– Господи, Пибоди! – Изумленная, Ева встроилась в поток машин. – Ты что, рассматривала ее задницу?

– Я у всех задницы рассматриваю. У меня хобби такое.

– Заведи себе другое. К примеру… наблюдение за птицами или что-нибудь в этом духе.

– Наблюдение за птицами? В Нью-Йорке?

– Ну, можешь голубей пересчитывать. До конца жизни дела хватит.

– Предпочитаю наблюдение за задницами. – Пибоди устроилась поудобнее. – Когда я вижу, что у кого-то зад больше моего, мне становится легче на душе. Когда меньше – это помогает мне побороть искушение съесть кучу печенюшек. Это очень продуктивное хобби – мое наблюдение за задницами. Да, в деле нет сведений об отмене решения суда отобрать Шелби-Энн Стубэкер у матери. И ни намека на заявление мамашки о восстановлении ее в родительских правах.

– Что означает, что несмотря на информацию о том, что ее поместили в приемную семью, она пропала либо из Обители, либо из какого-то своего укрытия. Любопытно.

– Насколько я понимаю, Джонсы у нас опять в списке подозреваемых?

– Они его никогда и не покидали.

Ева маневрировала в потоке и одновременно обдумывала новые линии расследования.

– Свяжись с БВСМРЦ, скажи, нам нужны документы касательно судебного решения по Шелби Стубэкер. Нам нужны бумаги из органов опеки, главное – рекомендация отправить ее домой.

– Сделаю.

Пока Пибоди занималась полученным заданием, Ева успела запарковаться.

– Мисс Джонс говорит, что достанет досье из архива, – доложила Пибоди. Тем временем они вошли в здание и направились к уже знакомому лабиринту, ведущему к сектору Девинтер. – Она спрашивает, сумели ли мы опознать кого-то еще.

– Скажи, информация вот-вот будет.

Она разыскала Девинтер – сегодня та была в изумрудно-зеленом лабораторном халате поверх очередного облегающего платья, на сей раз ярко-розового в белую клетку.

Она стояла рядом с Моррисом, одетом не менее экстравагантно – в костюм темно-сливового цвета. Оба пристально вглядывались в экран, на котором красовались не подлежащие расшифровке – во всяком случае, для Евы – причудливые узоры не менее ярких расцветок, чем их одеяния.

– Вот и причина смерти, – произнесла Девинтер. – Согласен?

– Да.

– И что это за причина? – спросила Ева.

Эксперты разом обернулись и оказались лицом к лицу с Евой, разделяемые тремя секционными столами с тремя скелетами.

– Утопление, – ответила Девинтер.

– Утопление, – эхом отозвалась Ева. Она взглянула на кости, потом подняла глаза на экран. – И это вы можете достоверно утверждать на основании анализа костей.

– Совершенно верно. На экране вы видите образец диатомовых водорослей, которые я выделила из костного мозга третьей опознанной жертвы. Это у нас…

– Лупа Дайсон.

– Да. У меня есть аналогичные образцы из костей двух первых жертв, а также четвертой. Эту процедуру я намерена проделать и со всеми другими останками. Но про четверых, с которыми я уже этот тест провела, могу с уверенностью сказать: они утонули. Водоросли, которые мы выделили, попали в легкие, проникли в альвеолярную стенку и в костный мозг. Сравнение данных образцов с пробами воды, взятыми на месте преступления, показывает…

Ева остановила ее жестом.

– Вы возвращались на место преступления? Не поставив в известность руководство следственной группы?

– Я думала, это необязательно, пока я не пришла к какому-то заключению. Теперь мы вместе с доктором Моррисом можем его сделать. Так вот, эти одноклеточные организмы покрыты кремниевой оболочкой и, как вы можете видеть, имеют очень красивое строение. Диатомовые водоросли…

– Погодите. – Ева снова выставила вперед руку, затем вторую – и краем глаза перехватила усмешку Морриса. – Мне не нужна ученая лекция. Меня интересует, установили ли вы причину смерти.

Девинтер слегка нахмурилась.

– Как я уже сказала – утопление в водопроводной воде. За последние пятнадцать лет в системе городского водоснабжения поменялись или вовсе перестали использоваться некоторые добавки, но биологический состав в основе своей остался неизменным. Например…

– Минуточку. Вы говорите, в водопроводной воде? Это не может быть, скажем, вода из бассейна, речная вода, морская?

– Нет. Еще раз. Диатомовые водоросли…

– Достаточно одного «нет». Значит, в ванне. Девочку, конечно, без особого труда можно утопить и в раковине, или залив воду ей в глотку, сунув голову в унитаз… Но отсутствие повреждений на момент смерти делает утопление в ванне наиболее вероятным. К тому же если хочешь утопить не одну, а несколько девочек, ванна – вот она.

Рассуждая вслух, Ева обошла секционные столы.

– Если бы они могли, то сопротивлялись бы. Утопление – тяжелая смерть. Человек начинает биться, брыкаться, бить локтями, пытается схватить того, кто его удерживает. Если опираться на состояние останков, которые вы исследовали, можно сделать вывод, что никакой борьбы не было.

– Действительно, в тех костях, которые мы уже исследовали, никаких переломов или иных повреждений, причиненных непосредственно перед смертью, мы не обнаружили. Однако…

– Значит, он сначала их чем-то накачал. До такой степени, чтобы они не оказывали сопротивления. И может быть, чтобы легче было связать их по рукам и ногам, а потом совершенно беспрепятственно сделать свое дело. Так. Накачать транквилизаторами, вероятно, связать, потом положить в ванну и подержать голову под водой. По одной.

Она снова пригляделась к останкам, мысленно представила себе санузлы в старом здании на Девятой.

– Другие девочки не должны видеть, что ты делаешь, этого допустить нельзя. Стало быть, по одной зараз. Может быть, у тебя еще одна наготове, но нельзя, чтобы она вдруг очнулась и подняла шум. Пока она в бесчувственном состоянии, ты ее раздеваешь. Это практично, ведь мокрая одежда сделает ее тяжелее. К тому же это так будоражит – вид обнаженного юного тела. Если она надежно вырублена, ее даже можно сперва изнасиловать. Можно сыграть с ней в Маленькую Шлюшку или в Кролика, на худой конец – выбрать игру полегче, она в любом случае сопротивляться не станет.

Ева говорила и описывала круги вокруг столов, всматривалась в кости и видела на их месте живых девочек, во плоти и крови, какими они когда-то были.

– Покончив с ней, насладившись зрелищем ее смерти, ты выносишь ее и кладешь на пленку. Руки и ноги развязываешь – веревка тебе понадобится для следующей. А эту ты заворачиваешь.

Ева бросила взгляд на Морриса, тот кивнул.

– Так я себе это представляю. Возможно, он уже начал строить перегородку, так было бы проще. Надо только оставить небольшой проход, заделать его потом. Он кладет ее туда, в темноту, подальше от людских глаз, возможно, заколачивает проем. Никто не войдет – только он со следующей девочкой.