жала, будто ими управлял единый злобный разум. Подвывая от острой боли, Карла исступленно нашаривала ручку. Море ос, безостановочно жаля, поднялось до предплечья… выше локтя… к плечу. Пальцы Карлы сомкнулись на ручке. Осы атаковали щеки, шею и лоб молодой женщины, но она уже открывала дверцу. И Джо, и Триш всхлипывали от боли, но все, что Карла могла сделать для ребят — это лично забросить их в фургон. Она нагребла полные горсти ос, раздавила между пальцами, протиснулась внутрь и захлопнула дверцу.

Однако и в машине оказалась не одна дюжина насекомых. Разъяренный Джо принялся бить их свернутыми в трубку комиксами, потом снял кроссовку и тоже использовал в качестве оружия. Лицо мальчика покрывали укусы, оба глаза очень сильно заплыли.

Карла запустила мотор, включила дворники, чтобы смести с ветрового стекла шевелящийся живой коврик, и увидела: мальчишка высоко воздел руки, из-за цеплявшихся за голову Тоби ос его огненно-рыжие волосы стали желто-чёрными, рубашка тоже, а из пореза на шее сочилась кровь.

Карла услышала собственный рев — рев дикого зверя — и до отказа утопила педаль.

«Вояджер» прыгнул вперёд, в осиную метель.

Тоби понял и попытался отскочить. Но перекошенное, страшное лицо мальчишки сказало Карле, что он знает: он опоздал на шаг. Фургон ударил его, сбил с ног, распластал по дороге. Карла с силой выкрутила руль вправо и почувствовала, как вильнуло колесо, с хрустом прокатившееся по телу Тоби. Потом бензоколонка осталась позади, и машина, набирая скорость, помчалась через Кэйпшо. В салоне Джо колошматил ос.

— Сумели! — крикнула Карла, хотя исторгнутый покалеченными губами голос больше не походил на человеческий. — Получилось!

Фургон несся вперёд, колеса вздымали вытянутые облачка пыли. Колея правой передней шины была забита чем-то ярко-алым.

Одометр отсчитывал милю за милей. Через щелку, в которую превратился левый глаз, Карла все время следила за стрелкой газометра, колебавшейся над отметкой «О», однако акселератор не отпускала, вписывая фургон во внезапные повороты так быстро, что возникала опасность слететь с дороги в лес. Джо убил последнюю осу, а потом оцепенел на заднем сиденье, притянув к себе Триш.

Наконец на дороге снова появилось покрытие, и они выехали из сосен Джорджии на перекресток. Там дорога расходилась в трех направлениях. Указатель сообщал: «Холлидэй…9». Всхлипнув от облегчения, Карла промахнула перекресток на скорости семьдесят миль в час.

Одна миля. Вторая, третья, четвертая. «Вояджер» начал взбираться на холм… и Карла почувствовала, как мотор строптиво взбрыкнул.

— О Боже… — прошептала она. Руки, сжимавшие руль, были воспалены и страшно распухли. — Нет… нет…

Движок засбоил, и движение фургона вперёд стало замедляться.

— НЕТ! — закричала она, всем телом наваливаясь на руль в попытке не дать фургону остановиться. Но стрелка спидометра быстро падала, а потом сбоящий мотор заглох.

У фургона ещё оставалось довольно сил, чтобы добраться до вершины холма, и катиться он перестал примерно в пятнадцати футах от того места, где за гребнем холма начинался спуск.

— Ждите в машине! — велела Карла детям. — Не шевелитесь. — Она вылезла, пошатываясь на распухших ногах, зашла со стороны багажника и всей тяжестью налегла на него, пытаясь докатить «Вояджер» до гребня холма и столкнуть под уклон. Фургон сопротивлялся.

— Пожалуйста… пожалуйста, — шептала Карла, продолжая толкать.

Медленно, дюйм за дюймом «Вояджер» покатился вперёд.

Она услышала отдаленное гудение и осмелилась оглянуться.

Небо не то в четырёх, не то в пяти милях от холма потемнело. Над лесами катилось нечто схожее с массивной черно-желтой полосатой грозовой тучей, гнувшей сосны на своём пути.

Всхлипывая, Карла посмотрела вниз с высокого холма, у вершины которого стоял фургон. У подножия был широкий S-образный поворот, а дальше среди зеленого леса виднелись крыши домиков и строений.

Жужжание приближалось. Быстро смеркалось.

Фургон подкатился ближе к откосу, потом пошёл своим ходом. Карла захромала вдогонку, ухватилась за открытую дверь и запрыгнула на сиденье как раз в тот момент, когда машина разогналась по-настоящему. Она вцепилась в руль и велела детям держаться.

По крыше забарабанило что-то вроде града.

Когда солнце в разгар осиного лета померкло, фургон ринулся вниз с холма.

Перевод: Е. Александрова

Жизнь за один день

Robert McCammon. "A Life in the Day of", 1987.

Опоздал! Опоздал! Опоздал! Опоздал! Опоздал!

Двенадцать минут десятого на холодном циферблате его золотых часов «Бу́лова». Сердце бешено колотится… Быстрее, быстрее… Пульс — словно отбойный молоток под кожей… Быстрее, быстрее… Шея зудит от пота во влажной августовской жаре… Быстрее, быстрее… Какие-то болваны топчутся на пути — оттолкнуть их в сторону… Быстрее, быстрее, быстрее!

Едва не срываясь на бег, Джонни Стриклэнд размашисто шагал по тротуару Пятой авеню, петляя меж размытых силуэтов. Иногда он врезался в какого-нибудь нерасторопного прохожего и отпихивал его прочь.

— Смотри, куда прешь, мужик! — раздался возмущенный крик, когда Джонни, проходя мимо, припечатал плечом какого-то парня.

Однако шаг у него был широкий, и через несколько секунд Джонни уже находился вне досягаемости кулаков разгневанного человека. Он почти слышал, как время ускользает от него. Выставив перед собой чёрный дипломат, Джонни прорезал им себе дорогу, словно клином. Он бы не опаздывал сейчас на двенадцать минут, если бы не просидел до трех часов утра, пыхтя над черновым макетом рекламы для «Морепродуктов Хаммерстоуна». Джонни ненавидел опаздывать, однако был уверен, что мистер Рандизи простит его. Внутри дипломата лежали по-настоящему взрывные идеи, которые, несомненно, убедят старого зануду Хаммерстоуна продлить контракт. А если эти задумки вдруг не сработают, Джонни станет трудиться всю ночь напролет до тех пор, пока не придумает