Влас тянул руку выше всех, чтобы его спросили. Анастасия Ивановна не смотрела на него. Влас обиженно сопел, двигал партой и вскакивал с места:

— Возьму вот и без спроса оттараторю Пушкина. Пусть знает!

— А учительница запишет в дневнике: «Вскакивал, когда его не просили», — предсказал сидевший рядом Глеб. — И будет тебе тринадцатое число!

— Ты думаешь, легко стерпеть такое унижение? Зубрил, зубрил, а ради чего?

— У тебя же стальные нервы…

Напоминание о нервах усмирило Власа. И тут Анастасия Ивановна назвала его фамилию. Влас выбежал к доске и громким голосом, словно отдавая артиллерийскую команду, выпалил:

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,

На мутном небе мгла носилась.

Луна, как бледное пятно,

Сквозь тучи мрачные желтела,

И ты печальная сидела, —

А нынче… погляди в окно…

Влас глянул в окно. И остолбенел — увидел отца. Куда он шагает? Зачем? Наверное, директор вызвал его в школу, чтобы поговорить о проделках сына. Надо же… Хотя чего удивляться? Сегодня же тринадцатое число! И не такое может случиться.

Стихи в один миг выскочили из головы.

Отец, миновав здание школы, свернул за угол.

Влас вновь обрел дар речи. Но голос его уже не гремел, как прежде, а дрожал, прыгая через буквы в словах:

Под гол-быми небесами

Вел-колепными коврами,

Блестя на солнце, с-ег лежит…

Анастасия Ивановна дослушала стихотворение до конца и поставила четверку:

— Можно было бы и пять поставить, но ты отвлекался на посторонние предметы…

Если бы учительница чуть раньше выглянула в окно, то не сказала бы так — там родной отец шел, а не посторонний предмет…

Потом была контрольная по арифметике. Требовалось найти неизвестное уменьшаемое. Оно пряталось в условиях задачки под буквой «х». Тайну этой буквы Влас с помощью Глеба еще вчера разгадал и поэтому решил задачку в один присест.

Анастасия Ивановна заглянула в его тетрадь и похвалила:

— Все верно. Не узнаю тебя сегодня, Маковкин! Ты свободен. Можешь отправляться домой, раз решил первым… Впрочем, нет, подожди. Дай свой дневник…

И в графе, где стояло тринадцатое число, Анастасия Ивановна своим красивым почерком написала:

«Сегодня был исключительно дисциплинирован. К урокам подготовился добросовестно».

Выходя из класса, Влас задержался возле парты Сони Угловой, хотел двинуть ее локтем. Глеб Горошин крикнул:

— Тринадцатое!

Влас подобрал локоть.

После школы Глеб заглянул к нему домой:

— Видишь, Влас, как здорово мы обхитрили коварное число! У тебя средь недели короткий день. Завидно. Давай и сегодня вместе готовить уроки.

— Вот еще! Завтра какое число? Четырнадцатое! Зачем же мне его бояться?! Будем готовить, когда наступит тринадцатое.

На другой день Влас получил две двойки — по русскому и арифметике. В наказание Анастасия Ивановна заставила его доучивать задание после уроков.

— Я ошибся, — сказал Влас Глебу. — Несчастливое число вовсе не тринадцатое, а четырнадцатое. Теперь я это знаю точно!

Сами с усами

На пионерском сборе четвертый «А» долго обсуждал, что бы такое веселое придумать для первоклассников к Новому году.

— Им и так будет весело, — сказал Влас Маковкин. — Ведь каникулы начинаются! Когда каждый день уроки, тогда, конечно, грустно…

— Отдыхать можно по-разному, — не согласилась председатель совета отряда Света Оленина. — Мы должны и в каникулы заботиться о подрастающей смене. Пусть растут такими, как мы!

— За одни зимние каникулы таких, как я, не вырастишь, — сказал Влас. — Нужно четыре года. А кто нам даст столько каникул?

— И за двенадцать дней можно многое сделать.

Боря Саблин предложил нарядить девочек в Снегурочек, а мальчиков — в Дедов Морозов:

— Пойдем по квартирам, где живут первоклашки, и поздравим их с Новым годом. Вот будет весело!

Влас заупрямился:

— С девчонкой не пойду! Я буду одиноким Дедом Морозом.

— Одного тебя к малышам подпускать опасно, — засомневалась Света. — С кем бы тебя послать? Вот что — пойдешь с Борей Саблиным. Он придумал хорошую игру и тебя научит, как надо обращаться с октябрятами.

Влас с Борей сделали себе усы из ваты и длинные бороды из марли. Стали непохожими. Борина сестренка Катя посмотрела на них и сказала:

— Бородатые гномы.

— Не гномы. Мы Деды Морозы, — объяснил Влас. — Неужели не видишь?

— У Дедов Морозов носы красные и в руках палки.

Пришлось красить носы красной краской и выдергивать черенки из половых щеток. Боря закутался в простыню и подпоясался отцовским шарфом. Влас надел отцовскую шубу и обвернул голову полотенцем. Посмотрел на себя в зеркало:

— Ну вот мы и не гномы!

— Ты, Власик, старик Хоттабыч, а Боря — доктор Айболит, — ехидничала Катя.

— А ты глупая пустышка! Ничего в нашем деле не соображаешь. — Влас погладил вату под своим красным носом. — Сами с усами! Получше тебя знаем, какие нужны Деды Морозы. Пошли, Борька, выращивать малышей!

— Без подарков Деды Морозы разве ходят? — опять ввязалась Катя.

— Значит, говоришь, не ходят? — насупился Влас. — Отдавай нам свои игрушки!

Он стукнул палкой по полу и вырвал у Кати мордастого бегемота. Катя захныкала и уцепилась за Власову бороду. Он чуть было не остался с одними усами. Но Боря во время сунул в Катин рот конфетку. Она успокоилась и даже отдала брату своего резинового попугая.

Деды Морозы перекинули через плечи мешки и вышли на улицу. Прохожие указывали на них пальцами и смеялись. А один солидный дяденька в очках сказал:

— Пошли детишек пугать…

Первоклассник Гена Гулькин, шефство над которым было поручено Боре с Власом, вовсе не испугался. Он открыл им дверь и радостно закричал:

— Мама, смотри, огородные пугалы пришли!

— Мы, деточка, вовсе не пугалы, — по-стариковски буркнул Влас. — Мы Дедушки Морозы. Мы тебе гостинцев принесли.

Ряженых впустили в комнату, где стояла нарядная елка. Влас отдал малышу бегемота, а Боря — Катиного попугая.

— А кто попугайчику нос откусил? — спросил Гена.

Деды Морозы только теперь заметили, что попугай действительно безносый. Боря засмущался:

— Это, наверное, Катька…

Влас толкнул его в бок и прошипел:

— Какая еще