– Полина… – вдруг очнулась я, понимая, что в трубке еще продолжает звучать голос Бертрана. – Ты слышишь меня?

– Да… Слышу…

– Я спросил тебя, у тебя нет сестры-близнеца?

Москва, 2010 г.

Василий Тихий встретил Бертрана в аэропорту. Мужчины пожали друг другу руки.

– Ты знаешь, Василий, я не очень хорошо говорю по-русски, но хотел бы сам, лично разговаривать с людьми, которые знали когда-то Нину Юдину.

– Тогда тебе придется каким-то образом объяснить, почему ею заинтересовался иностранец.

– Легенду можно придумать…

– Наследство? Нине полагается большое наследство, и теперь ты наводишь о ней справки…

– …чтобы понять, та ли самая это Нина Юдина. А почему бы и нет?

– Легко. Тем более что в Москве не так уж и редко случается, что иностранные адвокаты разыскивают русских наследников. Мы с тобой все обсудим чуть позже. А сейчас поедем ко мне домой, моя жена приготовила ужин и ждет нас с нетерпением… Надо сказать, что она – человек занятой, хорошо, но крайне редко готовит, поэтому ты должен это оценить.

– Спасибо, Василий.

Жена Василия, Ирина, встретила французского гостя классикой – пельменями, блинами, маринованными грибами и ледяной водкой. Невысокая, полноватая, кареглазая, с красиво уложенными каштановыми волосами, затянутая в черные брюки и белый, с черным воротничком джемпер.

– Позвольте, Бертран, я угадаю, зачем вы приехали в Москву на этот раз, – улыбнулась она гостю лукавой улыбкой. – Уж не знаю, почему я так думаю, но мне кажется, что, несмотря на то что прошло уже три года, вы не можете забыть ту русскую девушку, переводчицу, кажется, ее звали Полина?

Бертран и Василий переглянулись.

– Ну что, я угадала? Между прочим, я тоже ее искала в свое время, помните? Мне очень хотелось познакомить ее с главным редактором издательства, но, когда я вернулась из отпуска и попыталась найти ее, выяснилось, что она исчезла. Думаю, что кто-то опередил меня и переманил ее в другое издательство или какую-нибудь иностранную фирму, где хорошо платят.

– Нет, Ирина, Бертран приехал сюда совсем по другому делу… – Василий стрельнул взглядом в сторону гостя и не смог скрыть улыбку. – Если он захочет, то сам расскажет…

И тут Бертран понял, куда клонит Василий и зачем ему понадобилось устраивать этот домашний ужин. Ну конечно! Одно дело, когда какой-то там иностранный вроде бы адвокат собирает информацию о прошлом девушки по имени Нина. И совсем другое, когда этим ненавязчиво так занимается женщина. Предположим, она может просто-напросто искать свою подругу и, чтобы выяснить наверняка, о той ли Нине Юдиной идет речь, постарается разузнать у людей, которые ее знали, о ее прошлом. Прекрасная идея! Тем более что Бертран на этот раз приехал в Москву не с какой-то там тайной миссией, его задача гораздо проще – попытаться выяснить, на самом ли деле у Нины есть ребенок, и если есть, то где он сейчас находится. Хотя номер интерната был обозначен в одной из «шантажных» записочек, которые ему втайне от жены скопировал и принес Арман.

– Василий, а что, если я попрошу твою прелестную жену помочь мне?

– Я буду только рад… – мужчины обменялись многозначительными взглядами.

– Хорошо, тогда я буду искренен с вами, Ирина.

И Бертран буквально в двух словах объяснил ей суть дела.

– Безумно интересная история… И к счастью, совсем не криминальная, а потому нисколько не опасная. Знаете, я ведь работаю редактором в издательстве, и знакома со многими авторами, и, признаюсь, всегда мечтала взять отпуск, уединиться и попробовать тоже написать какой-нибудь роман о любви, о страсти, о смерти… Одно дело – читать огромное количество написанного другими, и другое – творить самой… Я знаю, что это очень интересно, да только выдохнуться можно уже на второй странице, когда вдруг начинаешь понимать, что все то, что ты придумал и решил записать, можно уместить на шестидесяти строчках. А чем заполнить остальное пространство задуманного тобой большого романа – вот это сложно… Да, конечно, можно развить диалоги героев, описать место действия, внешний облик придуманных тобой персонажей, а дальше что? Я уже пробовала, признаюсь, и у меня ничего не вышло. Терзала себя, мучила, пока не поняла, что это не мое, что лучше уж я буду читать чужие рукописи и учиться, учиться…

– И как, сейчас чувствуете в себе новые силы и готовы приступить к новому роману? – спросил Бертран, который очень хорошо понимал Ирину. Он и сам не мог представить, как это вообще можно писать объемные произведения. Он сам был способен писать исключительно письма, причем когда он знал, для чего пишет, что хочет сказать.

– Не знаю… Думаю, что все в творчестве зависит все же от вдохновения… Хотя знаете, некоторые авторы, которые пишут уже много лет, относятся к творческому процессу профессионально. То есть не ждут особого вдохновения, просто встают рано утром, садятся за компьютер и пишут то, что запланировали раньше. Они работают, понимаете? Набоков, которого я очень люблю и которым не перестаю восхищаться, считал, что это неправильно, что писатель должен обладать определенной интуицией… Вот он, к примеру, увлекшись работой, мог просидеть за рукописью двенадцать часов… Он как-то говорил в своем интервью, что при этом он мог чувствовать себя больным, но все равно… – Ирина перевела дух и виновато улыбнулась. – Он умел потрясающе описывать предметы, явления, людей, схватывал все цепко и преподносил оригинально… Он для меня показатель мастерства, вот только непревзойденный… Но это писатель не для всех, я имею в виду – не для широкого круга читателей. Он особенный, его надо читать вдумчиво, внимательно, и, чтобы получить удовольствие от чтения, думаю, надо и самому обладать хорошим воображением и интеллектом… Вот так. Ладно, вы извините меня! Вася, тебе надо было меня все же остановить…

– Нет, отчего же, – мягко возразил Бертран. – Я с удовольствием послушал ваше мнение о Набокове, которого я, к большому моему сожалению и стыду, не читал…

К концу ужина, во время которого Ирина довольно эмоционально воспринимала предложенный ей мужчинами план, определились основные его пункты. Надо сказать, что Василий основательно подготовился к приезду Бертрана, и результатом этого стал целый список имен, имеющих непосредственное отношение к Нине Юдиной. Это были, во-первых, родители, во-вторых, женщины, работавшие вместе с ней в супермаркетах, подруги, знакомые, соседи по квартире, которую она снимала, и даже ее участковый врач.

– Знаете, что я думаю на этот счет? – сказала Ирина с задумчивым видом. – Может, я, конечно, и ошибаюсь, но когда приходишь к незнакомому человеку и говоришь ему, что ищешь, к примеру, Нину Юдину, которой нежданно-негаданно привалило наследство от богатого дядюшки из Америки или Австралии, то люди реагируют не совсем правильно, что ли… То есть где-то на подсознательном уровне они завидуют этой самой Нине Юдиной и не считают себя обязанными помогать. И совершенно иначе они ведут себя, когда говоришь, что разыскиваешь Нину Юдину, которая задолжала много денег… Вот тогда сразу и выявляются недоброжелатели и истинные друзья. А вы как считаете?