Арман тряхнул головой. Нет, сейчас не время думать, не время разбираться в собственных чувствах – которых раньше было так мало, а теперь чересчур много. Надо убедиться, что с Леоной все хорошо. И, наверное, отпустить ее.

Он погладил ее по щеке. Потом легонько встряхнул за плечо, с удовольствием отметил, как затрепетали слипшиеся ресницы.

Арман не умел молиться. И в храм заходил, наверное, всего два раза за все прожитые годы. Но, глядя, как шевельнулась Леона, как медленно открыла глаза…

«Пожалуйста, сделай так, чтобы у нее все было хорошо! Прошу».

Леона открыла глаза и с недоумением посмотрела на Армана. Осмысленно, но как будто не помня, что произошло. Не узнавая.

– Леона, – позвал он тихо.

Лицо дрогнуло, Леона наморщила лоб, будто напряженно о чем-то размышляя.

– Как ты? – прошептал он, а в груди уже собирался ледяной узел дурного предчувствия.

Хоть бы она закричала, хоть бы в драку полезла, лицо бы расцарапала. Заслужил ведь.

– Кто вы? – тихо спросила она. – Я вас не знаю.

Нет-нет. Это невозможно. Разве что Эйшен ошибся со стазисом и не успел его наложить вовремя. Убью, тварь, медленно и мучительно.

– Леона, – осторожно произнес Арман, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты помнишь, как сюда попала?

В изумрудных глазах появилось испуганное выражение, детское. Губы задрожали, казалось, она сейчас расплачется.

– Где я? – едва слышный шепот заставил вздрогнуть. – Где папа? Мама? Вы кто?

И тут Армана накрыло страшной догадкой. Как-то он не подумал об этом раньше, и в мыслях не было, что все происходит так быстро.

– Сколько тебе лет? – спросил он, борясь с желанием схватить Леону, прижать к себе, попытаться успокоить. Нет, нельзя, не сейчас. Он испугает ее еще больше, потому что, похоже, сейчас он для нее всего лишь незнакомый взрослый дядька. Страшный и чужой.

Леона задумчиво закусила губу, а потом вдруг принялась загибать на руке пальцы. И затем с радостной улыбкой показала Арману растопыренную ладошку и еще один палец на другой руке.

– Шесть! – заявила гордо. И ту же спросила: – Дядя, а вы кто?

Арман застонал. Отпечаток! Отпечаток Леоны… или нет, кусок отпечатка, похоже, попросту выскользнул в меморум.

Захотелось выть и биться головой об стену.

– Вы кто? – повторила Леона, хлопая кукольными ресницами. – И где мама?

– Меня зовут Арман, – кое-как выдавил он, – я твой друг, деточка. Твой друг…

Он пытался думать, честно пытался. Но все мысли куда-то разом делись, и Арман вдруг понял, что плачет. Он уткнулся лицом в острую коленку Леоны и, скрипя зубами, сдерживал рвущиеся наружу рыдания.

– Дядя, вам больно? – спросила Леона и погладила его по волосам.

О-о, как же ему было больно! Лучше десять раз ободрать руки, чем вот так, сдыхая, корчиться от бессилия что-то изменить. Интересно, отпечаток можно разыскать? Тот обрывочек, что принадлежал Леоне? Можно ли его вернуть, вставить на место? Или она теперь будет проживать свою жизнь заново, с воспоминаниями и повадками шестилетней девочки?

Он едва сообразил, что кто-то вошел в комнату.

– Арман! – услышал голос Сильена, усталый и сердитый. – Пойдем, у нас проблемы.

Тяжело, невероятно трудно от нее оторваться. Кажется, стоит отвернуться – и она истает, испарится, исчезнет навсегда.

– Арман!

– Что там? – огрызнулся через плечо.

Личико Леоны испуганно дрогнуло. Ну вот, напугал ребенка… Не бойся, милая. Этот злой дядька больше ничего тебе дурного не сделает. И без того уже все сделал. Арман поднял руку, хотел погладить Леону по щеке, но вовремя опомнился, провел легонько по волосам, по макушке, как гладил бы по голове свою дочку, если бы таковая имелась.

– Проблемы, я же сказал. Идем. С маркизой ничего не случится, снаружи охрана.

Леона смотрела так пронзительно, так удивленно и потерянно, что бросить ее сейчас казалось еще бо́льшим предательством.

– Милая, посиди здесь, – попросил тихо Арман. – Пожалуйста. Я скоро вернусь.

– Я хочу к маме, – насупилась Леона. – Где мама?

– Я отведу тебя к маме, – вздохнул Арман, – обещаю. Только посиди здесь тихонечко.

Тут он задумался. Ребенка, которым стала по его вине Леона Риквейл, надо чем-то занять. Но в этой комнатке ничего подходящего не было, разве что…

– Ты любишь виноград? Ведь любишь?

Она кивнула. Арман поднялся, гневно посмотрел на застывшего в недоумении Сильена – только попробуй влезь! – взял вазу с фруктами, поставил ее на пол рядом с диваном.

– Вот, угощайся. Выбирай, что нравится. Виноград, персики, яблоки…

На лице Леоны появилось выражение интереса, она, даже не придерживая скатерть, которой была укрыта, села и заглянула в вазу. Арман мысленно взвыл. Ну почему, почему-у-у? Чем он так прогневил Господа или кого там еще?

– Милая, прикройся, – сказал мягко.

Собственноручно снова укрыл Леону.

– А я тебе чуть позже принесу платьице. Красивое. Тебе понравится.

– С кружевами? – поинтересовалась Леона, придерживая на груди край скатерти. Фрукты ее заинтересовали, она аккуратно потянула большую гроздь винограда.

– И с оборками, – заверил Арман. – Так что, посидишь тут?

– Хорошо, – покладисто согласилась она и с аппетитом принялась за виноград, усевшись прямо на пол и скрестив ноги.

Арман выпрямился и с тоской посмотрел на Сильена. Кажется, тот уже понял, что все пошло не так, как ожидалось, но стоял, молчал и ждал.

– Идем, – мрачно сказал Арман. – Что там еще?

Выходя в коридор, он бросил последний взгляд на Леону. Она увлеченно ощипывала гроздь винограда, запихивая себе в рот крупные ягоды и облизывая пальцы. Вот же горе-то…

Двери закрылись, по обе стороны вытянулись в струнку два гвардейца с алебардами. Сильен осторожно тронул его за руку, кивнул на дверь.

– Арман, с ней что-то не то, да?

– Ты же видишь. – Ох, как тяжело хранить спокойствие, когда хочется выть! – Отпечаток ее… вернее, кусок отпечатка, который выдернула магия Оракула, судя по всему, ушел в меморум. Искать теперь надо. Теперь Леона Риквейл считает, что ей шесть лет.

Сильен тихо выругался.

– К себе ее заберешь?

– Не знаю. – Арман невольно вздохнул. – Теперь она к матери просится… Может, ее в самом деле будет лучше отвезти в имение Кьенн? Пусть там подождет, пока я разыщу отпечаток.

– А Оракул не мог его просто уничтожить, отделяя от отпечатка королевы?

Шагая рядом с Сильеном, Арман задумался. Хотелось бы верить, что такого не произошло. Не должно было. На этом этапе работы Оракул просто извлекал отпечаток королевы, ему не ставилась задача чистки куколки. Но если только отпечаток Леоны уничтожен, что тогда? Шестилетняя девочка в теле взрослой женщины. И даже не это так ужасно; страшно, что он понятия не имеет, будет ли она расти дальше, взрослеть или останется такой до конца своих дней.