дыхания — я едва мог их рассмотреть. И уж совсем не мог понять, на что указывает Мел: вот мелькнуло как будто что-то красное… или бурое?

Наверное, это был кербер — вроде бы, просто лежал. А может, затаился у логова. Ветер донес то ли храп, то ли рычанье. Только вот я думал, что керберы в основном темного окраса, а между деревнями мелькали алые полосы. Может, он в крови? Ранен?

Мелони сделала короткий жест — уходим. Бесшумно соскользнула с валуна — и я заметил, что лицо у неё бледно, губы сжаты до боли, скулы заострились… Прочитал по лицу — что не следует её спрашивать. Что там, у логова, затаилось что-то страшное, что смог рассмотреть взгляд Следопыта.

Оставалось следовать за ней обратно. Ступать как можно тише да смахивать с волос печальные капли — слёзы Глубинницы Морвилы, падающие с листов.

Море приходит на землю в печальные осенние дни — это та, что так редко покидает свою обитель стремится прийти на встречу к супругу, хотя бы дождём…

Она молчала всё время, пока мы выходили из лесу, только шаркала ногами, распинывая опадавшие на тропу листья. На опушке медленно осмотрелась, добрела до поваленного дуба-близнеца. Уселась.

Чёрные волосы казались мокрыми перьями — встрёпанными, с такими не полетишь.

— Вызывай.

— Кого?

— Королеву Ракканта, мантикора её жри! — голос у неё сломался в крике. — Вызывай Мясника!

За две девятницы я уже привык к прозвищам, которыми Мелони в изобилии награждала всех вокруг. Но тут решил, что ослышался.

— Нэйша?!

— Не, деревенского, из мясной лавки! Принеси уже пользу. Скажешь — мы у старой пристани. Дальше сам разберётся.

— Но… подожди. Мы же сюда именно за тем… предупредить его, не дать ему… ты же сказала, другой выход…

Мелони отвернулась и принялась водить лезвием ножа по изъеденной коре второго дуба.

— Это «лысое бешенство». Морровителла на языке нойя. Уцепы часто переносят, или там при укусе… через кровь ещё вот. И первые признаки — язвы, полосы по шкуре, потом шерсть выпадает. Вылечить нельзя. Вообще нельзя. То, что он нас не услышал и не учуял — это от боли чувства притупились. А так бы кинулся и загрыз: он ещё… долго сможет жить, и хотеть будет только терзать и убивать. Всех вокруг. Ему всё равно — варг, не варг, добра ему мы хотим, нет… Сделать нельзя ничего. Совсем ничего.

— Но разве нельзя как-нибудь более милосерд…

— Это — и есть более! — прошипела она, глубоко вгоняя клинок в древесную плоть. — Его не возьмёт снотворное, его сейчас ничего не берёт, любой, даже мощный яд — только мучительная агония. Будет хотя бы… с одного раза. Зверь пока в логове, уйдёт оттуда — такое начнётся… вызывай, кому сказано!

— Но ведь детёныши…

Мелони хватило одного взгляда — до краёв полного болью и яростью. Я умолк, сообразив, что детёныши наверняка заражены тоже. Отвернулся к речке, доставая из куртки сквозник.

Когда устранитель отозвался — его лица не было в речной воде. Только сама вода медленно наливалась алым — словно по ту сторону сквозника в неё падали капли крови.

— Слушаю.

С моей стороны в воду падали капли слов. Замёрзшие, неуверенные. Я не отрывал взгляда от Мелони, пока сообщал это всё: самец кербера, бешенство, мы на поляне у реки, семь миль от селения, на юго-восток.

Хотелось обнять её. Закрыть и защитить от проклятого чувства поражения… от невозможности помочь. И ответ Нэйша («Буду через час») я выслушал рассеянно и равнодушно — только плеснул ладонью по воде, прерывая связь.

Наверное, мы могли бы уже идти. И уж тем более — нам незачем было общаться с этим типом — но дама моя так и застыла, сгорбившись, на бревне, словно полностью от всего отрешившись. Она не отвечала мне и не заговаривала сама — и я сдался, сел рядом и принялся глядеть, как несутся над речной водой сорвавшиеся с веток листья — будто разноцветные мотыльки.

Появление устранителя я отследил по тому, как напряглась Мелони. Выпрямилась и зажала в правой ладони нож.

А через минуту Нэйш вынырнул из-за ближайшего холма в отличном настроении: лёгкая сумка на боку, маск-плащ небрежно наброшен на одно плечо, волосы тщательно зализаны назад. То ли богатый коллекционер, то ли заезжий охотник… только вот плащ и частично — белый костюм под ним были замараны кровью.

— Мелони. Господин Олкест.

— Выглядишь под стать профессии, — выцедила Мелони.

Нэйш коротко оглядел себя и укоризненно вздохнул.

— Ваш вызов сорвал меня с места. Как раз закончил с самкой: она немного покуролесила в деревне к западу. Собирался немного привести костюм в порядок, и тут вдруг сквозник… Думал, ты избегаешь владений Драккантов, Мелони, — неужели мы скоро увидим возрождение древнего рода?

Глумливая улыбочка явно была адресована нам обоим, и мне невольно вспомнились характеристики, которые Гроски давал утром самого первого моего дня: «Этот тип в белом, которого хочется придушить за улыбку — Рихард Нэйш, местный устранитель. Будь уверен, узнаешь его получше — и тебе захочется его не только придушить».

— Господин Нэйш, вы сюда прибыли изощряться в остроумии? Или, может, займётесь делом, ради которого мы вас и вызвали?

Устранитель улыбнулся чуть шире (со светло-голубыми, немигающими глазами — производило на редкость отталкивающее впечатление).

— Какие-нибудь детали?

— Двухголовый, вторая стадия, — монотонно выдала Мелони. — Три с половиной мили на северо-восток по лесу. Найдешь по следам. Сделай быстро.

Нэйш только хмыкнул, как бы говоря, что последняя фраза была лишней.

— Ещё что-то?

— Там логово.

— Можешь не волноваться и о выводке тоже. Или ты имела в виду что-то другое, Мелони? Я должен кого-то оставить? Стоит лишь попросить. Всегда рад исполнить небольшую просьбу коллеги.

— Пошёл ты, — выжала из себя Мелони. Грудь у неё ходила ходуном, а пальцы отпустили рукоять ножа, но стало только хуже: атархэ начал медленно подниматься в воздух.

В желудке сворачивалось что-то огромное и скользкое, а выше, в груди, полыхало, и лицо загорелось тоже (ну вот, опять Рыцарь Морковка!). Нэйш посмотрел и на меня — явно забавляясь моим видом и ожидая, когда я начну защищать наречённую…

Ровный тон был подвигом. Каждое слово — шагом по раскалённому лезвию.

— Господин устранитель. Вы… всегда рады исполнить просьбу коллеги, да? У меня к вам просьба. Не могли бы вы, пожалуйста, приступить к своим обязанностям прямо сейчас? Если, конечно, вы узнали, что хотели. И, будьте так любезны… если в логове незаражённые детёныши… сделайте милость и оставьте их в живых. Покорнейше прошу, не могли бы вы оказать нам