Эдмунд Уилсон (1895–1972)

По свидетельству Льюиса Дэбни, из всех известных литераторов-алкоголиков его эпохи Уилсон был единственным, кто пил без ущерба для работы. А уж пить Уилсон умел. Этот критик и эссеист с готовностью опрокидывал в себя все, что под руку подвернется, включая самогон и даже чистый спирт, хотя и предпочитал пиво Molson и Johnnie Walker Red Label. Поэт Стивен Спендер вспоминает, как «в Принстонском клубе он заказывал шесть мартини и выпивал их подряд». Тем не менее похмельем Уилсон не страдал и почти не нуждался во сне. В девять утра он неизменно возвращался к работе и до трех-четырех часов дня трудился с коротким перерывом на обед – ел он прямо за письменным столом. «Нужно установить себе на день цель и придерживаться ее, – пояснял Уилсон. – Я стараюсь написать шесть страниц». (Это были удлиненные листы бумаги, он заполнял их карандашом и со временем увеличил норму до семи страниц.)

Основная выпивка начиналась вечером, хотя Уилсон мог пропустить глоток виски, чтобы начать или преодолеть трудное место. Он не только сочинял шесть или семь страниц текста, но и находил ежедневно время на то, чтобы ответить на письма и вести дневник, где помимо набросков для прозы и эссе описывал во всех физиологических подробностях свои сексуальные отношения с женщинами. (Уилсон сменил четырех жен и бесчисленное количество любовниц и ухитрялся нравиться женщинам, несмотря на малопривлекательную внешность – он был невысокий и толстый.) Он не желал тратить время на темы, которые его не привлекали, и хотя всю жизнь бился с нуждой, мог гордиться, что даже для заработка не писал о том, к чему был равнодушен. «Писать то, что тебе интересно, да еще ухитриться получить за это деньги от издателей – тут требуется расчет и немалая ловкость».

[130]

«Я бы мог писать тексты для рекламы дезодорантов или для наклеек на бутылочки кетчупа, если бы это понадобилось, – сказал Апдайк в интервью Paris Review в 1967 г. – Чудо превращения зарождающейся идеи в мысль, мысли в слово, а слов в чернила, металл, печатные буквы, всегда будоражит меня».

Большую часть своей писательской жизни Апдайк снимал небольшое помещение над рестораном в центре Ипсвича, штат Массачусетс, и там писал каждое утро по три-четыре часа, успевая создать в среднем три страницы за день.

«К полудню снизу проникали запахи пищи, но я старался продержаться еще около часа, прежде чем полз вниз, одурманенный сигаретами, за своим сэндвичем», – вспоминал потом Апдайк. В интервью 1978 г. он более подробно описывал свой распорядок дня:

В другом интервью он сказал, что старается посвящать книге, над которой работает, не менее трех часов ежедневно, чтобы не забыть, о чем, собственно, пишет. Раз навсегда принятый распорядок дня, по его мнению, «не позволяет сдаться».

Эйнштейн эмигрировал в Соединенные Штаты в 1933 г., получил должность профессора в Принстонском университете и работал там до 1945 г. День его в Принстоне проходил очень просто. Между девятью и десятью утра он завтракал и просматривал газеты. Примерно в 10.30 отправлялся на работу – в хорошую погоду пешком, а в плохую за ним заезжала машина из университета. Он работал до часа, к половине второго возвращался домой на обед и чашечку чая, после чего продолжал свои занятия дома, принимал посетителей и разбирал корреспонденцию, которую его секретарь подготавливала к этому часу. Ужинали в 18.30, после чего ученый продолжал работать и отвечать на письма. При всей своей скромности Эйнштейн пользовался в университете большой известностью, причем не только за свои открытия, но и за свою рассеянность и небрежную внешность. Ленясь ходить в парикмахерскую, Эйнштейн отпускал длинные волосы, кроме того, он считал излишним носить подтяжки и носки. На пути в университет или домой его нередко подкарауливали местные жители, желавшие лицезреть великого физика. Коллега рассказывал: «Эйнштейн по малейшей просьбе соглашался сфотографироваться с чьей-то женой, детьми или внуками и обменивался с зеваками несколькими приветливыми словами, после чего он двигался дальше, покачивая головой и приговаривая: “Опять старого слона танцевать заставили!”»

В 1910 г. автор «Удивительного волшебника из страны Оз»[131], а также 13 продолжений этой книги и еще нескольких десятков сказочных повестей и рассказов, переехал из Чикаго в Голливуд, приобрел угловой участок и построил вместе с женой большой, удобный дом, который они назвали «Озкот» (Ozcot). Баум делил свое время между двумя любимыми занятиями – творчеством и садоводством. Науку садоводства он изучал с большим прилежанием, и в итоге цветы, выращенные им на заднем дворе, удостоились нескольких премий.

Поднявшись около восьми часов утра, Баум съедал плотный завтрак, запивая его четырьмя-пятью чашками кофе со сливками и сахаром. После завтрака он переодевался в рабочую одежду и посвящал все утро своим цветам. Обедали в час, и лишь после этого Баум усаживался за работу, и то ненадолго. Сочинять он любил развалясь в шезлонге и куря сигару, а писал на переносном пюпитре. Довольно часто он бросал это занятие и возвращался на клумбу, рыхлил землю и вырывал сорняки, продумывая при этом очередной поворот сюжета и борясь с персонажами («Мои персонажи всегда мне противятся», – жаловался он).

В 1908 г. в письме возможному переводчику его книги норвежский автор[132] приоткрыл тайны своего творческого процесса: