она станет тем клином, который он будет вбивать между Первым министром и Правым министром Го. Она и раньше знала, что продвижение по службе в рядах Красных повязок будет зависеть от ее выбора между Чэнем и отцом и сыном Го в их борьбе друг с другом за благосклонность Первого министра. Теперь одна из сторон сама ее выбрала. Но, подумала она, это была именно та сторона, к которой она все равно бы склонилась.

Малыш Го бросил на Чжу взгляд, полный яда:

– Любой дурак может раз или два нечаянно добиться успеха. Если его природный талант – молиться и мы верим, что он работает, тогда почему бы нам не попросить его взять для нас Лу?

Лу, город, обнесенный стенами недалеко к югу от Аньфэна, был одним из самых хорошо защищенных в этой местности. За все десятилетия беспорядков он оставался единственным из городов Великой Юань в этом регионе, который так и не удалось взять мятежникам. Желудок Чжу сжался от внезапного мрачного предчувствия.

Чэнь смотрел на Чжу с видом человека, который не прочь сыграть в азартную игру, поскольку она идет на чужие деньги.

– За десять лет боевых действий Красным повязкам не удалось взять этот город, генерал Го.

– Поэтому это будет хорошим испытанием. Если он умеет молитвами добывать победу, сделайте его командиром. А если его постигнет неудача, – что ж, тогда мы будем знать точно, какая от него польза.

Про себя проклиная Го, Чжу снова прижалась лбом к потрескавшимся плиткам тронного зала.

– Хотя этот недостойный монах – не больше чем пылинка, он с радостью отдаст свои скудные таланты на службу Вашему превосходительству. При поддержке Небес мы добьемся падения ху и увидим Сияющего Принца на принадлежащем ему по праву месте на троне нашей собственной империи!

– Этот монах хорошо говорит, – смягчившись, заметил Первый министр. – Пусть он выступит в поход и вернется с удачей и благословением Будды. – Он поднялся и вышел в сопровождении двух своих министров: один был раздражен, а второй – в спокойной задумчивости, которая скрывала неизвестно что.

Поднявшись, Чжу увидела Малыша Го, который преградил ей путь с довольной гримасой, которая делала его лицо еще более неприятным.

– Ты еще больший идиот, чем я думал, если считаешь, что сможешь с помощью молитв взять город, окруженный крепкими стенами. Почему бы тебе не сбежать и оставить боевые действия людям, которые умеют воевать?

Он был такого высокого роста, что Чжу пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Она постаралась как можно лучше имитировать спокойную улыбку их учителя дхармы:

– Будда учил: начинай без надежды. Только когда мы сдаемся безнадежности текущего момента, страдание начинает растворяться…

– Может, Первый министр тебя сейчас и любит, – злобно произнес Малыш Го, – но тебя ждет поражение. А когда это произойдет, ты не думаешь, что он скорее прикажет тебя казнить как фальшивого монаха, чем поверит, что поражение – это воля Небес?

Ожесточившись, она ответила:

– Небеса не желают моего поражения.

Когда Ма вошла в комнату, которая когда-то была библиотекой дома Го, она услышала, как командир Сунь Мэн пытается усмирить Малыша Го:

– Так ли уж важно, кому достанутся лавры за победу? Первый министр доволен, и это снова поставило на место Чэнь Юляна. Ты знаешь, что он надеялся на твое поражение, чтобы иметь возможность бросить вызов твоему отцу.

Двое молодых людей сидели на полу за низким столиком и ели обед, который Ма недавно им принесла: тофу, томленный вместе с ветчиной и каштанами, ломтики моченого корня лотоса и просо. Вокруг них стояли полки, на которых лежали завернутые в бумагу головки капусты. Одна только Ма, генеральская дочь, получившая лучшее образование, чем другие, скучала по книгам. От капусты по нетопленной комнате распространялся сырой запах овощей, пахло полем после зимнего дождя.

Увидев Ма, Сунь похлопал по полу рядом с собой:

– Инцзы, ты уже ела? Тут еще немного осталось.

Сунь был настолько же маленьким, насколько Малыш Го – высоким, и настолько же добродушным, насколько его друг был злым. У него было живое, красивое лицо, увенчанное гривой волнистых рыжеватых волос, вечно выбивающихся из узла на макушке. Несмотря на мальчишескую внешность, он был в бою намного лучше остальных двух молодых командиров Красных повязок.

Когда Ма улыбнулась и села, Сунь спросил:

– Как тебе понравилась наша победа?

– Я думаю, вам невероятно повезло, не важно почему. – Позаимствовав чашку и ложку у Суня, Ма потянулась к то фу. – И я думаю, вам в мозги затекла вода, если вы думаете, что это поставило Чэнь Юляна на место. Го Тяньсюй, ты и правда отправил того монаха взять город Лу? Разве ты еще не понял, что каждый раз, когда ты демонстрируешь обиду, ты даешь Чэнь Юляну оружие против себя?

– Ты смеешь меня критиковать? – Лицо Малыша Го покраснело. Он выхватил глиняный горшок из-под руки Ма и вывалил тофу в свою чашку. – Что ты понимаешь, Ма Сюин? Ты считала, что я не смогу победить у реки Яо. Ну, а я это сделал. А если бы я придерживался плана Первого министра, мы бы до сих пор стояли на той равнине и теряли по сто человек в день, и нам бы оставалось только ожидать, когда этот проклятый щенок, евнух, нападет на нас из-за реки Хуай. Так-то ты уважаешь мою победу?

– Дело не в уважении, – сердито ответила Ма. – Я только говорю, что в присутствии Чэнь Юляна тебе следует проявлять большую осторожность…

– В присутствии всех ты должна научиться не критиковать меня…

Сунь втиснулся между ними:

– Это я хотел узнать ее мнение, друг. Ох, вы такая плохая пара. Разве вы не можете хоть раз поговорить и не поссориться?

– Если тебе нужно бесполезное мнение женщины, так ты ее и слушай. – Сердито глядя на них, Малыш Го допил свою чашку и встал. – Но сначала я уйду. – Он не потрудился закрыть за собой дверь.

Сунь посмотрел ему вслед и вздохнул:

– Я потом с ним поговорю. Пойдем, Инцзы, проводи меня.

Он по-дружески обнял рукой плечи Ма. Одной из причуд Малыша Го было то, что, несмотря на его мелочную натуру, ее дружба с Сунем совсем его не волновала. Словно он и представить себе не мог, что женственная внешность Суня может показаться ей более привлекательной, чем его собственная. Ма лукаво подумала: даже в этом он был слеп. Если бы стоял вопрос о выборе между ними, она, конечно, выбрала бы этого цветущего мальчика с круглыми и гладкими, как у девочки, щечками. Но, разумеется,