И неудержимо захотелось обнять мужа и сполна поделиться с ним силой. А следом пришла обжигающая мысль. Мать-Заступница… Кажется, это все-таки произошло. Я привязалась к человеку, которому совершенно не нужны ни мои чувства, ни мои глупые порывы.

— Рольф, ты и сам все понимаешь.

Мне показалось, Каллеман добавил что-то еще, но так тихо, что я не расслышала ни слова.

— Ладно. Рес с тобой. Пусть едут, — сдался Стейн.

— Давно бы так. А насчет жены все же подумай. И попробуй осторожно расспросить.

— Эрик, тебя Эвелин не заждалась? — проигнорировав пожелание Каллемана, с намеком спросил Рольф.

— Выгоняешь? — хмыкнул глава магполиции. — Ладно. Ухожу. Береги себя, Рольф. Ты мне нужен живым.

— Скорее, тебе нужен летательный аппарат.

— И он тоже, — не стал отнекиваться Каллеман.

Я услышала приближающиеся к двери шаги и поторопилась сбежать, пока меня не застукали за подслушиванием.

Вниз я спустилась после того, как ушел глава магполиции. Дверь кабинета оказалась прикрыта неплотно, и до меня донесся голос Стейна. Похоже, он разговаривал с кем-то по переговорнику.

— Это случилось снова, — напряженно произнес муж и замолчал, слушая ответ невидимого собеседника. — Коул, ты не понимаешь, она как-то с этим связана, — после долгой паузы сказал Стейн и снова замолчал. — Хорошо. Я приеду, и мы поговорим, — добавил он, и я услышала щелчок, с которым трубка легла на рычаг.

В кабинете стало тихо.

Я выждала пару минут и только тогда постучала и вошла.

Стейн выглядел уставшим и задумчивым, но встретил меня спокойно, даже не пытаясь проявить недовольство моим вторжением.

— Завтра мы уезжаем, — сообщил он мне, пока я доставала бокс со шприцем.

— Куда?

— В фамильный замок.

Стейн с прищуром уставился на сверкнувшую в свете настольной лампы иглу.

В кабинете почти ничто не напоминало о магии, даже освещение было обычным электрическим. Похоже, Стейн, в отличие от большинства высших магов, помешанных на старине, во всем предпочитал технический прогресс.

— И с какой целью мы туда поедем?

— Управляющему требуется мое присутствие, — уклончиво ответил лорд и едва заметно поморщился, когда я стала вводить стимулятор. — Да и вам не помешает подышать свежим воздухом.

— Думаете? — усмехнулась в ответ и уточнила: — Что-нибудь чувствуете?

Я внимательно наблюдала за Стейном. Тот замер, словно прислушиваясь к неслышным словам, и в этот момент за окном что-то громко стукнуло, потом послышалась неясная возня, а спустя секунду все стихло.

— Что это было?

Я посмотрела на отражающуюся в темном стекле лампу. Разобрать, что происходит на улице, оказалось невозможно.

— Не обращайте внимания. Скорее всего, приблудная собака.

— Вы уверены? А если это какой-то злоумышленник?

— Софи, поверьте, вам не стоит бояться. В Гровенор не проникнет ни один чужак.

— Почему вы так уверены в этом? Насколько я успела заметить, в дом легко заходят все, кому не лень.

— Это не так. В особняк могут войти только те, у кого есть личный допуск.

— Да неужели? А как же я? У меня не было никакого допуска, когда я впервые попала в ваш дом.

— Вот это-то и странно, — усмехнулся Стейн и неожиданно взял меня за руку. — Защита Гровенора почему-то посчитала вас неопасной.

— А Харлоу? Он тоже не опасен?

— Тут срабатывают кровные узы.

Стейн так и не выпустил мою ладонь и сейчас легко, почти машинально, поглаживал большим пальцем запястье, на котором снова показался серебристый цветок.

— Вы его как-то ощущаете? — спросил лорд, разглядывая таинственное украшение.

А то, словно рисуясь, поворачивалось вокруг своей оси и кокетливо кивало головкой.

— Нет.

— Вы полны загадок, Софи, — в голосе Стейна прозвучали теплые бархатистые нотки, от которых в душе что-то встрепенулось.

И снова вспомнился недавний танец с Харлоу. И теплая тьма, окутавшая плечи, и…

— Которые я очень хотел бы разгадать, — чуть более низким тоном добавил лорд, и это прозвучало так многозначительно, что к щекам прилила кровь, а сердце забилось чаще.

— Как вы это сделали? Это ведь были вы? — спросила я Стейна, и тот не стал притворяться, что не понял, о чем идет речь.

— Вы про танец?

Низкие вибрирующие нотки отдаются внутри, разжигая в душе настоящий пожар. И я снова ощущаю прикосновение невидимой тьмы. Она ластится к рукам, проходится по телу невесомыми касаниями, и дыхание сбивается, отзываясь на невидимую ласку.

— Это было несложно, — улыбнулся Стейн. — К тому же, согласитесь, вышло неплохо.

В его глазах мелькнули алые всполохи, а в следующий миг они изменили цвет, став теплыми, медовыми, а взгляд — живым и словно обволакивающим.

— Вы отдали слишком много сил, — тихо сказала в ответ.

— Но ведь вам понравилось?

— Да.

— Это главное, — откинувшись на спинку кресла, странно довольным тоном произнес Стейн.

— И все же, почему вы не захотели, чтобы Каллеман меня допросил?

— Потому что вы моя жена.

— Ненастоящая.

— Без разницы.

— Но…

— Не нужно лишних слов, Софи, — прервал меня Стейн. — Пока вы моя, я никому не дам вас в обиду.

Он наклонил голову и чуть тише добавил:

— К тому же, я знаю, что это не вы.

— Но если вы так уверены, значит, вам известно имя того, кто подсыпал отраву? Это ведь была отрава, так?

— Мы не будем об этом говорить, Софи, — твердо сказал Стейн, и его голос зазвучал иначе. Теплые нотки сменились металлическими, взгляд стал жестким и режущим, как кинжал, а на щеках заиграли желваки. — И вообще, вам пора отдыхать. Идите наверх, я поднимусь чуть позже. Завтра рано вставать. Поезд в Вакарию отправляется в девять.

Стейн отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не потерпит вопросов и возражений. Что ж, понятно. С любезностями покончено. Высший маг снова вернулся, и от этого на душе стало грустно.

Я молча собрала инструменты, подхватила рабочую сумку и пошла к выходу, но на пороге оглянулась, собираясь пожелать мужу темной ночи, и замерла, наткнувшись на горящий взгляд. В нем было столько эмоций! Казалось, еще немного, и алые искры, пляшущие в черной глубине, разожгут в комнате настоящий пожар.

Щеки обдало жаром. Сердце забилось так быстро и громко, что я не удержалась и приложила руку к груди, словно могла его унять. Стейн смотрел, не отрываясь. И я чувствовала, как между нами протягивается крепкая невидимая нить. От него ко мне. От его сердца — к моему. От одной души — к другой. И внутри снова зарождалась нежная мелодия. Она плыла по комнате, окутывала теплом, звала за собой, и, повинуясь этому зову, я сделала шаг. Потом еще один. И еще.