– Туда? – прошептал Жук тише, чем обычно, и осторожно кивнул вниз.

– Туда-туда, – подтвердила я. – Вот именно туда, под ковёр…

– А какой день завтра, вы помните? – прошептал Жук и сделал большие глаза.

– Какой день? – Дэн хрустнул уже шеей. – День обычный, пятница. В субботу выходной, кстати.

– Не, не пятница, – теперь Жук шептал уже зловеще. – Во-первых, завтра как раз тот день, когда повесился Петрушка! А во-вторых, завтра Хеллоуин! А в-третьих-то, сон мне очень плохой приснился, очень…

– Ах ты! – сказала я безо всякой иронии. – Ах как неудачно-то!

И все мы посмотрели на календарь и обнаружили, что и в самом деле завтра как раз Хеллоуин, День Всех Святых. Дэн поморщился, а мне даже показалось, что в комнате стало как-то прохладно. Дэн взглянул на окно, но оно было закрыто. Я стянула с кресла плед и закуталась. Хеллоуин – это плохо. В такие дни всякое случается. По-настоящему случается.

– Мертвецы завтра выходят из могил, – продолжал нас пугать Жук. – И ходят по миру, охотясь на живых. Они выгрызают у них глаза…

– Хватит! – Мне это уже не нравилось. – Никого там в подвале нет!

– А сама говорила, что есть, – ухмыльнулся Дэн. – Сама говорила, что там Петрушка мёртвый живёт!

– А он там и живёт… – Жук страшно зашевелил пальцами. – Об этом все знают…

Бзыньк. Что-то ударило в стекло, и звук прорвался сквозь мою глухую тишину и ужалил мне нервы. Я даже ойкнула, если бы не мальчишки, я бы ойкнула гораздо громче.

Дэн тоже дёрнулся, а Жук, тот вообще подскочил на диване. И сразу стало тихо, я это почувствовала. Очень тихо, только с кухни, наверное, слышался звон посуды и разговор родителей Дэна.

– Это знак, – сказал Жук. – Знак…

Тогда Дэн потихоньку подошёл к окну, отдёрнул штору и выглянул. Он смотрел долго и всё молчал. Я покрепче заворачивалась в плед, а Жук ёрзал на диване. Я даже огляделась в поисках чего-нибудь тяжёлого и обнаружила в углу под кроватью гантелю Дэна. Так обнаружила, на всякий случай. Дэн всё смотрел в темноту.

– Не знак это. – Дэн наконец задёрнул штору. – Это берёза просто. Растёт под окном.

– Берёза… – протянул Жук. – Ага… Из берёзы надо делать колья, их в грудь мертвецам забивают…

– Дура я. – Тут я вдруг чуть не расплакалась. – Из-за меня Вовка пропал…

Мне и в самом деле хотелось плакать, я не кривлялась. Дэн сунул руку в карман и протянул мне платок, но у меня был свой, с вышитой розой, перекрещенной с револьвером. Мой любимый платок, я его сама полгода вышивала. Я стала тереть глаза, и они у меня, кажется, покраснели.

– А как вы думаете, почему он пропал? – Жук снова зачесался, но теперь по-настоящему. – Почему не вышел? Потому что его забрал Петрушка. Вот почему.

– Ерунда. – Дэн шагал по комнате. – Это всё ерунда. Там, под школой, целый лабиринт, мы однажды туда ходили. Недалеко, конечно… Там заблудиться легче лёгкого. Говорят, там раньше убежища строили, на случай столкновения с метеоритом, так там аж до аэродрома подземные ходы идут. Он просто заблудился.

– Заблудился?! – фыркнул Жук. – Ага, заблудился… С овчаркой ведь искали!

– Овчарка! – Дэн презрительно скривился. – Они эту овчарку неделю не кормили, она просто работать не хотела. Надо Дика взять, он всё равно ничейный. А нюх у него – ого-го! Я как-то раз ключи от дома потерял, так он их за пять минут нашёл. Дик Володьку сразу найдёт.

– Классная идея! – одобрила я. – Дик классный.

Дик мне тоже однажды помог. Мой прошлый котёнок сбежал, а Дик его тоже нашёл. Правда, потом собирался котёнка сожрать, еле отбили. Хорошая собака.

– Вы что, на самом деле решили идти? – испугался Жук. – Совсем…

– А ты что, нет, что ли? – Дэн посмотрел на Жука с неодобрением. – Отколоться решил? Забыл, что ли? Если ты плюнешь в коллектив, коллектив утрётся, если коллектив плюнет в тебя…

– Нет, – вздохнул Жук. – Чего уж. Я тоже. Если никак нельзя…

Откалываться от Дэна и меня Жуку было нельзя. Я делала за Жука математику, а Дэн писал сочинения. Сам Жук не отличался способностями к учёбе. К тому же, кроме меня и Дэна, с Жуком никто не дружил. Из-за того, что Жук был вот такой вот круглый. Дружил ещё вот Володька, но Володька теперь пропал. Володьку теперь надо было идти искать в школьный подвал, который тянется аж до самого аэродрома и в котором бродит дух военрука Петрушки, повесившегося ровно год назад как раз на праздник Хеллоуин. Поэтому Жук вздохнул ещё раз и подтвердил:

– Ладно. Я с вами тоже.

Дэн выставил вперёд кулак с оттопыренным большим пальцем, я придвинула к нему свой кулак, последним присоединился со своим круглым кулаком Жук. Не хватало четвёртого кулака – Володькиного. Без четвёртого кулака наш знак – тайный знак нашей компании – был неполным.

– А родителям что скажем? – спросила я. – Меня никуда не отпустят… Особенно теперь, после Вовки…

– Никого не отпустят, – сказал Жук. – По-глупому никого не отпустят. Надо по-умному. Скажем, что пойдём в поход.

– В какой поход? – Дэн повертел пальцем у виска. – Конец октября. Снег скоро выпадет.

– На турбазу, – ответил Жук. – Идём в поход на турбазу «Белый Бор». В прошлом году ведь ходили с классом? Ходили. И никто ничего не сказал. И сейчас никто ничего не скажет. Идём, значит, в поход.

– Тогда надо приготовиться. – Дэн достал из стола листок бумаги и карандаш. – Валя, записывай. Что нам понадобится? Жук, диктуй…»

– Больно хорошо написано, – сказал во второй вечер Корзун. – Ей, этой девчонке, лет сколько?

– Тринадцать стукнуло, – ответил новенький. – Но она умная была. У неё отец был профессор, а сама она в литературный кружок ходила. Её стихи даже в газетах печатались. А потом вот…

– Ну и дурни они, – сказал Борев. – Попёрлись ночью в подвал. Кто же так делает?

– Да уж, – хихикнул Корзун. – Ты ночью даже в туалет один не пойдёшь, только с охраной…

– А ты вообще в туалет не ходишь, – огрызнулся Борев. – А ещё боксёр…

– Нормальная история, – сказал Малина из своего гамака. – Интересная. Могу поспорить, что в конце их убьют.

– Как их убьют-то, если она сама всё и рассказывает? – возразил Корзун. – Её не убьют, а этих убьют. Точняк. Могу тоже поспорить.

Борев хотел было поспорить на три йогурта, но не стал. Может быть, и в самом деле их там всех убьют. А если не убьют, то история не страшная будет. Так что выбора нет. В любой страшной истории кого-нибудь должны убить.

Было уже темно. Вход в палатку был плотно зашнурован и даже завязан узлом, Бореву стало смешно – он видел, как Корзун в обед на всякий случай припрятал за тумбочкой тяжёлый сосновый сук. Для уверенности.