обвисшими щеками.