Не дожидаясь этого, Хельги поднялся и, схватив короткое копье, изо всех сил метнул его в длиннобородого! Пронзенный почти насквозь, тот со стоном повалился на жертвенник, заливая своей кровью испуганную нагую красавицу. Помогая ярлу, Снорри быстро пустил несколько стрел подряд, и одна из них, судя по короткому вскрику одного из парней, явно попала в цель. Парень схватился за шею и навзничь повалился в кусты. Его напарник не стал дожидаться нового потока стрел, а, низко пригнувшись, бросился прочь, намереваясь укрыться от неведомых врагов в густой лесной чаще. Как раз там, где были привязаны лошади. Донесшийся оттуда крик красноречиво свидетельствовал о том, что Магн с Ирландцем отнеслись к своим обязанностям часовых явно непредвзято.

Снорри и Хельги быстро освободили пленницу от пут. На вид ей было вряд ли больше двадцати, а скорее и того меньше. Бледное, чуть заостренное книзу лицо, пышные темные немного волнистые волосы, черные загнутые ресницы, аккуратно, по ниточке, выщипанные брови — девчонка, видно, была большой модницей, — глаза темно-зеленые, большие; белая, чуть тронутая ровным светло-коричневым загаром, кожа, тонкая талия, грудь — средних размеров, не большая и не маленькая, — с призывно торчащими коричневатыми сосками, плоский живот с изящной ямочкой пупка…

— Красивая, — вздохнул Малыш Снорри и сглотнул слюну.

Девушка посмотрела на него и неожиданно улыбнулась.

— Кто вы? — спросила она на языке саксов.

— Путники, — уклончиво пояснил Хельги, предложив прекрасной незнакомке свой плащ.

Чуть прикрыв наготу, та благодарно кивнула, дрожа от накатившей прохлады раннего утра.

— Их друзья не придут сюда? — покосившись на убитых, поинтересовался ярл.

Девушка отрицательно качнула головой:

— У них нет друзей, есть лишь сообщники по грязным делам. Вряд ли они придут сюда, тем более что эти… — она презрительно кивнула на трупы, — выкрали меня втайне.

— Выкрали?

— Да. Я — Гита, дочь Седрика, купца из Честера.

— О, так вы из Честера? — переспросил неслышно подошедший Ирландец. — А мы как раз туда и направляемся.

— Мой отец даст вам много серебра, только доставьте меня к нему, — попросила Гита, и в зеленых глазах ее проскочили искры — видно, она не привыкла к отказам.

— Седрик… — задумчиво повторил Ирландец. — Седрик из Честера. Не тот ли это Седрик, корабли которого постоянно ходят в Ирландию?

— Да, — кивнула Гита. Дрожь ее унялась, и теперь девушка, одетая в запасную тунику Снорри, благосклонно принимала оказываемое ей внимание.

— Так эти негодяи… — начал было ярл, но Гита предвосхитила вопрос:

— Да, они обманом похитили меня и поначалу хотели потребовать у отца выкуп. Но потом встретили Вульфрама, жреца…. — По плечам девушки вновь пробежала дрожь.

— Ты, наверное, хотела сказать — друида? — поправил Ирландец. — Что, в Англии еще существуют друиды?

— Не знаю, как во всей Англии, — Гита вздохнула, — а у нас в Мерсии и в соседней Нортумбрии, бывает, встречаются. Особенно когда неурожай, голод или иная какая напасть. Но и Вульфрам тоже не собирался приносить меня в жертву. Он встретил Эйра с Хорсой — ну, этих парней — в Честере, в корчме Лохматого Теодульфа…

— Знаю такую… — разговаривая словно сам с собою, снова кивнул Конхобар. — Бывшая римская харчевня. То еще местечко!

— Вот и я говорю, — подтвердила девушка, с благодарностью принимая из рук Снорри плетеную флягу с элем. — Они увезли меня в какую-то деревню, не помню, как она называется, у местного тана там выстроена в усадьбе такая высокая башня. Нет, в ней меня не держали, заперли в сарае. Сами все совещались о чем-то, а потом Вульфрам ушел. Парни промеж собой говорили — пошел в Честер, узнать, что да как. Вернулся к утру, злой, пнул во дворе хозяйскую собаку. Потом разбудил Хорсу — тот постарше, — отошел с ним к изгороди, шушукались там, я половину слов не разобрала, но кое-что услышала. В Честере, в той же корчме, он встретил какого-то монаха, паломника. И вроде как, оказывается, этот монах никакой не монах, а друид, имеющий над этим самым Вульфрамом необъяснимую власть. Что-то он ему там приказал, этот монах-друид, что нужно было обязательно выполнить, хотели они того или нет. Когда разговаривали, они иногда в сторону сарая, ну, в мою, значит, все посматривали этак нехорошо. Я-то, дура, тогда и не подумала ничего худого, ладно, их проблемы. К вечеру посадили меня на лошадь, вроде как договорились с отцом, поехали… а как свернули с прямой дороги к лесу — я и спросить не успела куда. Стащили с лошади, да в мешок. Ну, а потом уж вы видели… Вообще, вы производите впечатление благородных и сильных людей. Молю, отвезите меня в Честер! — Гита упала на колени, и стоило больших трудов снова поднять ее на ноги.

Они тронулись в путь, едва рассвело. Выбрались из леса, остановились на короткий привал, а потом Хельги случайно взглянул на солнце — о, как высоко оно уже поднялось!

Вокруг тянулась ровная, покрытая лугами местность, кое-где перебиваемая пологими холмами с густым смешанным лесом. Изредка попадались дубравы и кленовые рощи, а за холмами, параллельно дороге, то и дело мелькала широкая лента реки. Места кругом были вполне населенные — не раз и не два виднелись выгоны, слышался лай собак, а однажды совсем рядом — еле успели свернуть в кусты — проскакал им навстречу большой, хорошо вооруженный отряд. От воинов пахло луковой похлебкой.

— Вижу, и у вас много врагов? — улыбнулась Гита, скакавшая на одном коне со Снорри, как с более легким по весу. Малыш, конечно, был вне себя от счастья.

Ярл ничего не ответил, лишь задумчиво кивнул. Покосившись на Гиту, Магн подстегнула коня. Не очень-то по нраву пришлась ей возможная соперница, хотя та и вела себя более чем скромно. Ну, может, слишком много болтала о чем-то со Снорри, видно, рассказывала что-то смешное — Малыш все время морщился и фыркал.

— Похоже, они подружились, — кивнул, проезжая, Ирландец. А Магн, услыхав, лишь покривила губы.

Снова потянулись мимо смешанные леса, луга, напоенные запахом трав, буковые и дубовые рощи. Все чаще встречались деревни, и беглецы уже давно не бросались в придорожные кусты, завидев первого встречного, только Гита при этом всегда поплотнее закутывалась в плащ с надвинутым на глаза капюшоном. Ехали не так чтоб очень медленно, но и не быстро — лошадь под Снорри и Гитой все время плелась позади, хоть и была выносливой саксонской породы. Хельги то и дело останавливался, поджидая отставших, а те плелись как ни в чем не бывало, вполне довольные друг другом.

Между тем погода начинала портиться. Синие, копящиеся с утра облака слились наконец в одну большую тучу темного, мутно-фиолетового цвета, — цвета протухших внутренностей. Дело пахло дождем, и проливным. Хельги оглядывался, ища места для дневки. Впрочем, близился вечер, и, судя по туче, вполне можно было присматривать, где бы заночевать. Смешанный лес, начинавшийся узким клином справа от дороги и далее расширявшийся к югу, показался молодому ярлу весьма заманчивым. Подождав остальных — Снорри с Гитой по-прежнему еле плелись сзади, — Хельги махнул рукой, показывая на лес, и вся команда дружно свернула с дороги. Лес ненадолго прервался лугом, а за ним, почти сразу за зарослями дрока, ярл отыскал вполне приличную поляну — вблизи ручья и с трех сторон окруженную буреломом, — вообще же лес казался ему достаточно диким, слишком диким, чтобы принадлежать королю, местному тану или крестьянской общине. Ну, в последнем случае — ладно. Уж с кэрлами-то можно, ежели что, как-нибудь сговориться.