равно с охраной, Блэр. Знаю, ты занятая личность и тебе надо работать, но просто так отпустить не могу. Расследование стоит на месте, никаких сподвижек. Но для чего-то же им ты была нужна?

— Чтобы ничего не растрепала? — я задумалась в очередной раз, но так и не смогла вспомнить ничего дельного.

Картины, увиденные в сознании ваохцев, не давали ясности. Обычные сны с ноткой жутковатости. По ощущениям, мое участие в делах государства было совершенно бесполезным. Я поставила себя под удар, хотя могла сохранить свою личину и не говорить, кто является всемогущим «Советником».

Несколько раз, полностью обнулив резерв, я «сканировала» весь город. Но то ли злоумышленники так хорошо подготовились, то ли отсутствовали в столице, но я не нашла ничего важного и опасного.

Прием неумолимо приближался. Часто под охраной Крейвена, Гордона или Эллиота я приезжала в малый дворец, чтобы там командовать и все организовать. Жакетта, впечатленная знакомством с главой казино, больше не ставила мне палки в колеса и самоустранилась. В один из дней Роудсон не выдержал и решил допросить капитана стражей.

— Гордон, — начал мой друг. — Мне что-то непонятно. Блэр у нас распорядительница этого приема, я тоже при деле, столы вам таскаю, да и надо же охранять ведьмочку. Ты-то с нами зачем?

— Я? — опешил маг и приосанился. — Я доверенный от тайной канцелярии. Мое дело — руководить.

— Чего? — удивилась я и прислушалась к их перепалке.

Мало мне начальников, сплошь состоящих из благородных представителей семейств Аридии. Эти двое тоже решили вовлечься в науку нарезки салатов и обустройства вип-лож?

— Чего? — хором со мной ахрен… пребывал в шоком состоянии полу-тролль.

— Ну, — Де Льюис пожал плечами. — Водить руками и говорить, как будет лучше.

— Аааа, — протянул Кревен и хлопнул мужчину с силой по плечу, отчего он просел и вбился в мрамор. — Тогда ладно.

— Какое ладно? — не выдержала я, сминая в руках пустую стеклянную салатницу. — Полезете в мои дела, закончите как… как… как…

— Как блюдо у тебя в руках, — подсказала фамильяр, наблюдая падение осколков на пол.

Это мягко сказано. Теперь я любитель впадать в необъяснимый гнев и апатию. Меня бесило равнодушие Уильяма, необходимость проживать с ним в одном доме и неясность в своем будущем положении. Еще немного, и я сдамся и пойду с повинной к Лисси. Пусть подскажет, кто мой суженый. Не удивлюсь, если им окажется безмозглый и туповатый де Льюис. Не зря же крутится вокруг меня.

Так или иначе, прошло еще несколько дней. За перепалками и неурядицами я и не заметила, как наступил вечер благотворительного бала. Собираясь на него, мне не хотелось прослыть легкомысленной особой, все же я шла на работу, а не развлекаться. Но где-то глубоко в душе очень желала произвести впечатление на дракона, но все прихваченные вечерние платья к этому не располагали.

Пока я причесывалась и принимала ванну, в дом постучались. Уилл, как хозяин, отворил дверь, одновременно завязывая на себе галстук.

— Что это? — уставился мужчина на коробку.

— Подарок от фей, — сообщил курьер и поспешил удалиться.

Сеймуру только и оставалось пялиться на макушку мальчишки. Коробка была большой и плоской, с широченным красным бантом на поверхности.

— Квоки, — обернулся к пеструшке дознаватель, — ты поняла, что здесь?

— Ага, — кивнула курочка. — Отнеси в комнату к Блэр и жди ее.

Он так и сделал. Аккуратно шагая и слушая плес воды из соседнего помещения, устроил подарок на моей кровати.

— Что ты здесь забыл? — я вышла из ванны, обернутая в одно полотенце. — Подсматриваешь за мной?

Знаю, что Сеймур подобным не промышляет, но слишком забавно выглядело его лицо. Сначала он нахмурился, потом просиял, потом снова нахмурился. Разбег от мрачности к счастью.

— Нет, что ты? — Уилл смог взять себя в руки. — Тебе пришел подарок, а я его принес.

— Отлично, — улыбнулась и поспешила к содержимому, не обращая внимания на свой полуголый вид. — А от кого?

— От фей, — сглотнул мужчина.

Чтобы я совсем не забыла, как выгляжу, рядом зачирикала фамильяр, успешно взобравшись по лестнице.

— Блэр, он так слюной захлебнется. Ты бы поберегла защитника. Иди прикройся.

Благая Мира, как замечательно, что Сеймур считывает эмоции, а не мысли. Я, может, того и добивалась. Все же обидно, что после пары проникновенных бесед дракон самоустранился и спрятал голову в песок. Я ведьма гордая. Если задели мои чувства, могу и хату спалить, и руку сломать. А это так… маленький мелочный поступок.

— Я наверно пойду, — Уильям нехотя отвернулся от меня и почти выбежал из помещения.

Трусишка-дракон.

Квоки, насколько умела, сощурила глаза-бусинки и усмехаясь, произнесла:

— Вот смотрю на него, сильный, видный, а как получше узнаешь, так его жалко становится. Сожрешь ты его и не подавишься.

— Я? — слова курицы меня удивили. — Скорее он меня. Говорят, чего только у них в пасти не помещается.

Подразумевая, что в стародавние времена эти двуипостасные махины не брезговали и ведьмами. Да чего уж таиться, они тогда всем чем угодно не брезговали. Поди — прокорми скалу с непробиваемой чешуей.

— Ага, гордость и величие. В общем, я тут пожила, понаблюдала, теперь сочувствую… ему.

— Несколько дней назад ты была другого мнения, — улыбнулась ей, разворачивая подарок от феечек.

На Квоки точно произвели впечатление и приветливая Абигайл, и заботливость, исходившая от Сеймура. Еще немного, она на их сторону переметнется.

— Так, это когда было, — тряхнула пеструшка своим красным хохолком. — Ладно, не томи, что там в коробке?

Теряя терпение, я наконец-то вскрыла упаковку и сняла крышку, чтобы потом охнуть от неожиданности и восхищения.

Розочка, Ирис и Фиалка услышали от Роудсона про бал и сразу вспомнили, что мои строгие и неказистые платья не подходят для данного мероприятия. Не то, чтобы я считала себя недостойной или некрасивой, но повариху редко зовут на светские рауты, а я слишком расчетливая и рациональная. Зачем тратить деньги на обновки, если их потом некуда выгулять?

В моих руках золотыми ручейками заструилась шелковая ткань. Я поспешила надеть произведение искусства под такие же восторженные вопли фамильяра.

— Блэр, тебя либо Сеймур в свою сокровищницу утащит, либо Крейвен в сейфе запрет. — она щелкала клювом и любовалась,