— Только говорить будешь ты, — попросила девушка. — Я ее, признаться, немного побаиваюсь…

— Могу тебя понять, — хмыкнул я.

** *

— Да уж, картина маслом, — заявила молодая графиня, звонко шлепая по столу пачкой просмотренных документов.

Воронцова восприняла нашу с Каратовой информацию со всей возможной серьезностью и сразу же отправилась за разъяснениями к Стамболи. Минут пять побеседовала с управляющим за закрытыми дверьми — и, вроде бы, на повышенных тонах — и вышла из его кабинета с целой кипой бумаг. В которых затем мы втроем — сама Милана, Светка и я — добрых пару часов и проковырялись. Муравьева напрямую в ревизии не участвовала, заявив, что в деловых вопросах не разбирается вовсе, но отрядила в помощь Каратовой Оши — без нее моя бывшая одноклассница не смогла бы читать написанное глаголицей.

На наше счастье, в основном нам досталась не первичка, в которой мы без сомнения вовсе утонули бы, а сводные отчеты, заблаговременно подготовленные Вениамином Давидовичем. По ним уже можно было хоть что-то понять.

— Ну, что раскопали? — полюбопытствовала Машка. — Все не очень? — поняла она уже по одному выражению лица молодой графини. А может, Оши ей что-то втихаря шепнула…

Мы трое переглянулись. Я и Светка кивнули Воронцовой, уступая ей слово.

— «Не очень» — это весьма мягко сказано, — буркнула Милана, повернувшись к Муравьевой. — Все плохо. Очень плохо. Просто-таки срань духова!

— Реально эти… Рейдеры? — ахнула Машка.

— Похоже на то… Незадолго до смерти граф Анатолий решил крупно вложиться в переработку пыльцы, — начала она — не столько даже, наверное, для Муравьевой, сколько стараясь уложить понадерганную нами информацию в собственной голове. — Так-то ход был разумный — по сырью наша монополия была под угрозой из-за истории с Болгарией, следовало сделать ставку на что-то иное. Отчим остановился на идее фабрики по производству артефактов — задуманной как крупнейшая в стране. Но свободных средств у него почти не имелось — все крутились в деле — так что пришлось занимать деньги на стороне, под векселя. Большие деньги. Огромные. И возвращать их надо будет вот буквально на днях. Похоже, граф Анатолий считал, что в нужный момент без труда сумеет где-то перекредитоваться, а вот у господина Стамболи сделать этого покамест что-то не получается. Можно было бы попробовать вытащить какие-то средства из работающих структур и отступить с минимальными потерями, но тут-то и подоспел тот самый «гнев астральный», — кисло скривилась Воронцова. — На одном из вспомогательных производств произошла авария — пришлось срочно бросать все ресурсы туда. Очень странная авария, к слову, просто на ровном месте… Тут же вдруг объявили забастовку мастеровые на Ярославском месторождении. Условия труда их, видите ли, не устраивают! Дармоеды! Видели бы они, как вкалывают те же болгары в Стара-Загорской пещере или англичане в своем Северном Йоркшире! По сравнению с тамошними порядками у нас под Ярославлем просто сущий курорт!.. — стукнула в сердцах Милана кулаком по столу.

Не сдержала молодая графиня и магии: под потолком комнаты вспыхнул — правда, тут же и погас — огненный вихрь. Светка испуганно сжалась.

— Вот-вот должна была запуститься первая очередь фабрики артефактов — из-за которой весь сыр-бор, — мрачно продолжила между тем Воронцова. — Так дух вам: нежданно-негаданно разорился какой-то мелкий купчишка и сорвал нам поставку ключевого элемента оборудования. А у других такого не купить — заказы, якобы, на год вперед расписаны… Инспекция потом еще какая-то заявилась. Я даже не поняла, из какого ведомства, нужно будет у Стамболи уточнить… А сам этот Стамболи намедни — не поверишь — ухой в ресторане отравился. Да необычной, с какими-то магическими приправами. Дня три теперь лечиться будет, половина дел — побоку…

— Думаешь, его специально траванули? — поежившись, спросила Муравьева.

— Ресторан приличный — «Макдоналдс», эмигранты из Северной Америки держат. Не какой-нибудь там тебе «Яр» или «Эрмитаж». Так что даже и не знаю. Может, просто духово стечение обстоятельств. Но больно уж к месту. Вернее, не к месту.

— Типичная картина подготовки к рейдерскому захвату, — вставила свое веское слово Светка.

— И кому же это настолько жизнь надоела? — с сомнением бросила Машка.

— Да вот непонятно, — развела руками Милана. — И пока векселя не предъявят — не узнаем, наверное.

— Не факт, что и тогда узнаем, — снова заметила осмелевшая Каратова — знакомая тема явно добавила ей уверенности в себе. — Первые векселя могут принести подставные лица. А то и вообще случайные люди. Тут ведь в чем дело: в случае просрочки выплаты, право требовать с нас — с вас, в смысле, — таки смешавшись, поправилась тут же она, — так вот, право требовать долги получат уже все, кому не лень — так, по крайней мере, пишет господин Стамболи. Хорошо бы, конечно, посмотреть в самом законе, но пока следует исходить из худшего. Ну и инициатор всей движухи вполне может подтянуться в этой второй волне. Делая вид, что ранее он тут вообще был ни при чем.

— Запросто, — угрюмо кивнула Воронцова.

— И что будем делать? — спросила Муравьева.

— Кто что. Я — искать эти духовы деньги, — заявила молодая графиня. — А вы — наслаждаться каникулами. Пока усадьбу у меня не отобрали за долги — пользуйтесь…

— А сколько денег-то надо? — уточнила Машка. — У моей семьи есть кое-какие сбережения. Подарить не подарят, но в долг дадут, если я попрошу. Терезу еще можно потрясти — у нее, вроде бы, дядька по матери не из бедных. Глядишь, и пару тысяч империалов так наскребем…

— Спасибо, конечно… Но нужен миллион, — обреченно выдохнула Милана.

— Сколько?! — изумленно переспросил я. В тех бумагах, что прошли через мои руки, итоговая сумма не значилась.

— Миллион империалов, — чуть ли не по слогам повторила Воронцова. — Без каких-то копеек. Это чтобы расплатиться сразу, как принесут векселя. Если просрочить — через пару недель понадобится уже два миллиона. Потом — пять, и дальше по нарастающей…

— Ни духа себе! — покачал головой я.

— А я о чем! — хмыкнула молодая графиня.

в которой я получаю двусмысленный совет

Пока мы корпели над деловыми бумагами, в имение телефонировали из резиденции московского наместника, князя Кропоткина, и оставили информацию, что нынешним вечером мне и Муравьевой непременно надлежит присутствовать в оной резиденции на некой торжественной церемонии. Подробностей то ли вовсе не сообщалось, то ли дежуривший у телефона мастеровой не сподобился их толком записать, а запомнить — не запомнил. Ясно было лишь, что казенный транспорт нам с Машей обеспечат.

На Светку, предложившую перезвонить в приемную князя и уточнить, что к чему, посмотрели, как на идиотку: такое здесь было не принято.

— Даже в каникулы не оставят в покое! — недовольно буркнула между тем Муравьева.