Или вот его слова об участии в другом бою: «Танк вздрагивает от снарядов, рвущихся на его бортовой броне. Мельчайшие осколки стали впиваться в лица.

Находящийся со мной в одной машине Оксен пробует повернуть башню. Заклинена. Вдобавок перебита и гусеница. Танк отлично видимой целью замер в двух-трех сотнях метров от фашистской батареи» [132]. А дальше автор воспоминаний поведал о том, что подбитый танк эвакуировать с места боя все-таки удалось, но после этого его пришлось отправить в ремонт [133].

В общем, с травмобезопасностью в «тридцатьчетверке» проблем было больше, нежели в сравниваемых с ним немецких танках. Помимо хрупкой, недостаточно вязкой брони, их создавали меньшие внутренние объемы этого танка, более громоздкие элементы его конструкции, а также меньшие функциональность и качество его устройств.

Худшими у Т-34 были и возможности для экстренной эвакуации экипажа. Если передний люк механика-водителя почти все оценивают как удачный, удобный для использования, в том числе для быстрого покидания танка, то верхний люк этого танка образцов 1940–1941 гг. почти все считают, напротив, неудачным. Он был слишком тяжелым, да к тому же еще его легко заклинивало. Неудачным было и то, что этот люк был один на двух членов экипажа. Больше минусов, чем плюсов, имел и люк для эвакуации стрелка, который располагался снизу в переднем отделении. Во многих случаях эвакуироваться из него было затруднительно или вовсе невозможно. А вот на немецких «четверках» свой люк имел каждый член экипажа. Удачное их расположение, в том числе и в бортах башни, позволяло экипажу в случае необходимости быстро покидать танк.

Таким образом, с живучестью у Т-34 в целом было похуже, чем у его немецких визави. Если и ненамного, то уж по крайней мере существенно хуже.

Что касается оснащения радиосвязью, то в этом наш танк уступал немецким, наверное, особенно сильно. И тут не поспоришь. Да и никто вроде и не спорит. Во-первых, на всех (или почти на всех) немецких танках были установлены полноценные радиостанции, а на наших – на меньшинстве. Бόльшая часть их танков имела приемо-передатчики, то есть двустороннюю связь. Советские же танки, включая Т-34, либо имели приемники (передатчик был лишь на командирском танке), либо не имели радиосвязи вовсе. Во-вторых, отечественные радиостанции по своим возможностям и качеству значительно уступали немецким.

Поэтому в бою каждый экипаж танка обычно действовал сам по себе или же по принципу «делай как я», повторяя маневр танка командира. Изначально предусматривалось, что связь между танками будет поддерживаться еще и при помощи сигнальных флажков. Но эти надежды совершенно себя не оправдали. Следить за ними во время боя из танка, имевшего и без того неважную обзорность, не было никакой возможности, как, впрочем, и сигнализировать ими тем более. Оснащение радиосвязью улучшилось лишь в 1943 году, когда на всех танках стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9 Р и переговорные устройства ТПУ-3 бис.

При исследовании и сравнении танков выделяется еще и такая их характеристика, как заметность (если угодно, незаметность), которую по-другому называют обнаруживаемостью. Она может быть определена как способность танка быть обнаруженным противником на тех или иных расстояниях благодаря своим физическим проявлениям: габаритным размерам, сотрясению земли при движении, шуму работы двигателя, лязгу гусениц, поднимаемой пыли и дыму и т. д.

Хотя многие авторы эту характеристику довольно резонно считают не столь уж и важной, но вряд ли было бы правильным и вовсе ее игнорировать. При передвижениях танков на маршах, при выходе их к месту боя, а тем более при совершении обхода, выхода в тыл, во фланг, в разведке, в засадах зачастую важным бывает то, чтобы оставаться как можно более долго незамеченным противником. А во время боя разная степень заметности танка могла приобретать решающее значение в судьбе его экипажа. Конечно, незаметность танка можно повышать специальными, дополнительными мерами, например маскировкой, камуфляжем, особой окраской, переводом двигателя в менее шумный режим работы и т. д. Но основополагающими в этом отношении являются все-таки исходные параметры, конструктивные особенности этой боевой машины.

В 40-е годы заметность танка определялась в первую очередь его шумностью. Особенно важное значение уровень шума, издаваемый танком, приобретал на местности со сложным рельефом, в населенном пункте, в лесу, ночью, в тумане и т. д. И в этом большое преимущество было за немецкими танками, ибо Т-34 был гораздо более шумным, чем они. Во-первых, больше шумел его мощный 500-сильный дизельный двигатель. Во-вторых, намного больше шума создавали его крупнозвенчатые гусеницы с гребневым зацеплением. В общем, ревел и лязгал этот танк очень сильно.

Кроме шума, «тридцатьчетверку» демаскировали целые тучи пыли, вздымаемые ее выхлопными трубами, поскольку они были направлены вниз, в землю. К этому добавлялось еще и то, что дизельный движок Т-34 был более дымным, чем бензиновые двигатели Т-III и Т-IV.

Меньшее влияние на заметность танка оказывали его размеры и вес. Но и в этом преимущество было за немецкими танками. Если по своим габаритам наш и немецкие танки были почти равны, то значительно больший вес нашего танка увеличивал его демаскировку. Ведь более тяжелый танк сильнее сотрясал землю.

Таким образом, Т-34 был гораздо более обнаруживаемым, заметным танком, нежели сравниваемые с ним немецкие средние танки.

Невозможно проигнорировать и такую характеристику танка, как удобство его конструкции и обустройства внутренних помещений для работы экипажа, которую по-другому обозначают как обитаемость танка (хотя это, пожалуй, не совсем одно и то же, а две взаимосвязанные характеристики). Своего рода ее элементом можно признать оптимальность состава экипажа и распределения между его членами функций. Несмотря на то что эту характеристику традиционно выделяют в качестве одной из важных, имеются и сомнения насчет ее самостоятельного значения. Действительно, она тесно связана с иными его характеристиками, по сути, как бы растворяясь в них. Речь идет прежде всего о практической скорострельности орудия танка. Кроме того, к ним можно отнести его обзорность, маневренность, а также живучесть.

Однако удобство конструкции и обустройства танка для работы экипажа к другим его характеристикам все-таки не сводится. Она имеет и самостоятельное значение. От того, насколько в танке удобно, комфортно, легко работать экипажу, во многом зависит успешность его действий. Если в танке, к примеру, тесно, его устройства расположены неудобно, приводятся в действие с трудом, то члены экипажа будут тратить больше времени и усилий на выполнение своих функций, в конце концов, быстрее уставать. В результате они будут их делать медленнее, не так ровно и точно. И наоборот, при удачной в этом отношении конструкции, удобной компоновке узлов и устройств танка его экипаж будет работать быстрее и точнее.

Все (или почти все) авторы, которые затрагивали эту характеристику, писали о том, что в немецких средних танках условия для работы экипажей были созданы более хорошие, чем в нашем Т-34. В Т-III и Т-IV было больше пространства, рабочие места удобнее оборудованы, устройства и приборы требовали меньших усилий для своего использования и т. д. Больше удобства для экипажа немецких танков состояло еще и в том, что в него входило больше членов. Тем самым каждый из них имел меньшую нагрузку в выполнении своих обязанностей. Во всяком случае, это касалось командира танка, который на Т-34, кроме своих, вынужден был выполнять очень важные обязанности отсутствующего в нем по штату наводчика орудия.